Эрнст Вист - Фридрих II Гогенштауфен

• Название: Фридрих II Гогенштауфен
• Автор: Эрнст Вист
• Издательство: АСТ, Транзиткнига
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2005
• ISBN: 5-17-028949-9, 5-9578-1609-4

Фридрих II.

Один из значительнейших государственных деятелей Средневековья — или не знавший жалости тиран?

Один из величайших людей, носивших корону Священной Римской империи, — или пешка в сложной игре Ватикана и Франции?

Наследник античных идеалов Древнего Рима — или «антихрист во плоти» и еретик?

Меценат и покровитель наук и искусств — или трус, для которого дипломатические интриги стали способом избегать открытого столкновения с противниками?

Эта книга откроет для вас загадку удивительной личности и удивительной судьбы Фридриха II Гогенштауфена!

---

На другой день к Лигницу подошло войско богемского короля. Оно нашло лишь груды мертвых тел. Но все же силезское жертвоприношение не оказалось бессмысленным: монголы, столкнувшись с неожиданным для них сопротивлением, постарались избежать столкновения с богемским войском. Они направились на юг, где опустошили большую часть Моравии. Под стенами Вены они развернулись и через Венгрию ушли в просторы азиатской родины. Чудо произошло по причине смерти монгольского великого кагана. Монгольские полководцы поспешили обратно, заново делить власть в монгольской державе.

Был упущен уникальный исторический шанс! Позволим себе представить: Фридрих, следуя зову судьбы, с небольшим войском, усиленным контингентом войска его сына, короля Конрада, проследовал бы на восток и объединился с богемским королем. Изумленный мир увидел бы, как татаро-монголы — а они на самом деле так и поступили — поворачивают коней на восток, исчезая как туман.

Какая красивая легенда могла бы родиться — непобедимое монгольское войско бежало, устрашившись славы непревзойденного императорского величия!

Тогда Фридрих действительно стал бы мессией, императором-спасителем, и ни один папа не решился бы отказать ему в снятии анафемы. И короли Западной Европы не могли бы оспорить его право быть первым из князей мира. С уверенностью можно сказать: он смог бы по-новому определить свою позицию по отношению к германским имперским князьям в пользу германской королевской власти.

Разумеется, такой путь наряду с безграничной славой таил в себе и бесконечную опасность. А если бы папа в союзе с ломбардцами напал на сицилийское королевство? Если бы имперская часть Италии под руководством Милана и Венеции сбросила ярмо его власти?

Или, того хуже, Фридрих II со слабым войском действительно мог бы натолкнуться на монгольскую мощь и, подобно герцогу Генриху Силезскому, погибнуть в бою!

Но разве не ставил он свою жизнь на карту для достижения гораздо меньших целей? Через несколько лет мы можем видеть его при Витербо, на переднем крае боя, в яростной схватке, рискующим жизнью в стремлении покарать предательский город.

Нет, большой шанс остался попросту незамеченным. Падение Фаэнцы близилось или уже свершилось. Предстояло блокировать морской путь направляющимся на совет прелатам. Кроме того, император хотел отправиться в Рим, намереваясь свергнуть старого, неудобного и мешающего его целям папу.

Германия находилась далеко, Венгрия еще дальше: Фридрих просто не смог увидеть и оценить происходящее, хотя он и собрал много сведений о монголах и об их военных операциях. Император повествует о взятии Киева, а также о побеге короля Венгрии Белы IV и о жертвенной смерти Генриха Силезского на поле брани при Лигнице. Обо всем этом он сообщает королю Генриху III Английскому в письме от 3 июля 1241 года, представляющем почти этнографическую стенограмму о монгольском народе: «Ведь сей народ дик, беззаконен и не знает человечности. Но у него есть правитель (Батый), которому (народ) послушно следует, почитает его и считает земным богом. Эти люди, что касается их телосложения, малы и коренасты; но сильны, широкоплечи, выносливы и закалены; воодушевленно и бесстрашно они бросаются в любую опасность по мановению предводителя. Они широколицы, их взгляд мрачен, а крик ужасен, как и их сердца. Они носят шкуры быков, ослов или лошадей, нашивая на них железные пластины; делают из них панцири, служащие им до сих пор. Но сейчас они носят также то, о чем мы не можем говорить без вздохов, — из добычи побежденных христиан лучшее и более пригодное оружие, чтобы при Божьем гневе с еще большим позором побивать нас нашим же оружием».

Насколько нездоровая атмосфера сложилась в отношениях между папой и императором, видно из хроник летописца Маттеуса Парижского:

«Есть, правда, люди, считающие, будто император эту чуму — татар — учинил по собственной воле и ловким письмом подло покрыл отвратительное злодеяние, задумав единовластие над всем миром и сговорившись (с ними) о дерзком штурме для свержения христианской веры по примеру Люцифера или антихриста. Опровергали и письмо, якобы содержащее неверные сведения…» В конце летописец простодушно размышляет: «Но невозможно такое изобилие пороков в человеческом теле!»

Однако, несмотря на детальное знание дикого монгольского народа, император устремлял взгляд на Рим, на Италию.

Пиррова победа

Фридрих был готов к походу на Рим. Но папе и императору предоставилась еще одна попытка переговоров. Граф Ричард Корнуэльский, шурин императора и брат английского короля, возвращаясь из Святой земли, пожелал содействовать заключению мира в Риме. Но вскоре вернулся разочарованным. Папский двор не собирался сдавать позиции, закрепленные мирным договором Сан-Германо. Прежде всего речь шла о том, что этот мир должен распространяться и на Ломбардию. Но Фридрих не соглашался заключать мир с бунтовщиками, «еретиками» против империи. Две судьбоносные недели прошли безрезультатно.

Положение папы в Риме ухудшалось: Фридрих «стоял у ворот», а в Риме разразилось восстание против папы. Опять подняли голову приверженцы императора — Колонна, укрываясь до поры в своих башнях и дворцах, термах Константина и гробнице августейшего.

Фридрих приближался. Его войска опустошили всю местность от Монте-Альбано и Фабии до Латинских гор. Владения графа Конти, племянника папы, он приказал разрушить и велел в знак ненависти к папе повесить весь гарнизон. В конце августа он расположился с войском в Гротта-Феррата. Отсюда, с горного хребта, Фридрих решил начать шествие в Рим. Город, кипящий от страха, надежды и ужаса, в августовском зное лежал перед императором, желанная цель уже близка! Пришел конец боя, длившегося десятилетия, и триумф, казалось, неизбежен. Новый Рим, новая Римская империя возникнет по воле всемогущего цезаря, князя и бога в одном лице, современного отражения античных образцов. И пока император предавался приятным мечтам, сравнивая себя с героем Карфагена Ганнибалом, папа опять разрушил его надежды.

22 августа 1241 года Григорий IX умер. Он отошел от всех земных сражений, выказав в них храбрость и стойкость истинного воина, в недостижимую свободу смерти. Полный ярости, в одном из своих писем князьям Европы Фридрих II прокричал ему вслед: «По его вине мы не достигли мира на земле!»

Конклав под гнетом страха

Фердинанд Грегоровиус сообщает в «Истории города Рима»: «Стремясь доказать миру, будто он воевал только с папой Григорием IX, а не с церковью, император немедленно сменил свою враждебность на лояльность и в сентябре вернулся в Апулию».

Того же мнения придерживается большинство германских летописцев. То есть папа — это еще не Рим, не «Rome aeternaа»,[29] он даже не церковь, хотя и является ее всемогущим повелителем. Во все времена правила курия — постоянная, никогда не отказывающая память сообщества сотен мозгов, всегда изобретавших «Ессlesiae triumphalis».[30] Когда Фридрих при Монте-Кристо взял в плен сотню прелатов и бросил их в ужасную темницу, это явилось преступлением против всей курии. Курии, прекрасно осознающей, что ее судьба напрямую зависит от авторитета папы. Непонимание этого относится к фундаментальным ошибкам Гогенштауфена.

В 1059 году папа Николай II оставил право выборов папы лишь кардиналам. Назначенный еще Григорием IX сенатор Рима враждебный императору Маттео Орсини изгнал верного императору Колонна. С необъяснимой жестокостью он приказал согнать всех кардиналов ударами кулаков, словно скотину, протащить их по улицам и запереть в Септицониуме Северия, некогда великолепном, а теперь разрушающемся строении, для избрания нового папы.

Десять кардиналов, среди них и отважный Колонна, возвратившийся в ставший ему враждебным город, находились взаперти, будто в тюрьме, и в столь унизительных обстоятельствах им пришлось избирать нового папу. Через крышу помещения, где находился конклав, протекал дождь, но, что гораздо хуже, еще и моча палачей сенатора, по дьявольскому измышлению использовавших крышу как место отправления физиологических потребностей.

Согласно правилам, для избрания папы требовалось большинство в две трети голосов. Наконец пятеро кардиналов проимператорской партии выбрали миланца Джофредо Кастильони, епископа Сабины. Их противники выдвинули кандидатуру ненавистного императору кардинала Романа ди Порто. При расхождении в кандидатурах по древнему праву принятие решения предоставлялось императору. Он отклонил выбор Романа ди Порто и утвердил папой Джофредо Кастильони.

Вероятно, кардиналам проимператорской партии удалось бы достичь большинства в две трети, но тут умер один из них, англичанин Ричард Соммерскот. Солдаты бросили умирающего кардинала в угол, глумились над ним и оплевывали его, а когда начало действовать принятое им слабительное, в то время зачастую служившее средством исцеления, они заставили умирающего справлять нужду на крыше здания конклава, публично, на виду у Вечного города.