Пётр Мельников - Залпы с берега

• Название: Залпы с берега
• Автор: Пётр Мельников
• Жанр: Биографии и Мемуары

---

- Вперед пошли танки! За ними идут пехотинцы в белых маскхалатах... Бегут. Кричат "ура!". Они захватили первую траншею и продвигаются вперед!..

О том, что происходило в те часы в стане врага, лучше всего может рассказать полученная нами запись радиоперехвата.

"9 часов 45 минут;

Началось артиллерийское наступление русских!

9 часов 47 минут. В сети артиллерийских батарей:

- Бешеный огонь на моем участке! Немедленно приготовить огонь на подавление батарей... Торопитесь! В сети минометных батарей:

- Внимание! Наши пехотинцы на моем участке покидают линию. Старший лейтенант тяжело ранен. Прошу огонь...

В сети батальонов:

- Артиллерийский огонь русских огромной силы. Большой урон от пушек. Убито четыре человека, ранено пятнадцать. Прошу огонь по квадратам... Связь с минометами потерял... Почему наши не стреляют?..

- Внимание! Русская пехота пошла в наступление, торопитесь с артподдержкой по квадратам... Чрезвычайное сообщение: русские прорвались силой до полка с танками, мы вынуждены отступить. Прошу выслать заградительные резервы...

- "Иваны" силой до полка с шестью танками теснят наши резервы, стык на окраине леса сто восемьдесят метров восточнее Варвароси, селение оставлено нами.

- Приказ во что бы то ни стало удерживать позиции! Из Жеребятки идут два свежих батальона!.. Держитесь!..

- Доношу обстановку: русские вводят свежие резервы в район прорыва. Мы вынуждены отступить на вторую линию. Старший лейтенант Людвик убит, в районе танки. Отделение РАК оставило свои орудия между Перелесьем и Варвароси.

- У русских шесть танков, у нас три бронемашины. Прошу поддержки!"

Ну, а мы поздравляли друг друга, узнав, что танковая рота Героя Советского Союза старшего лейтенанта А. И. Спирина во главе частей 131-й дивизии с ходу ворвалась в деревню Порожки. Первый порог в обороне врага был взят! Название деревни в данном случае было прямо-таки символичным.

В наступлении

Орудия еще не успели остыть после стрельбы, а коммунисты батареи уже собрались в ленинской комнате. Афанасий Чуев открыл внеочередное партсобрание.

- Ко мне поступило шесть заявлений от наших бойцов с просьбой принять их в партию, - объявил он. - Вот что пишет в своем заявлении краснофлотец Иванов: "У меня в Ленинграде погибли отец и две сестры. Мое сердце полно ненависти к фашистским убийцам. Прошу принять меня в члены Коммунистической партии. Хочу сражаться коммунистом. Не пожалею ни сил, ни крови, чтобы оправдать доверие партии. Буду беспощадно мстить гитлеровцам за раны любимого города".

Обсуждение заявлений было недолгим - каждого, написавшего их, все хорошо знали. За всех шестерых проголосовали единогласно...

Кстати сказать, в первый день боя на форту было подано 35 заявлений о приеме в партию.

После коммунистов ленинской комнатой завладели комсомольцы. И у них было что обсудить. Комсорг батареи младший сержант Петр Гусев прочел письма, которые предлагалось от имени комсомольской организации послать родителям краснофлотцев Смелякова и Дербенева, отлично проявивших себя в бою. Потом рассмотрели просьбу комсомольцев Бачека, Дербенева и Яблокова дать им рекомендации для вступления кандидатами в члены партии. Просьбу эту собрание решило удовлетворить.

Редколлегия тем временем готовила выпуск боевых листков, где рассказывалось о бойцах, отличившихся во время артподготовки, сообщались первые сведения о результатах нашего удара и об успехах наступающих войск.

Но тут снова прозвучала команда "К бою!". Мы получили приказ вести внеплановый огонь по ожившим батареям владимирско-настоловской группировки.

Как ни ошеломили противника наша утренняя артиллерийская подготовка и внезапное наступление войск 2-й ударной, это вовсе не было "игрой в одни ворота". Два года держали немцы здесь свою оборону, не переставая совершенствовать ее. И уже одно это говорило о том, что они считались с возможностью нашего наступления. После же перелома в ходе войны, после неслыханных поражений под Сталинградом и Курском они, естественно, еще больше ожидали проявления активности с нашей стороны и здесь, на ораниенбаумском плацдарме. К тому же не следует забывать, что мы имели дело с лучшей армией Западной Европы, превосходно подготовленной в профессионально-военном отношении. Поэтому, несмотря на растерянность, вызванную шквалом тяжелых снарядов, сокрушавших считавшиеся неприступными оборонительные сооружения, батареи и узлы связи, несмотря на нарушенное управление войсками, противник с первых же минут боя открыл ответный артиллерийский огонь. И батареям Ижорского сектора, расположенным подобно 211-й ближе, чем мы, к переднему краю, пришлось нелегко.

Правда, оперативная и тактическая внезапность, а также тщательность подготовки к наступлению помогли нашим артиллеристам выиграть все поединки, возникавшие в тот момент в ходе контрбатарейной борьбы. Но спустя некоторое время после окончания артподготовки заговорили те неприятельские батареи, которые молчали из-за нарушившегося управления, и те, что оправились после полученного удара. К тому же вражеская пехота, придя в себя, оборонялась с ожесточенным упорством.

Словом, сражение разгоралось тяжелое, и нужда в нашем огне вскоре возникла вновь. Хорошо, что, готовя нас к операции, командование предвидело именно такой ход вещей. Силы и возможности противника были взвешены очень трезво, без какой-либо недооценки. И мы были готовы к дальнейшему огневому содействию войскам, прогрызавшим оборону врага. Повторный сигнал "К бою!" мы ждали, были готовы к нему.

Отгремела и эта стрельба. Снова посты донесли о том, что огонь наш был эффективен.

После обеда мне доложили, что младший сержант Васенков нарушил дисциплину. Это могло бы вызвать возмущение, если б дело не было в следующем. Моряк заболел. Еще накануне врач направил его в госпиталь. Но, узнав о предстоящем бое, Васенков в госпиталь не пошел и старался избегать посторонних глаз до самой боевой тревоги. А по тревоге он занял место на своем боевом посту.

В иной обстановке я бы отчитал сержанта и отправил его на лечение. Но слишком большим событием в нашей жизни был начавшийся сегодня бой. Поэтому я позвонил врачу и, выяснив, что болезнь не заразная и здоровью самого Васенкова серьезно не угрожает, разрешил ему остаться на батарее.

Едва был разрешен этот небольшой конфликт, как в блоке у нас появились член Военного совета Ленинградского фронта генерал-майор А. А. Кузнецов и член Военного совета флота контр-адмирал Н. К. Смирнов. Сопровождал их полковник Г. Н. Вишневский. Политработники совершали обход батарей. Они побеседовали с моряками, рассказали о том, как развивается наступление, с какой самоотверженностью сражаются наши соседи. Услышали мы от них похвальные слова и в свой адрес.

В 23 часа мы собрали бойцов на политинформацию. Вести, которые им сообщили, были радостными. Наши танкисты и стрелки не остановились в Порожках. Продолжая наступление, они захватили деревню Зеркино, а к исходу дня ворвались в Гостилицы. В этот успех были вложены и наши силы - ведь именно туда посылали мы свои снаряды. После этого гостилицкие укрепления не смогли стать серьезной помехой на пути танкистов.

Всего же за этот день береговая и корабельная артиллерия первой группы провела 131 стрельбу, выпустив 2957 снарядов от 76- до 305-миллиметрового калибра.

15 января. Боевой работы у первой артгруппы не убавилось. С утра три железнодорожные и одна береговая батареи вели огонь по плану разрушения важных оборонительных сооружений противника в полосе наступления 42-й армии. Из 251 запланированной к разрушению цели разрушено 169. Войска 42-й армии из района Пулкова начали наступление, стремясь соединиться со 2-й ударной.

Поддерживая наступление, часть артиллерии Ижорского сектора вела огонь по 13 батареям, а также узлам дорог и резервам противника. Две береговые батареи действовали на западном направлении по плану командира 71-й отдельной морской стрелковой бригады. Их ударом была рассеяна колонна фашистов в районе деревни Глобицы.

Большой урон врагу нанесла в этот день 101-я морская железнодорожная артиллерийская бригада. В полосе 42-й армии ее орудия выпустили около 7 тысяч снарядов по вражеским позициям и укреплениям.

Не сидели без дела и красногорцы. Наша флагманская била по району деревни Варвароси, где особенно упорно сопротивлялись гитлеровцы. И на этот раз мы сумели добиться точных попаданий. Армейцы с благодарностью отзывались о нашем огне. Но больше любой благодарности нас обрадовало поступившее ночью известив, что деревню взял батальон лыжников. Нам удалось облегчить ему эту задачу. Выходит, стреляли не зря.

Вечером Федор Васильевич Кирпичев, проводя политинформацию был поставлен в тупик. Хотел назвать отличившихся - и не смог. Все моряки действовали безупречно, и невозможно было выделить кого-либо из них.