Пётр Мельников - Залпы с берега

• Название: Залпы с берега
• Автор: Пётр Мельников
• Жанр: Биографии и Мемуары

---

Еще один перерыв. Методический огонь ведет второе орудие первой башни. И снова:

- Первая и вторая башни - залп!

Третий налет. Во время него над целями появляются бомбардировщики. Взрывы бомб и тяжелых снарядов встают сплошными гигантскими фонтанами. Все смешалось. Корректировать огонь уже нет возможности. Но это и не требуется - все и так пристреляно с достаточной точностью...

Белой, прозрачной ночью я сидел за визиром командного пункта и всматривался в те места, где находились уничтоженные накануне батареи. С такой же тревогой, я уверен, склонились к окулярам и командиры соседних батарей. По южному фарватеру шли подводные лодки и корабли охранения. Но я их почти не замечал. Все мысли были сосредоточены на одном: не оживут ли вражеские орудия? Если оживут, мы, конечно, тотчас же откроем огонь. Но это будет означать, что наша боевая работа, в которую вложено столько сил и средств (один снаряд - два трактора!), в чем-то оказалась несовершенной. Корабли шли. Северный берег уныло молчал, даже не вспыхивали прожекторы. Это молчание было высшей оценкой артиллеристам и авиаторам, той творческой мысли, что родила мощный комбинированный удар.

Впервые с начала войны таким радостным и торжественным был у нас День Военно-Морского Флота. Было всеобщее построение. Зачитали праздничный приказ. Читал его новый комендант Ижорского укрепленного сектора Владимир Тимофеевич Румянцев. Он сменил на этом посту генерал-майора береговой службы Ивана Анисимовича Большакова.

Командиром нашего дивизиона снова стал вернувшийся с Ладоги майор Григорий Васильевич Коптев.

Праздник я, как и многие мои товарищи, встречал в новом звании - на погонах у меня появилось по четыре серебристые звездочки. Подарили мне их матросы. Звездочки были сделаны руками батарейных умельцев - гладкие, с острыми ребрами, с нестерпимым никелевым блеском. Тогда это был крик моды, и морякам, видать, хотелось, чтобы их командир "не отставал".

В тот день в большом клубе вручались награды. Дважды выходил я к столу, приняв один раз коробочку с недавно учрежденным орденом Отечественной войны 2-й степени, второй - с медалью "За оборону Ленинграда". Потом был концерт художественной самодеятельности, кинофильм, танцы...

На весь этот праздник наложила свой отсвет победно развивавшаяся битва на Курской дуге. Потому и проходил он как-то по-особому задушевно и весело. Дела на фронте шли превосходно, несмотря на то, что союзники наши так и не приступили к настоящим боевым действиям на западе континента. И хоть мы по-прежнему находились в блокаде, перелом в ходе войны ощущался нами все явственнее и явственнее.

Через несколько дней, 5 августа, радио сделало нас свидетелями нового явления в военном быте страны: Москва произвела первый артиллерийский салют в честь освобождения Орла и Белгорода войсками Западного, Брянского, Центрального, Воронежского и Степного фронтов.

Но, понятно, не только одни радости приносил нам 1943 год. Я уже говорил, что объединенными усилиями наших артиллеристов и авиаторов удалось в три раза сократить обстрелы Ленинграда. Но добиться полного прекращения обстрелов мы так и не смогли. На улицах продолжали рваться снаряды. Покончить с этим можно было, только полностью ликвидировав блокаду, отодвинув от города линию фронта.

Огорчали нас и дела у подводников. Мы успешно обеспечили переходы лодок на запад, к Лавенсари. Но встретить нам довелось только "Щ-303", которой командовал капитан 3 ранга Иван Васильевич Травкин. Напрасно ждали мы возвращения "Щ-406" и других подводных кораблей, направлявшихся в боевые походы на балтийские коммуникации врага. Обеспечивать их обратные переходы нам так и не пришлось. Немцы весной этого года многократно усилили противолодочный рубеж, буквально перегородив Финский залив от берега до берега. Ни одной лодке прорваться в Балтику не удалось. Все они, кроме "Щ-303", погибли при форсировании противолодочных позиций.

Но как ни тяжело было мириться с боевыми неудачами, происходящими рядом, по соседству, общий победный ход войны держал нас в счастливом, приподнятом настроении. Все мы чувствовали: скоро и под Ленинградом произойдут великие перемены. И, наверное, нам при этом будет дано не последнее слово...

Глава пятая. Атакующий форт

Накапливаем силы

В одну из первых ноябрьских ночей мы заняли свои места по боевой тревоге. Была сыграна тревога и на соседних батареях - 312-й и 211-й. Нам было приказано обеспечить артиллерийское прикрытие перехода каравана с важным грузом из Ленинграда в Ораниенбаум. А это означало, что, если заговорят батареи противника, расположенные в наших секторах, надо немедленно открыть огонь и подавить их. Задача была в достаточной степени отработанной, координаты всех целей, обладавших способностью простреливать залив, лежали у нас, как говорится, в кармане.

Всю ночь мы не смыкали глаз, напряженно всматриваясь в дальномеры, визиры, стереотрубы, бинокли. Чернильную тьму изредка вспарывали лучи прожекторов. Не ни одной вспышки так и не было обнаружено ни с командного пункта батареи, ни с наблюдательных постов. Под утро был дан отбой.

Днем мы узнали, что за груз особой важности потребовал нашего обеспечения. Оказалось, к нам на пятачок прибыла железнодорожная артиллерия. Огневая мощь Ижорского укрепленного сектора возросла теперь за счет трех 130-миллиметровых батарей 406-го дивизиона майора Я. Д. Тупикова и отдельной шестидюймовой батареи капитана А. В. Марчукова. Тут и ребенку было ясно, что приготовления эти не для обороны.

Узнали мы и то, как была осуществлена эта нелегкая транспортная операция. Погрузка железнодорожных транспортеров весом по 125 тонн каждый и прочего подвижного состава производилась на паромную баржу, специально оборудованную рельсовыми путями. Дело происходило в Ленинградском морском торговом порту. Выполнялась работа с помощью 200-тонного плавучего крана. Все это время не прекращался довольно интенсивный обстрел порта, но сорвать погрузку он не смог.

С наступлением темноты два тральщика взяли баржу на буксир и под прикрытием катера-дымзавесчика потащили ее из Невской губы на запад. В это время и были приведены в готовность береговые и корабельные батареи - все, что могло своим огнем воспрепятствовать вражеской артиллерии сорвать буксировку.

В Ораниенбаумский порт караван прибыл затемно. По специально проложенному настилу паровоз вытянул транспортеры, платформы и вагоны на причал, и батареи отправились на отведенные им места.

А через день обстановка для нас стала еще яснее. Майор Коптев собрал командиров подразделений и объявил нам, что с пятого числа основной задачей дивизиона будет обеспечение перевозки войск 2-й ударной армии из Ленинграда на ораниенбаумский плацдарм. Той самой 2-й ударной, которая в составе Волховского фронта участвовала в прорыве блокады. Нам предстоит заняться подавлением батарей, обстреливающих Ораниенбаумский порт, а также тех, которые будут пытаться нарушать наши перевозки. Кроме того, каждая батарея и рота должны выделить людей в специальную команду - ей вменяется в обязанность поддерживать порядок в порту и участвовать в разгрузочных работах. От форта пойдут 80 человек. А всего в составе команды будет 200 моряков.

- Значит, скоро начнется? - нетерпеливо спросил кто-то из присутствующих.

- Что начнется? - строго переспросил Коптев.

- Наступление...

- Товарищи, я сказал то, что сказал. А свои предположения держите при себе, - заключил Григорий Васильевич.

Да и к чему нужны были эти уточнения? То, что готовится наступление, и притом в ближайшее время, становилось совершенно очевидным. А когда, что и как об этом нам могли сказать не раньше, чем придет соответствующий приказ.

Перемещение сильной, имевшей опыт наступательных боев 2-й ударной армии в "Лебяжьенскую республику" свидетельствовало, что намечается операция не менее чем фронтового масштаба и что нашему плацдарму отводится в ней не последняя роль. Сил для обороны, для уравновешивания напора фашистских войск у нас и без того хватало - это подтверждали два с лишним года существования пятачка. А вот наступать без существенного пополнения мы не могли. Чтобы убедиться в этом, достаточно было взглянуть на штабные карты с нанесенной на них обстановкой.

Плацдарм окружали мощные, глубоко эшелонированные полосы неприятельской обороны. Первая полоса включала в себя две фронтальные и две отсечные позиции. Ее передний край проходил по северным и северо-западным скатам высот в районе сел Керново, Гостилицы, Петровское и Троицкое. Почти сплошь он был прикрыт минными полями и проволочными заграждениями глубиной от 50 до 100 метров. Вторая позиция главной полосы была оборудована в 2-4 километрах от переднего края. Эти позиции занимали достаточно боеспособные фашистские соединения: моторизованная дивизия СС "Нордланд", пехотная дивизия СС "Полицай", 9-я и 10-я авиаполевые диивизии с приданным батальоном моряков "Остланд". Противник здесь располагал 265 орудиями, из которых 97 имели калибр свыше 150 миллиметров. Передний край второй полосы обороны проходил по линии населенных пунктов Копорье, Витино, Кипень, Алакюля, Сибилево и Сашино. Он тоже в достатке имел и опорные пункты, и узлы сопротивления.