Анна Рейн - Холодная

• Название: Холодная
• Автор: Анна Рейн
• Жанр: Исторические любовные романы

Что касается сюжета… Барон Эшли, мужчина, страдающий излишним благородством, оказался в ловушке. Он вынужден предложить руку и сердце Холодной Леди. Романтическая мечта жениться по любви разбита вдребезги… Но если приложить определенные усилия, лед можно растопить. Или замерзнуть самому. Что касается собственной оценки… насколько мне нравится главный герой, настолько же не нравится героиня. Если вы не любите кучи страданий в романах, то лучше не читайте.

---

— Я рад, что тебе понравилось. А теперь о твоих желаниях. Чего ты хочешь?

Она не могла сказать «ничего», потому что не собиралась лгать ему.

— Опять секреты? — лениво поинтересовался он.

— Просто об этом сложно сказать, — поспешила оправдаться Эмма.

— Не бойся, я выдержу.

«Ладно, ты сам спросил,» — подумала Эмма.

— Ребенка. Я хочу ребенка, — призналась она, глядя ему в глаза. Теодор помрачнел, откинулся на стуле.

— Мог бы догадаться, — пробормотал он. — От кого?

Эмма опешила от его вопроса. Так вот почему он помрачнел! Он решил, что она намеревается изменить ему. Но она не поддастся обиде. В прошлый раз на вопрос «от кого» она такого наговорила, что до сих пор приходится расхлебывать последствия.

— От тебя.

Он молча, оценивающе смотрел на нее. Эмма не выдержала и пустилась в объяснения:

— За всю свою жизнь я забеременела только раз — от тебя. Значит, я думаю, у меня есть второй шанс. Если… ты не против.

— Я понял, — невесело улыбнулся он. Эмма закрыла глаза и сглотнула: то, что она сказала Теодору, было самой незначительной причиной ее желания иметь от него ребенка. Получается, что она соврала. Сейчас, уязвленный отведенной ему ролью жеребца-производителя, он откажется. Тем более что на эту роль он был выбран не потому, что у нее к нему какие-то особые чувства, не потому, что он муж и она должна хранить ему верность, а потому, что один раз у него это получилось. — Нет никакой гарантии, что все получится с первого раза. Неизвестно, сколько времени тебе придется терпеть меня.

— Я знаю, — спокойно ответила Эмма, едва заметно поморщившись от тех слов, которые он выбрал — терпеть его. Она-то надеялась не терпеть его в постели, а получать удовольствие и доставлять такое же удовольствие ему. Она даже желала, чтобы у них было несколько месяцев прежде, чем она забеременеет. Может быть, за это время он снова привяжется к ней. Слава Богу, он не отверг с ходу ее просьбу! С другой стороны, может, он вовсе не пожелает доставлять ей удовольствие. Может, для него это станет просто исполнением супружеского долга.

— Когда?

«Вот так сразу?» — растерялась Эмма.

— Сегодня вечером? — вновь спросил Теодор.

— Да.

Чуть позже Эмма в своей спальне готовилась ко сну. Она нашла самую нарядную рубашку в своем гардеробе, распустила волосы. Теодор пообещал прийти к ней через пятнадцать минут, и Эмма ужасно нервничала. Она ходила по комнате и молилась: «Господи, пусть все будет хорошо! Пожалуйста, пусть все будет хорошо!» Выстроить более связную фразу она была не в состоянии. И молилась она вовсе не о том, чтобы забеременеть с первого раза.

Когда дверь между их спальнями отворилась, Эмма резко обернулась и застыла на месте. Теодор был мрачен и задумчив. Он обвел медленным взглядом ее спальню, остановил свой взор на постели, потом взглянул на жену. Сердце Эммы замерло. Неужели своим честно высказанным желанием она заставляет его идти на нечто совсем нежеланное и даже противное?

— Передумала? — с равнодушным видом спросил Теодор.

— А ты бы этого хотел? — спросила она в свою очередь.

Он улыбнулся вместо ответа.

— Нет, не передумала, — вынуждена была ответить Эмма. Они так и стояли друг напротив друга. — Но если ты не хочешь… то не надо. Я не желаю заставлять тебя.

— Не хочу чего?

— Делать… это. Ребенка.

Теодор мрачно усмехнулся.

— Я все-таки мужчина. И определенные инстинкты есть и у меня. Я, между прочим, уже готов. И даже жажду.

Эмма с облегчением перевела дух.

— Остался один вопрос, — продолжил Теодор, внимательно глядя на нее. — Как ты хочешь, чтобы это произошло? Быстрое исполнение супружеского долга просто ради того, чтобы зачать ребенка, или же немного удовольствия?

И тут Эмма растерялась. Самой ей хотелось повторить то уже забытое ощущение внутреннего взрыва, что однажды подарил ей Теодор, но ведь она просила ребенка, а не удовольствие. Ну и дура! Если бы она попросила его спать с ней, то главная ее цель тоже была бы достигнута в процессе взаимного удовлетворения. Впрочем, что из этого было главным — делить постель с Теодором или зачать от него ребенка?

— Должен сказать, что я сейчас одинаково готов как к тому, так и к другому, — добавил Теодор.

Но делить постель с Теодором не означает самой получать удовольствие. Главным здесь для нее было, чтобы он получил удовольствие с ней, — продолжала размышлять Эмма. Теодор терпеливо ждал.

— Пусть будет так, как хочешь ты, — наконец сказала она.

Он неприятно ухмыльнулся. Определенно, он посмеялся над ее нерешительностью, но Эмма была полна решимости не обращать внимания на подобные вещи.

— А если у меня на уме настолько неприличные фантазии, что даже проститутки в борделе откажутся выполнять их?

Эмма с сомнением поглядела на него, но не могла определить, шутит он или нет.

— Все равно, — отбросила она свои колебания. — Ты получаешь удовольствие, я получаю ребенка.

«А также сознание, что смогла доставить тебе удовольствие,» — подумала она про себя.

Теодор тонко улыбнулся.

— А ты знаешь, что существуют ласки, от которых женщина не сможет забеременеть?

Эмма оцепенела. Когда-то об этом же самом ей говорил первый муж. Неужели Теодор о том же? Неужели он хочет, чтобы она… Она медленно покачала головой.

— Хорошо, считай, я этого не говорил. Тогда в постель, дорогая супруга.

Она легла под одеяло. В этот раз Теодор не стал тушить свечи. Он подошел к кровати, некоторое время смотрел на нее сверху вниз. Потом осторожно стянул одеяло с Эммы. Она только вздохнула: наверное, он хочет посмотреть на нее. Было бы на что смотреть. Может, не такая уж она и старая, но и красавицей с годами наверняка не стала. Когда-то мужчины говорили ей, что вид ее тела весьма возбуждает. Да и вообще вид обнаженного молодого женского тела.

Теодор рассматривал ее, словно не решаясь перейти к действиям. А может, не мог себя заставить. Эмма почувствовала отчаяние. Она хотела, чтобы он хотел ее, пусть и как просто обнаженное женское тело, все равно чье. Она приподнялась и решительно сдернула с себя сорочку. Потом легла обратно. Взгляд Теодора жадно блуждал по ее телу. Глаза его были расширены. Он сел рядом, протянул руку, погладил ее по животу. На лице мужчины отразилась горечь. Эмма закрыла глаза. Рука Теодора переместилась к груди жены. Эмма чувстовала, что ладонь его дрожит. Он гладил ее груди легкими движениями, которые были похожи на прикосновения воздуха, легонько зажимал ее соски между пальцами.

Эмма не знала, стоит ли ей пойти на поводу своего желания получить удовольствие от его прикосновений и просто следила отстраненно за всем, что он делал.

— Эмма, пожалуйста, постарайся получить удовольствие, если сможешь и если захочешь.

В голосе Теодора было столько тоски, что Эмма невольно открыла глаза. Чем вызвано это горькое чувство?

— И еще одно. Что бы ты ни испытывала, не притворяйся, прошу тебя.

— Хорошо, — ответила она, готовая сделать что угодно, лишь бы избавить его от боли. Она ощущала ее сейчас, как собственную. Надо же, а она-то считала его всем довольным, невозмутимым.

Он снова принялся ласкать ее груди — нежно гладил, мягко сжимал. Эмма в истоме закрыла глаза и протяжно вздохнула. Теодор неожиданно сжал ее сосок — и Эмма вскрикнула от острого наслаждения, пронзившего ее тело. Губы Теодора заняли место его руки — теплые, слегка влажные, мягкие. Эмма часто задышала, ощущая его поцелуи всем своим существом — не только тем местом, которого касались его губы. Она сразу вспомнила, куда его завели подобные ласки в тот давний прошлый раз и сколько наслаждения они доставили ей. Она не осознавала, что раздвинула ноги, и это стало приглашением для Теодора. Она знала только, что он снова собирается ласкать ее губами там — в самом интимном месте. Месте, которое она сама считала грязным, греховным, нечистым, — но он похоже, так не считал. Она вскрикнула, когда его горячие губы в первый раз коснулись мягких складок, а потом только стонала, не в силах вымолвить хотя бы слово. Напряжение все росло. Ей казалось, что дольше она не выдержит, ей хотелось плакать, ей хотелось все прекратить — и продолжать до бесконечности. Она умирала, она не могла, не хотела дышать… И умерла, разорвавшись на тысячу частей. Только почему-то кричала, и кричала, и никак не могла остановить дрожь, в десятый раз пробегающую по ее телу и заставлявшую снова кричать.

Теодор лег рядом с ней и крепко обнял. Он был обнажен. По ее телу снова прошла дрожь, и Эмма тихо застонала, потому что на большее сил не хватало. Она захныкала, потому что терпеть эту пытку больше не могла. Теодор мягко погладил ее по плечу, но от этого ее снова пробрала та же дрожь. Она снова прохныкала что-то нечленораздельное.

— О Боже, — пробормотал Теодор и попытался привлечь жену ближе к себе. Эмма снова почувствовала приближение незваных содроганий — отголосков страсти — и слабо уперлась ему в грудь.