Сюзан Ховач - Богатые — такие разные

• Название: Богатые — такие разные
• Автор: Сюзан Ховач
• Издательство: ОЛМА-ПРЕСС
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 1995
• ISBN: 5-87322-292-4

Действие романа «Богатые — такие разные» охватывает два десятилетия, разделяющие первую и вторую мировые войны. По воле автора то один, то другой персонаж занимают центральное место, но два героя остаются главными на протяжении всего повествования — обосновавшийся на Уолл-стрит «Банк П. К. Ван Зэйл энд Компани» и древнее британское поместье Мэллингхэм. И судьбы остальных героев определяются либо стремлением занять положение в Банке, либо желанием освободиться от циничного прагматизма, вернуть собственное «я» — молодость, веру, способность любить, — все, что дарили им дни и годы, проведенные в Мэллингхэме.

---

— Я постоянно забываю, как он вульгарен, — пробормотал Брюс, нарушая свое долгое молчание. — Каждый раз, приезжая сюда, удивляюсь этому заново.

— О, дорогой, вы же еще не погрязли в чеховском унынии, не так ли? Я знаю, что вам ненавистны подобные сборища, но я твердо обещала Кэролайн…

— Знаю, знаю.

— Выпьете пару бокалов мартини, Брюс, — сказал Теренс, — и будете наслаждаться этой вульгарщиной.

— Ненавижу пить слишком много!

— Вы-таки хватили достаточно водки в последний уик-энд с этим русским фанатиком Красновым!

— Это совсем другое дело. Я хотел дать ему почувствовать, что мы братья, хотя, должен признаться, я в общем не согласен с его взглядами на Троцкого.

— Ах, не будем говорить о политике… Терпеть ее не могу! — взмолилась Грэйс. — Смотрите-ка, сколько здесь уже народу, а я-то думала, что мы приедем первыми! А вот и Кэролайн.

Нас провели в бальный зал, двери которого выходили на широкую террасу. Уже вовсю играл оркестр, но танцевать пока никому не хотелось, и большинство гостей, выйдя на террасу, восхищались мраморными фонтанами и ухоженными газонами. Многочисленные лакеи-негры, все в ливреях, неторопливо расхаживали между гостями с серебряными подносами, полными всяких закусок, и с серебряными же кувшинчиками с коктейлями. Люстры изливали какой-то «порочный» свет, словно выманивая из теней дух декаданса.

Очень энергичная женщина с блестящими, коротко постриженными черными волосами, загорелым лицом и ярко-красными губами громко воскликнула:

— Брюс… Грэйс… Теренс… дорогие мои! Как чудесно вас видеть! — и живо" покрутила рукой, утрируя жест из известной пьесы «Чай на двоих». Она обменялась летучим поцелуем с Грэйс и чуть отодвинула в сторону Теренса, чтобы разглядеть меня. — Мисс Слейд! Я Кэролайн Салливэн. Рада вас видеть! Вы привезли своего малыша?

Я услышала, как за моей спиной ахнула Грэйс.

— К сожалению нет, госпожа Салливэн, — мягко отвечала я. — Ваш муж был так любезен, что пригласил и его, но он быстро устает, и я подумала, ему лучше остаться дома с няней.

— Ну что ж, он приедет в следующий раз поиграть со Скоттом и Тони! Я уверена, что им понравится новый друг, и… О, привет! Вильма, дорогая, как мило, что вы приехали! Извините, мисс Слейд…

— Выпьем, Дайана? — тихо предложил Теренс.

— Благодарю, — повернулась я к нему, чтобы взять бокал с коктейлем цвета морской воды.

— Сколько лет вашему мальчику? — спросила Грэйс голосом, в котором так и сквозило любопытство.

— Три.

— Вы сказали… Простите, я, должно быть, плохо вас поняла. Мне послышалось, вы сказали…

Я уже давно привыкла рассеивать смущение своих собеседников. И успокаивающе улыбнулась ей.

— Нет, я не замужем, — проговорила я. — Я не верю в брак, но это не больше, чем моя личная философия, которую я отнюдь не собираюсь навязывать другим, и надеюсь, что это вас не огорчит.

— О, нет, разумеется нет. Но…

По блеску в ее глазах я поняла, что она была готова снова подхватить тему эмансипации женщин, и почувствовала большое облегчение, когда Теренс предложил мне познакомиться кое с кем из его знакомых.

— Дайана Слейд!

Я обернулась. Это был Стивен Салливэн.

— Вы выглядите колоссально! — с манерной медлительностью проговорил он, рассматривая меня и так, и этак своими ярко-голубыми глазами. — Зайдите как-нибудь к нам, на угол Уиллоу и Уолл-стрит, поговорим о вашей очередной ссуде!

— Не раньше, чем вы перестанете смотреть на меня как на корову на скотном рынке! — возразила я. — Имеете ли вы хоть какое-то представление о том, как оскорбительно, когда на тебя смотрят как на кусок мяса?

— Но какое мясо! — смеясь, отозвался Стивен. — Какая корова!

— О! — Я была готова выплеснуть ему в лицо коктейль из бокала, но в этот момент его строго окликнула жена:

— Стивен! — и он отошел, чтобы уделить внимание другим гостям.

— Не обращайте большого внимания на Стива, — успокоил меня Теренс. — Он обращается так с каждой встреченной им женщиной. Старается польстить им.

Я отнеслась к этому скептически, но Теренс, отказываясь принимать всерьез мое недовольство, принялся знакомить меня с как можно большим числом людей, и я скоро забыла про Стивена Салливэна. Я неизбежно оказалась вдали от Теренса, и лишь в ужасе думала о том, что не могла вспомнить ни одного имени, когда ко мне обращался какой-нибудь незнакомец и представлялся мне, являя очередной пример американского дружелюбия. Англичане вполне могут улыбнуться: «Но ведь американцы такие поверхностные!» Однако, если бы я оказалась на каком-нибудь крупном приеме в Англии, я была бы только рада, если бы другие незнакомые мне гости проявляли такую же непринужденную любезность и по-современному очаровательную обходительность.

Американцам нравился мой акцент, они расспрашивали обо всем интересном, что происходит в Англии («Что подают королевской семье к завтраку?» «Изменился ли Лондон с диккенсовских времен?»), и осторожно интересовались тем, что я думала об их великолепной стране. Читала ли я о скандале Типота Доума? Что я думаю о президенте Кулидже? Будет ли действительно функционировать Лига Наций? Я стала чувствовать себя дельфийским оракулом и находила весьма забавным двусмысленно отвечать на вопросы в лучшем стиле классической традиции. Было так легко находиться среди людей, от которых не услышишь за спиной: «Она дочь Гарри Слейда, помните такого…», или чей-нибудь еще более мрачный шепот: «Все это норфолкское кровосмесительное потомство…» Никому здесь не было никакого дела до моих предков, и меня принимали, плохую ли, хорошую, такой, какою я была.

Я выпила еще один коктейль (на этот раз розового цвета), и отведала какой-то необычайной закуски, радуясь, что не отказалась от приглашения.

Опустились сумерки. Включили полный свет, и американцы стали жаловаться на холод, хотя мне казалось, что было тепло, как в весенний вечер, даже, может быть, немного теплее, чем бывало в Норфолке. Центр вечера стал смещаться в дом, гости двинулись по саду обратно к террасе, и именно тогда я увидела Теренса, стоявшего у самого большого мраморного фонтана ниже террасы.

Теренс меня не заметил. Он разговаривал с какой-то не известной мне женщиной, и, подойдя ближе, я спросила себя, кто была эта настоящая красавица. На ней было легкое развевавшееся платье в одном из входивших в моду парижских тонов, с модной тонкой бахромой, а длинные темные волосы, подобранные в стиле времен короля Эдуарда, придавали ей таинственный вид существа, живущего вне времени. Этот старомодный стиль очень шел ей, подчеркивая тонкие черты лица и длинную, стройную шею. Кожа ее была безукоризненно чистой. Я снова взглянула на ее волосы, и поняла, что они были не коричневые, а рыжие, золотисто-рыжие, богато сиявшие в тусклом свете сумерек.

Я обернулась к молодому торговому агенту из Манхеттена, с которым разговаривала последние несколько минут.

— Крэг, кто эта женщина там, с Теренсом О'Рейли?

Он повернул голову в сторону фонтана, и на лице его отразилось удивление.

— Вот это да! А говорили, что они с мужем уехали на этот уик-энд из города! Это же госпожа Ван Зэйл, жена банкира.

Я стояла, не проронив больше ни слова. Кто-то рассмеялся за моей спиной, над головой прошелестела крыльями летучая мышь, промелькнул лакей с подносом, уставленным пустыми бокалами. Из бального зала донеслось завывание саксофона и музыканты грянули чарльстон.

— Дайана? Что-нибудь не так?

— Нет, пустяки, Крэг. Не найдете ли вы мне еще чего-нибудь выпить?

Отделавшись таким образом от него, я отодвинулась в тень от мраморной нимфы и опустилась на край постамента, почувствовав себя мелкой, беззащитной и уродливой.

Когда я наконец овладела собой настолько, что смогла снова посмотреть в сторону фонтана, Теренса там уже не было. Около нее остановилось несколько друзей, она улыбалась и что-то неторопливо говорила. Улыбка ее была теплой и естественной, и здесь, перед этим богатым, вульгарным домом, в стороне от шума вечернего приема, отсутствие в ней всякой искусственности было таким же поразительным, как и ее органическое изящество.

К моим глазам подступили слезы. Я продолжала смотреть на нее, и в горле у меня набухал комок, не дававший дышать, пока наконец я не удивилась тому, что она оставалась у фонтана, когда последние гости уже входили в зал.

Я отошла в сторону, но недостаточно быстро, чтобы не увидеть того, что произошло дальше.

Пол взбежал по ступенькам дальней площадки с этой стороны дома. Как всегда, движения его были изящными, и, когда она его увидела, лицо ее засветилось, а губы сложились для того, чтобы назвать его имя.

Он улыбнулся Сильвии. Я никогда бы не подумала, что увижу эту его совершенно особую улыбку, адресованную не мне, а какой-нибудь другой женщине. Подойдя к ней, он обвил рукой ее талию и сказал что-то такое, от чего она чуть прижалась к нему и заглянула ему в глаза.