Сюзан Ховач - Богатые — такие разные

• Название: Богатые — такие разные
• Автор: Сюзан Ховач
• Издательство: ОЛМА-ПРЕСС
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 1995
• ISBN: 5-87322-292-4

Действие романа «Богатые — такие разные» охватывает два десятилетия, разделяющие первую и вторую мировые войны. По воле автора то один, то другой персонаж занимают центральное место, но два героя остаются главными на протяжении всего повествования — обосновавшийся на Уолл-стрит «Банк П. К. Ван Зэйл энд Компани» и древнее британское поместье Мэллингхэм. И судьбы остальных героев определяются либо стремлением занять положение в Банке, либо желанием освободиться от циничного прагматизма, вернуть собственное «я» — молодость, веру, способность любить, — все, что дарили им дни и годы, проведенные в Мэллингхэме.

---

— Я думаю, он просто стеснялся вас, Элизабет! — запротестовала я. — Вы производите очень сильное впечатление, особенно на юношей его возраста.

— Может быть, — снисходительно согласилась Элизабет. — Как бы то ни было, я рада уже тому, что он завоевал ваше сердце, если не мое.

Я подозревала, что Элизабет тогда была слишком занята собственным сыном, чтоб уделить больше внимания Корнелиусу. Брюс Клейтон был только что помолвлен, и свадьба планировалась на весну. В свои двадцать восемь лет он был профессором философии в Колумбийском университете, и, поскольку его лекции способствовали приобщению его к современным идеям всех направлений, Элизабет опасалась, как бы он не связался с какой-нибудь студенткой из «джаз-девочек» с марксистскими взглядами. Когда он наконец объявил о своем намерении жениться на респектабельной девушке из широко известной семьи, я сразу поняла, что никто не мог бы встретить эту новость с большим энтузиазмом, чем его мать.

— Некая Рошфор из Гринвича! — иронически заметил Пол. — Я был уверен, что Брюс найдет себе жену голубой крови — эти марксисты никогда не придерживаются в своих делах того, что проповедуют!

Но он полностью одобрил его выбор, когда мы пригласили эту пару на обед. Грейс была на пять лет моложе Брюса, и я боялась, что Полу не понравятся ее подстриженные волосы и обильный макияж, но когда она проявила себя достаточно умной и начитанной, это произвело на него впечатление. Она специализировалась в Вассаре, во Франции, и только что совершила большой традиционный тур вокруг Европы, но вовсе не казалась связанной традициями. Действительно, и главный принцип, который она с большой готовностью изложила нам после обеда, состоял в следующем: женщин следует готовить для полноценной жизни, чтобы они не были в крепостной зависимости от мужчин.

— Но все женщины разные, Грейс, — резонно заметила я. — Многие вовсе не стремятся к высшему образованию, или к возможности самообеспечения.

— Но это же логично, если речь идет об освобождении от рабства…

— Разве не было бы правильно, чтобы женщины делали то, что для них наиболее подходит — каким бы такое занятие ни было? Я не слишком хорошо образована и не вынуждена зарабатывать себе на жизнь, но отнюдь не считаю себя рабыней.

— Я мог бы сказать вам, Грэйс, — вмешался Пол, — что Сильвия работает больше, чем многие женщины, живущие на зарплату. Она живет вовсе не как «у Христа за пазухой».

— Разумеется, — отвечала Грейс Рошфор, явно не очень-то сочувствуя мне.

— Меня так возмущают люди, навязывающие всем свои взгляды! — воскликнула я, входя с Полом в нашу комнату после ухода гостей. — Я не против эмансипации, хорошо понимаю — есть женщины, желающие вести совершенно независимую жизнь, но почему такие женщины часто считают, что существует всего лишь одна дорога в рай? Иногда мне кажется, такие девушки, как Грэйс Рошфор, такие же диктаторы, как и любой традиционный викторианский отец семейства, который держит всех своих женщин взаперти!

Пол засмеялся.

— Вы принимаете Грейс слишком всерьез — разве не очевидно, что ее приверженность эмансипации не более чем поверхностная блажь? Она выходит замуж. И подразумевает при этом свою зависимость от мужа. Вероятно, годам к сорока она станет строго консервативной и восстанет даже против избирательного права для женщин, однако пока еще она достаточно молода, чтобы получать удовольствие, поддерживая современные общественные тенденции. Что, по-вашему, в действительности означает эмансипация Грэйс Рошфор? Беспрерывное курение на людях, питье ужасающих коктейлей да претензию на презрительное отношение к личной жизни других!

— Гм! — взвешивала я его слова. Теперь я отложила головную щетку, сбросила пеньюар и шагнула к кровати. — Боюсь, что на свете очень мало поистине эмансипированных женщин, — заметила я. — Вы знаете хоть одну такую? Не думаю, чтобы знала и я.

В его глазах промелькнула тень воспоминаний. Я сразу же отвела глаза, но, когда Пол понял, что я уловила отражение его мыслей, он неопределенно проговорил:

— У меня есть клиентка, начинающая собственное косметическое дело… Мне кажется, что она делает это очень хорошо.

— Как Элизабет Арден? Как это впечатляюще! У нее есть салон?

— Не в Нью-Йорке, а в Лондоне.

— Но продукция продается и здесь? — расспрашивала я с искренним интересом, укладываясь в постель рядом с Полом. — Как называется фирма вашей клиентки?

— Здесь ее продукция не продается, — отвечал он, потянувшись через меня, чтобы выключить свет, и в следующий момент его губы легли на мои, прекращая этот разговор.

Я больше не думала о таинственной клиентке Пола. Совершенно ясно, что у него была с ней любовная связь, и, поскольку он никогда не говорил со мной ни о своих любовницах, ни о своих клиентах, у него была двойная причина не распространяться больше на эту тему. Но я интересовалась косметикой, в особенности мало доступной и отличавшейся высоким вкусом, и когда в один из первых дней нового года встретила в модном магазине «Лорд энд Тэйлор» жену британского дипломата, не смогла удержаться и не отметить, что ее губная помада именно такого тона, какую я хотела бы иметь, но нигде не могла найти. За столом, где мы пили кофе после презентации, я заметила, что ее помада почти не оставила следа на чашке.

— Простите меня, пожалуйста, — заговорила я, исполненная любопытства, — не буду ли я слишком нескромной, если спрошу у вас, где вы приобрели вашу губную помаду? Она как раз такая, какую хотела бы купить и я.

— Действительно, она превосходна! Я рада, что она вам нравится, но, боюсь, вряд ли смогу вам помочь, потому что я купила ее в Лондоне. А здесь продают косметику фирмы «Дайана Слейд»?

На какую-то долю секунды я перенеслась в то далекое прекрасное лето 1922 года.

— Может быть, Д-А-Й-Н-А? — переспросила я.

— Нет, именно Д-А-Й-А-Н-А.

Я подумала было, что речь шла о другой женщине, но совпадение было слишком уж разительным. И я стала считать Дайану Слейд не только отвергнутой любовницей, но и преуспевшей клиенткой. Неудивительно, что Пол жил у нее так долго! Протеже и любовница — какая подстегивающая комбинация, особенно когда обе роли соединены в лице одной молодой девушки, сумевшей предложить ему средневековое поместье и полный комплект послевоенных достижений в области нравственности.

К тому моменту, когда я вернулась домой, мною уже владела совершенно необъяснимая паника, и чем больше я говорила себе, что смешна, тем больше ей поддавалась. Я думала, что он порвал все связи с мисс Слейд, уезжая из Англии, но теперь понимала: более чем вероятно, что между ними все еще существует контакт.

В конце концов я взяла себя в руки, тщательно оделась к вечеру и выпила залпом два стакана хереса, так как с минуту на минуту Пол должен был вернуться домой.

Разумеется, ему понадобилось не больше пяти минут, чтобы понять: что-то не так.

— Я очень встревожена! — заговорила я, пытаясь произносить слова не слишком быстро. — Я думаю, что это была ваша идея завести себе протеже, — подчеркнула я окончание женского рода этого французского слова — для разнообразия. — Она, должно быть, дьявольски умна. Как восхитительно, что она преуспела!

— Ей повезло, — отрезал Пол. — Она не послушалась ни одного моего совета и, говорят, довела Хэла Бичера до того, что он стал седым. Но это уже проблема Хэла, а не моя.

— О, вы хотите сказать, что у вас нет с ней контакта?

— Нет. Ну, иногда она пишет пару строк, чтобы похвалиться своими успехами. И это все. — Пол отпил томатного сока и, казалось, был готов переменить тему разговора, но не удержался и сказал: — Неплохая помада, не правда ли?

— Чудесная! Я хочу ее получить!

— Мне не нравится, когда женщины красят губы, — заметил Пол.

Я почувствовала себя намного лучше, когда поняла, что он не поддерживает регулярной переписки с мисс Слейд, и не думала о ней несколько месяцев после этого разговора, состоявшегося в январе 1924 года. Я была слишком занята переездом во Флориду, а в конце февраля мы с Полом отплыли из Форт Лодердейла в Южную Америку. У Пола были дела в Каракасе, и мы вернулись в Нью-Йорк только в середине апреля. Как обычно, по возвращении, я погрузилась в проблемы домашнего хозяйства, и едва разобралась с корреспонденцией, когда пришел счет от «Тиффэйни».

Перед отъездом во Флориду я купила там тарелки, и первой моей реакцией, когда я увидела конверт с маркой «Тиффэйни», была мысль о том, что я осталась в долгу. Я знаю, состоятельных людей постоянно подозревают в том, что они забывают оплачивать счета, но я всегда считала это признаком невоспитанности и оплачивала их немедленно.

Я вздохнула, взяла разрезной нож и вскрыла конверт.

Сначала я подумала, что у «Тиффэйни» сошли с ума.