Йонатан Нетаньягу - Письма Йони: портрет героя

• Название: Письма Йони: портрет героя
• Автор: Йонатан Нетаньягу
• Жанр: Биографии и Мемуары

Книга – подборка писем Йонатана Нетаниагу – друзьям и родным. Примерно десять лет жизни в письмах – от мальчишки до профессионала спецназа, чья операция в Уганде вошла в классику истории спецслужб. Мы видим, как он учится в Штатах, приезжает в Израиль, идёт в армию, пашет от звонка до звонка в десанте, выходит в дембель, тут начинается Шестидневная война, из неё тоже вышходит живым, поступает в Гарвард, женится… И тут всё идёт наперекосяк. Потому что стране нужны солдаты. А воевать он умеет. Решает вернуться ненадолго, "на минимальный срок". Берёт академический, возвращается. Попадает в спецназ, спецоперации и всё такое. Понятно, длиннейшие отлучки и полная невозможность рассказать дома, чем он, собственно занимается. Жена окончательно убедившись, что добропорядочного столпа общества из мужа не выйдет, уходит к другому. А тут ещё Война Судного дня. Опять куча подвигов – спасение из подбитой машины раненого танкиста-полковника, взятие укреплённого пункта на горе Хермон и много другого. После войны ввиду убыли кадровых танкистов, дыры в командовании бронетанковыми войсками заполняют кем попало, в том числе и спецназом. Получает танковый батальон – в последней стадии развала и деморализации. Делает из него конфетку. Дорастает до полковника. За спасение танкиста получает одну из высших израильских наград. Находит в конце концов себе хорошую девушку, готовую понять и принять. И притом плохо ему – ну просто дальше некуда. Пишет ей отчаянные письма, о том, что ему осточертело убивать в упор, равно как и издалека, надоело жить чёрт знает как. И что остаётся ещё одно, последнее задание. Развязаться с ним – и всё. Последнее письмо датировано 29 июня 1976 года. 4 июля 1976 года при освобождении самолёта с заложниками в аэропорту Энтеббе Йонатан Нетаньягу погибает. Операция заканчивается успешно.

---

Дорогая моя Тути, я хочу тебя видеть и жду минуты.

когда у нас будет отпуск одновременно. Тогда сможем все выяснить и определить, как ты выражаешься, "где мы находимся". ;

Твой всем сердцем Йони. \

28. 11.64

Любимые папа, мамочка, Биби и Идо!

Как много прошло времени с моего последнего письма! Представляю, как вы огорчались и беспокоились. Мо- гу только в свое оправдание сказать, что не было у меня (имею в виду последний месяц) свободных пяти минут. Трудно поверить, что так может быть.

Итак – прежде всего – вчера кончили тиронут, а завтра – наконец-то – начинаем курс парашютных прыжков. Последний месяц был, наверное, самым трудным временем нашей армейской жизни. Невероятно, что нам пришлось выдержать. Начну с последней недели. Забегу вперед и скажу, что занимались мы разнообразными видами учений и полтора месяца не покидали поля. Окончив одну серию учений, мы успевали только упаковаться и перейти в другое место, начиная новые учения. Настала зима, и видно, что будет она очень суровой. Для нас это форменная катастрофа. На прошлой неделе шли днем и ночью, не стихая ни на минуту, сильнейшие дожди. Несмотря на это, наши учения продолжались как обычно. Живем по-преж- нему в походных палатках, которые быстро промокают. Но по порядку.

Итак, на прошлой неделе мы опять "сменили квартиру" и после целой ноч^ ходу прибыли в пограничный с Аялонской долиной район. Пришли туда под проливным дождем и поставили палатки на сыром, грязевом грунте. В тот же день, в 12.30, вышли на учения и до семи часов тренировались под дождем, какого, клянусь, я не видывал даже в Соединенных Штатах. Плащи в армии не предусмотрены (считается, что они затрудняют движение), и мы промокли насквозь и чувствовали, как стекает вода от затылка до подошв, как будто мы голые. В этот момент мы прорабатывали захват укрепленного пункта. Такой пункт, как правило, расположен на вершине, окруженной траншеями с огневыми точками и засадами, и для его захвата следует пройти через все траншеи и .ликвидировать все огневые точки. Из-за дождя траншеи наполнились на 60 см водой (почва там не впитывает влагу), и так мы стояли под страшным этим дождем, увязнув ногами в грязи выше ботинок, с винтовками наизготовку. Было так холодно, что пришлось собрать все силы, чтобы заставить пальцы шевелиться и наполнить патронами магазинную коробку. Представьте себе холод, при котором руки не слушаются хозяина! Когда после этого я вернулся в палатку и попытался зажечь свечу (наше единственное освещение), то не мог удержать в пальцах спичку. Пришлось сжать пальцы со спичкой в кулак и двигать коробок другой рукой. Свеча, пока мне удалось ее зажечь, несколько раз выскальзывала из рук. Но я забежал вперед.

Итак, мы стояли под дождем, который лупил нас и лупил, и через некоторое время плечи и спина начали болеть, и мы почувствовали сильные уколы на шее и по всему телу. Не забудьте, что мы постоянно имеем дело с боевыми патронами, и приходится очень остерегаться. Наконец вернулись в палатки и легли слать. Так как мы взяли с собой минимум снаряжения, то у некоторых парней не было никакой одежды на смену, и спать легли в мокром. Слава Богу, не я! Я разделся догола, залез в спальный мешок и заснул. Назавтра выяснилось, что один опасается ревматизма, а другой его уже схватил. Просто встали утром, не в силах двинуть плечом. Двух других на носилках отнесли в машину, так как они не могли в нее влезть самостоятельно, и отвезли в батальонную больницу. Многие заболели или простудились, или обессилели до такой степени, что их пришлось положить в изолятор на базе. Другие остались болеть в полевой палатке.

Бывали дни, когда из всего взвода, который на бумаге состоял из тридцати семи солдат, нас выходило на учения по 16 человек. Так продолжалось и в последние дни этой недели. Хоть и полегче, чем в первый день, но достаточно ужасно. Почва оставалась глинистой и скользкой, и все

время была опасность поскользнуться и упасть. Один из нас успел-таки упасть и сломать ногу, а второй упал во время ночного марша с носилками и, как видно, вывихнул бедренную кость. Надо быть очень осторожным. Я не пренебрегаю ничем. Я понял, что если хочешь остаться на ногах, то надо днем и ночью сосредоточивать все внимание на том, что делаешь в данную минуту. В нашем деле ты или закалишься, или сломаешься, середины нет. В настоящий момент я чувствую себя "в расцвете сил". Никакой марш, никакой бег, никакая новая физическая нагрузка не требуют от меня серьезного усилия. Когда я в шесть часов вечера приехал в этот раз в Иерусалим, все, кого я повидал, утверждали, что выгляжу я великолепно. Рад был это услышать – это хороший признак. Я знаю, что и вы порадуетесь, потому и рассказываю.

Приехав в Иерусалим, тут же отправился к Бармей- ерам. Ел вместе с ними субботний ужин (явился как раз вовремя), а потом пошел с Эли и еще одним товарищем прогуляться (Тути нет в городе, она проходит сейчас курс командиров отделений, не видел ее уже полтора месяца). Сходил в гости к Рути X., которую тоже не видел больше трех месяцев. Она учит в университете еврейскую и общую философию и очень довольна занятиями и преподавателями, в особенности по еврейской философии.

В эту ночь я лег спать около часу и проспал до 11 часов утра. Даже не проснулся по привычке в 5.30. Каждое утро я, как по будильнику, просыпаюсь в это время. На этот раз проспал без перерыва до 11-ти. Как видно потому, что знал, что не должен рано вставать, и это повлияло на внутренний будильник.

Г-н и г-жа Бармейер получили посланные вами подарки, обрадовались и очень-очень благодарят, хотя и утверждают, естественно, что в этом не было нужды, что подарки слишком роскошные и совершенно неожиданные. Однажды я просил их кое-что купить и послать мне в армию, оставив для этого деньги, так как расход был значительный. Вернувшись, нашел деньги на столе. И вообще, я принят в семье, как сын, и очень мне это приятно. Устроился я как нельзя лучше!

Вечером мы с Бари ходили в кино, потом ужинали в ресторане. Таким образом я осуществил по крайней мере одну солдатскую мечту. У нас некоторые мечтают прийти домой и влезть во всей одежде под пуховое одеяло в теплую постель и не двинуться даже для еды (уверен, что иные осуществили свой план полностью). Я часть ночи провожу за этим письмом, а кончив его, пойду спать.

Получаю от вас довольно много писем. Даже от Биби и Идо пришли отдельные письма. Конечно, хотелось бы, чтобы они писали почаще. Я понимаю, что папа сверх головы занят работой и что мама пишет за всех. Как видно, от тебя, папа, я унаследовал привычку мало писать и полностью сосредоточиваться на том, что делаю.

Сара рассказала мне о ваших планах на лето. Я бы не хотел, чтобы вы возвращались из-за меня, поступайте так, как лучше для папы, потому что это самое главное, а я устроен прекрасно. Все равно я почти не бываю в городе (отпуск нам дается примерно раз в месяц, и дальше будет так или еще реже). Во всяком случае, если даже приедете только на лето, я буду очень счастлив и, естественно, ожидаю вашего приезда с нетерпением.

Мне так много есть что рассказать вам, но приходится кончать. Уже очень поздно, а я, перед тем, как двинусь, хочу поспать хотя бы четыре часа. Надо еще постелить постель. Бари тем временем готовит кофе.

Тути! 5. 12. 64

Еще неделя прошла, и опять нам, как видно, не удастся встретиться. Ты, наверное, знаешь, что в субботу объявлено состояние боевой готовности. Ладно, кто-то должен этим заниматься, а мы на прошлой неделе все-таки были дома. И на будущей тоже будем (следует добавить "как видно"). Но нам с тобой это не очень поможет. "Покоя" нет и не будет. Во всяком случае, не в нашей роте. По окончании курса нам предстоят ночные тренировки. Кино для нас за пределами досягаемости, как и почти все прочее. А время от времени на нас сваливается серьезное испытание, чтобы немного остудить наш пыл.

Очень хочу тебя видеть. Скучаю, Йони.

61 7. 12.64

Любимые мама, папа, Биби и Идо!

Пользуюсь краткой передышкой в учениях для письма. Итак, уже больше недели мы на курсах и живем великолепно. Вышли "из рабства к спасению”. Условия исключительные, учения интересные, едим прекрасно и хорошо спим. Что еще надо?

Так как мы в настоящий момент находимся в так наз. парашютно-десантной школе, то и условия здесь, как в школе (если вообще можно делать подобные сравнения). Между учениями – перемены по несколько минут. Сами учения не занимают слишком много часов в день, а ночью, в 10. 30, выключается свет. Это не значит, что по ночам нас не поднимают по тревоге или что нет у нас дополнительных, после курса, учений – в основном, чтобы освоить на практике теоретический материал. Приходится быть наготове, не дремать, а это трудно. Теперь, когда, до известной степени, нам дана передышка, проявляется каждую минуту накопившаяся усталость, изнеможение проникает во все члены, закрываются глаза.

Надо закругляться, перемена кончилась.