Александра Соколова - Просто мы научились жить (2010-2012)

• Название: Просто мы научились жить (2010-2012)
• Автор: Александра Соколова
• Издательство: © Александра Витальевна Соколова 2010-2012
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2012

От автора: До сих пор поверить не могу, что я это делаю. Но что-то в глубине души говорит, что всё должно закончиться там же, где и началось.

Не знаю, остались ли здесь еще те люди, с которыми мы бок о бок шли вдоль написания предыдущих двух книг. Буду рада, если да.

Но, так или иначе, закончится всё тут, где началось однажды много лет назад. Где одна юная девушка встретила в залитой комнате светом другую. И эта встреча изменила не только их жизни, но и мою тоже.

Пожелаем им удачи. И посмотрим, что из этого выйдет.

Текст взят: http://www.rxwp.ru/include/phpBB/viewtopic.php?f=28&t=12464

---

Женя расхохоталась, чувствуя, как разливается по щекам краснота. Марина даже не догадывалась, как была права. Наверное, ту ее это и правда оскорбило бы.

– А она была настоящая, живая. Сука, конечно, та еще, но рядом с ней не надо было притворяться, казаться лучше, чем ты есть. Она будто говорила: эй, эгегей, ты что? Я вижу тебя насквозь. Ты грязная, корыстная, развратная и туповатая. И именно такой я тебя и хочу. И это было… Невообразимо. Встретить человека, с которым можно быть без грима, без косметики. Который не ударит, не осудит, а примет тебя такой, какая ты есть.

– О, ну ладно тебе. Не ударит… Напоследок Ленка неплохо тебе врезала.

Марина помолчала немного, и даже сбавила шаг, глядя себе под ноги.

– Да. Врезала. Столкнуть меня лбами с твоим призраком – это было очень жестоко. Но я справилась, знаешь?

– Справилась? – Женю разобрал смех. Она не понимала, почему, но волнение наполнило все ее тело, отдаваясь дрожью в руках. – Хлопнуть дверью и смыться – это ты называешь «справилась»?

– Что? – Маринины глаза округлились. Она остановилась, развернула Женю лицом к себе и заглянула ей в лицо. – О чем ты? Что значит «хлопнуть дверью и смыться»?

– Ну а как это еще назвать? Она позвала тебя в гости, ты пришла, там были ребята из банды, ты увидела их, развернулась и убежала.

Женя договаривала, видя, как после каждого ее слова у Марины размыкаются губы и все шире открывается рот. Изумление было настолько очевидным, что Женя засомневалась вдруг в своем психическом здоровье. Но она ясно помнила, как Лека в Таганроге рассказывала все именно так!

– Это она тебе рассказала? – Спросила Марина, хватая Женю за футболку и часто моргая. – Она?

На ее лбу выступили капли пота. Женя втянула в себя воздух и ответила:

– Она.

– Черт! – Крикнула Марина, отпуская футболку и всплескивая руками. И вдруг засмеялась. – Вот же чертова сучка! А говорила – «никогда не вру»!

– Подожди, – теперь пришла очередь Жени хватать Марину за руку, – хочешь сказать, все было не так?

Конечно, все было не так. Совсем не так. Не было ни приглашения в гости, ни «случайной» встречи с бандой, ни побега. Все было совсем по-другому.

Лека позвонила утром, сообщила, что репетиция с пятницы переносится на воскресенье, и предложила вместе пообедать.

В ресторане она была на удивление задумчивой – совсем не слушала щебетание Марины, ковырялась вилкой в салате и рассматривала столовые приборы. К моменту когда принесли десерт, Марина окончательно выдохлась и замолчала – смотрела на Леку, пытаясь поймать взгляд ее синих глаз, и наслаждалась теплом, проникающим в каждую клеточку тела.

Она была совершенно расслаблена, спокойна и благостна, и тем неожиданнее для нее прозвучал Лекин вопрос:

– Откуда ты знаешь Яну?

Ее будто ушатом холодной воды обдало. Это имя – «Яна» – было из другой, старой жизни, в которой были Олег, Женя и все то, что Марина давно и старательно пыталась забыть.

– К…какую Яну? – Запинаясь, спросила она.

– Ты знаешь, какую.

Лека взяла в руки вилку и принялась крутить ее между длинными красивыми пальцами. Весь ее вид выражал собой крайнюю степень напряжения – губы, сжатые в полоску, плечи под рубашкой, и сама поза – сжатая, настороженная.

– Мы дружили, – Марина решила отделаться дежурным ответом, – я не хочу об этом вспоминать.

Иногда это срабатывало. Лека, тщательно берегущая собственные границы, с уважением относилась к чужим. Но сегодня, похоже, ей было наплевать.

– Придется, – сказала она, и в ее голосе Марина расслышала грусть, – потому что дальше я спрошу про Женю.

– П…про… Женю? – Изумилась Марина. – Про какую Женю?

Стук сердца был слышен громче самого сурового грохота. Марина вцепилась в стул руками и боялась поднять на Леку глаза.

– Странная штука жизнь, – произнесла та, – чем дальше живу, тем больше изумляюсь. Веселая шутница. Знаешь, я бы выпила сейчас, если бы было можно.

Марина молчала, продолжая смотреть в стол.

– Женя Ковалева, Марусь. Моя первая настоящая любовь. Ты спрашивала про татуировку? Это ее имя наколото у меня на плече.

– Погоди, погоди, – перебила Женя, – Ленка называла тебя Марусей?

Они стояли у кладбищенской ограды, спрятавшись в тени огромной пальмы, курили одну на двоих сигарету, и Женька могла бы поклясться, что Марина врет и рассказывает чушь. Но что-то, маленькое, странное, мешало ей это сделать.

– Да, – кивнула Марина, затягиваясь, – не всегда, конечно, очень редко, но называла. А что тебя удивляет?

Женя помотала головой и отобрала сигарету.

– Продолжай, – попросила.

И она послушалась.

– Откуда ты знаешь? – только и нашлась что спросить Марина. – Я имею ввиду, откуда ты знаешь, что это та самая?…

– У Янки дома есть фотографии. Милые ребята показали мне, как славно проводили время со своими старыми друзьями. Забавно, правда – тебя нет ни на одной из них.

Лека ухмылялась, но Марине было наплевать – ее мозг лихорадочно работал, восстанавливая в памяти цепочки и соотнося все, что рассказывала ей Женька, с тем, что она поняла сейчас.

– Значит, ты – та самая Лека? Которую она любила всю свою жизнь?

– Да.

И соединилось вдруг все в единое целое, собралось и встало на свои места.

– Где она? – Марина вся подалась вперед, упираясь грудью в стол и проникая взглядом в синеву Лекиных глаз. – Ты знаешь, куда она делась? Она жива? С ней все в порядке?

Лека не спешила отвечать. Она достала из пачки сигарету, задумчиво прикурила, сделала несколько затяжек. Томила, сучка.

– Кто ж знает. Янка и прочие не видели ее с тех пор, как умерла эта ее подруга. А я не видела ее гораздо дольше.

Вот так. Показали фантик, и тут же отобрали назад. Сегодня не твой день, детка, ох, не твой.

Марина разочарованно откинулась обратно на диван. Лека молчала. Ну и черт бы с ней, пусть молчит дальше!

И – вот чудеса-то, а? – заговорила.

– Я уезжаю завтра, Марусь. Нам… Не нужно больше встречаться.

Бог троицу любит, да? Марину третий раз окатило. Да что ж такое-то, а? Ну почему если наваливается – то все сразу?

– Почему? – В отчаянии крикнула она, не обращая внимания, как оглядываются на них остальные посетители ресторана.

– Потому что во всем этом больше нет никакого смысла.

Лека потушила сигарету и сделала глоток из стакана. Когда она вздохнула и продолжила, Марине показалось вдруг, что перед ней восьмидесятилетняя старушка – печальная от груза прожитых лет.

– Я тебя не люблю, Маруся, и ты хорошо это знаешь. Я использую тебя для того, чтобы пощекотать себе нервы и таким образом хоть что-то почувствовать. Потому что обычные, нормальные эмоции мне уже давно недоступны. А теперь, когда я все узнала про тебя, и про Женьку… Это нечто, через что я не смогу переступить. Она светлая, я – темная. И это нельзя смешивать. Особенно в тебе.

– Стой! Стой! Стой! – Женя схватила Марину за плечи и потрясла. – Скажи, что ты врешь. Немедленно скажи, что ты врешь и что все было не так!

– Жень, Жень, ты чего? Успокойся!

Но она не могла успокоиться. Господи, да что же это такое, а? Получается, все – вранье? Все – неправда? Что за волк в овечьей шкуре приезжал тогда в Таганрог и рассказывал все эти красивые истории, с трагедиями, заламываниями рук и литрами слез? Не могла Ленка ТАК врать! Не могла!

– Что было потом? – Спросила она, не опуская рук. – Говори!

– Да ничего не было! – Марина явно испугалась Жениного напора и попыталась вырваться. – Мы поругались страшно – я понять не могла, почему она так поступает со мной. А потом она сказала, что ей наплевать на то, понимаю я, не понимаю или понимаю, но не все. И ушла. Просто ушла. С тех пор я ее больше не видела.

Женя наконец выпустила Марину и закрыла лицо руками. Мир продолжал рушиться, так и норовя похоронить ее под обломками.

– Жень, – тихо сказала Марина, – она что… рассказывала тебе другое?

Другое? Другое? Женя истерически рассмеялась.

– Она рассказывала не просто другое! Она рассказывала мне кинофильм с собой в главной роли! Завязка! Кульминация! Катарсис! Аплодисменты! Туш! – Женя выплевывала слово за словом, сквозь зубы, сжимая кулаки. – Зрители плачут! Актеры плачут! Ленка, твою мать! Актриса фигова!

– Да погоди ты, успокойся! Что она рассказывала?

– Да наплевать, ЧТО, понимаешь? – Женино искаженное от злости лицо приблизилось к Марине. Теперь она кричала прямо ей в щеки, обдавая своим дыханием. – Какая разница, ЧТО она врала, ведь она же врала! Честная и настоящая Ленка сказала неправду, понимаешь? Она ли вообще это была? Или кто-то другой?

– Котенок, что она сказала?

– Да не скажу я тебе, ЧТО она сказала! Не скажу, ясно? Думаешь, я не понимаю, почему ты спрашиваешь? Лелеешь мечту о том, что в ее рассказе было место для любви к тебе? Так вот – не было! Ни хрена там не было! Только Ленка Савина – в главной роли раскаявшейся грешницы! А я-то, дура, уши развесила – изменилась Леночка, осознала… Как же! Осознала она!