Александра Соколова - Просто мы научились жить (2010-2012)

• Название: Просто мы научились жить (2010-2012)
• Автор: Александра Соколова
• Издательство: © Александра Витальевна Соколова 2010-2012
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2012

От автора: До сих пор поверить не могу, что я это делаю. Но что-то в глубине души говорит, что всё должно закончиться там же, где и началось.

Не знаю, остались ли здесь еще те люди, с которыми мы бок о бок шли вдоль написания предыдущих двух книг. Буду рада, если да.

Но, так или иначе, закончится всё тут, где началось однажды много лет назад. Где одна юная девушка встретила в залитой комнате светом другую. И эта встреча изменила не только их жизни, но и мою тоже.

Пожелаем им удачи. И посмотрим, что из этого выйдет.

Текст взят: http://www.rxwp.ru/include/phpBB/viewtopic.php?f=28&t=12464

---

Здравствуй-здравствуй, доморощенный психоанализ, без которого не обходится ни одна задушевная встреча с друзьями. Здравствуй-здравствуй, откровенность и пытливость. И снова – как встарь – игры в бога.

– Макс. Вот ответь мне. Зачем тебе это знать?

– Я хочу помочь.

– Но ведь я не просила о помощи, – Женя улыбалась мягко и ласково, – почему ты считаешь, что мне это нужно?

– Ты бы себя видела, – вмешался Сергей, – как каменная…

– Тогда ты хочешь помочь не мне, а себе, – уточнила она, – тебе невыносимо видеть меня каменной, и ты хочешь чтобы я была другой. А ты спросил, нужно ли это мне?

– А тебе нужно?

– Нет.

Она искренне надеялась, что «нет» прозвучало достаточно уверенно, потому что из глубины души уже лезла наверх вонючая жижа, и чтобы ее сдержать, надо было немедленно прекратить все разговоры вокруг опасной темы, и свернуть на что-нибудь не менее яркое, но гораздо более безопасное.

– Вот вы все время ругаетесь, что я не приезжаю, так взяли бы сами хоть раз в гости приехали. С детьми вместе. Лека бы обалдела от счастья.

Макс усмехнулся, но правила игры принял.

– Скучаешь по ней?

– Безумно. Даже когда не думаю о ней – словно бы все равно думаю. Она постоянно в моем сердце, мое маленькое чудовище.

– А как насчет большого чудовища?

Ну понеслась… Женя откинула с лица упавшие на лоб волосы, и швырнула в Неву маленький камушек.

– А что насчет большого чудовища?

– Ты ее любишь?

Серега-Серега, прямолинейный и строгий романтик, ты единственный из нас за все эти годы сохранил веру в любовь и справедливость.

– Конечно, нет, – улыбнулась Женька, – я ее даже не знаю. Понимаешь? Когда-то думала, что знаю. А теперь – нет.

Она задумчиво посмотрела на золотой шпиль Петропавловки, сверкающий вдали, и закрыла глаза. Вы никогда не узнаете правды, ребята. Никто никогда не узнает правды.

Тогда тоже было лето. Оно было совсем другим, звенящим и легким, наполняющим и наполненным. Словно роликовые коньки по горячему асфальту, летели дни, собирая в себя полную грудь впечатлений и радостей.

Дежурила Альбина, и Леку не пускали в общагу. Поэтому каждое Женькино утро начиналось с осторожного стука в окно, с затаскивания Леки внутрь, и с долгого сладкого чаепития в пижамах, сидя на подоконнике.

Они садились друг напротив друга, ставили между собой банку с вареньем, и поедали его, залезая в банку одной ложкой на двоих и закапывая друг друга сладкими каплями. Их голые пальцы ног то и дело касались друг друга и щекотали, полные восторга и смеха.

Лека щурила свои синие глазищи и неожиданно подмигивала, а Женька заливалась от этого неудержимым хохотом и пиналась ногой.

Напившись чаю до тошноты в горле, они наряжались в одинаковые джинсовые шорты (две недели назад Лека обрезала их папиным охотничьим ножом), майки и шлепки, и шли гулять под удивленным взглядом Альбины.

На улице Ленина в полноцвет играло лето – зеленые листья вишен и абрикосовых деревьев, плавящийся под ногами асфальт, побелевшие от жары кирпичи зданий.

Они доходили до парка, не забыв по дороге потереть солнечные часы, и принимались бегать в тени среди деревьев, догоняя друг друга и поливая водой из припасенных бутылок. А потом укладывались, обессиленные, под каким-нибудь кустом, и долго спали, обнявшись.

Женька лежала щекой на Лекином плече, вдыхала запах ее кожи, футболки, одеколона, и пошевелиться боялась от переполняющей ее нежности.

А потом вернулся Виталик. И пришел ад.

– Джен, ты спишь что ли? – Женька открыла глаза, и прямо перед собой, очень близко, увидела лицо Максима. Он дул ей на лоб, сложив губы в аккуратную трубочку.

– Макс, – недовольно сказала Женя, – если ты хочешь меня поцеловать, то вспомни о том, что ты женат, а я лесбиянка. Ладно?

Он отстранился, засмеявшись, а Серега живо заинтересовался вопросом.

– Ого, так ты наконец определилась?

– О чем ты? – Удивилась. – Последний мужчина был у меня вскоре после универа, так что…

– Я о другом. Ты всегда отрицала, и бесилась, когда тебя называли лесбиянкой. Что изменилось?

– Ну… – Женя сделала вид, что задумалась. – Просто я подумала, что так не бывает – что жопа есть, а слова нет. Я сплю с женщинами, влюбляюсь в женщин, жила с женщинами. И кто я после этого? Не Чебурашка же.

Она снова закрыла глаза, и подумала, как забавно все меняется. Ведь, и правда, было время, когда слово лесбиянка заставляло ее краснеть и смущенно прятать глаза. А иногда и бить. И бить крепко.

Виталик тогда вернулся неожиданно – Женька думала, что еще как минимум месяц он будет жить дома, но в одно июльское утро ее разбудил стук не в окно, а дверь, и на пороге стояла совсем не Лека, а он – любимый, единственный и долгожданный.

Она задохнулась от счастья, кидаясь ему на шею, и зацеловывая лицо. Она верещала, обнимала, и снова принималась верещать. И совсем не заметила, как появилось, а потом исчезло в окне растерянное лицо.

– Поживем у тебя, – решил Виталик, – Алки и Ксюхи же еще долго не будет?

– Долго, – согласилась счастливая Женька. Где-то внутри ее кольнуло чувство опасности – а вдруг он рассчитывает на… И тут же исчезло под напором любимых рук и губ.

Волновалась она напрасно – Виталик вел себя безукоризненно. Держал за руку, целовал в губы, но ночью только обнимал за талию и не делал никаких поползновений на большее.

Лека исчезла. Женька несколько раз звонила с вахты ей домой, но ее мама неизменно отвечала, что дочери нет дома и «я не знаю, где она шляется». Наверное, уехала, – решила для себя Женька, и постаралась запихать поглубже неизвестно откуда взявшуюся обиду. Могла бы и зайти перед отъездом…

Однажды, когда они с Виталиком лежали на кровати поверх покрывала, и целовались, дверь вдруг распахнулась. Женька не сразу поняла, что произошло, а когда поняла, ахнула, пораженная: прямо посреди комнаты стояла неизвестно откуда взявшаяся Ксюха. И она почему-то плакала.

Виталик бросился к ней, попытался обнять, а она кинулась на него с кулаками, под удивленным взглядом ничего не понимающей Жени. Постепенно, под напором долетающих до нее обрывков слов, она начала догадываться.

– Ты говорил, что это несерьезно… говорил что любишь… говорил ненадолго… вернешься…

Ксюха захлебывалась слезами, а Виталик только твердил как заведенный:

– Я с Женькой теперь, Ксюха, я теперь с ней.

Женькино сердечко сжалось от жалости. Ксюха дралась ожесточенно, но все было бесполезно – Виталик был больше, сильнее и крепче. Он схватил ее за запястья и держал подальше от себя.

И тогда она озверела окончательно.

– Ах, ты теперь с ней? – Закричала, отталкивая Виталика дальше от себя. – Ну так я ей расскажу тогда, с кем она связалась.

Куда только делась жалость… Теперь Женя чувствовала страх – Ксюха надвигалась на нее, нависала – худая, некрасивая, лохматая, от нее веяло ужасом и отчаяньем.

– Он не любит тебя, и бросит так же как меня бросил. Он говорил, что ты только увлечение и что он скоро от тебя избавится. А еще говорил, что как только ты ему дашь – можешь быть свободна.

Женька помотала головой. Услышанное никак не хотело проникать в нее, болталось где-то на поверхности отрывками непонятых слов. То есть как увлечение? Как это – избавиться?

А Ксюха разозлилась еще сильнее – по ее щекам разлился нездоровый румянец, руки задрожали.

– Уходи отсюда, – велел Виталик, – хватит балаган устраивать!

– Ты говнюк, – отрезала она в ответ, – настоящий говнюк. Как ты мог так поступить?

– Перестань, Ксюш, – Женька вскочила на защиту любимого так, словно он был декабристом, а она его верной женой, – веди себя достойно.

– Пусть себя ведет достойно этот гондон! – Взвизгнула Ксюха. – Лживый ублюдок! И ты хороша. Отличная у нас с тобой вышла дружба, Женечка – увести чужого парня, это надо быть очень хорошей подругой.

– Он не… Он не твой парень!

– О да, конечно! Он не мой парень, он не трахал меня на этой самой кровати, и не обещал жениться. Разуй глаза, дура! Он врет тебе так же, как врал и мне!

Какой-то абсурд. Возмущенный Виталик с одной стороны – в голубых джинсах и белой футболке, агрессивная Ксюха с другой – в платье-разлетайке и кедах. А посередине – ничего не понимающая Женька, мотающая головой туда-сюда в тщетных попытках разобраться.

И вдруг до нее дошло. Она вспомнила, как начинались их отношения с Виталиком, вспомнила странные Ксюхины взгляды и ночные слезы, и все поняла.

– Ты что, встречался с нами обеими одновременно?

Виталик совсем озверел и принялся за руки выталкивать Ксюху из комнаты. И Женька поняла, что не ошиблась, и кинулась защищать подругу. Она вырвала ее из рук Виталика и оттолкнула к кровати.

– Виталь, это правда? – Спросила с надеждой.

– Я выбрал тебя, – крикнул он в ответ, – как бы ни было, я выбрал тебя!

Женька задрожала от омерзения. Значит, все то время, когда он ухаживал, говорил эти красивые слова… Он был с ней тоже. Какая гадость.