НКЮ издательство. - Процесс антисоветского троцкистского центра.

• Название: Процесс антисоветского троцкистского центра.
• Автор: НКЮ издательство.
• Издательство: НКЮ Союза ССР; Юридическое издательство.
• Жанр: История
• Год: 1937

Судебный отчет по делу антисоветского троцкистского центра, рассмотренному Военной коллегией Верховного суда Союза ССР 23-30 января 1937 года, по обвинению Пятакова Ю.Л., Радека К.В., Сокольникова Г.Я., Серебрякова Л.П., Муралова Н.И., Лившица Я.А., Дробниса Я.Н., Богуславского М.С., Князева И.А., Ратайчака С.А., Норкина Б.О., Шестова А.А., Строилова М.С., Турока И.Д., Граше И.И., Пушина Г.Е. и Арнольда В.В. в измене Родине, шпионаже, диверсиях, вредительстве и подготовке террористических актов, то есть в преступлениях, предусмотренных ст.-ст. 581а, 588 589 и 5811 УК РСФСР.

Отчет составлен по тексту газет “Известия ЦИК СССР и ВЦИК” и “Правда” со включением материалов судебно-технической экспертизы.

---

Вчера государственный обвинитель, гражданин прокурор, закончил свою речь тем, что мы все, сидящие в этом зале в качестве обвиняемых, заслуживаем смертной казни. Яне могу спорить, не имею для этого никаких оснований, против заключения государственного обвинителя; такое заключение, конечно, максимально обосновано. Но я хотел бы сказать: мне думается, что уже данными обвинительного заключения, данными следствия и даже вчерашним выступлением государственного обвинителя мы уже политически убиты и погребены.

Я высказываю свое убеждение или, во всяком случае, надежду на то, что не найдется больше ни одной руки в Советской стране, которая бы попробовала взяться за древко троцкистского знамени. Я думаю, что и в других странах троцкизм разоблачен этим процессом, сам Троцкий разоблачен, как союзник капитализма, как подлейший агент фашизма, как поджигатель мировой войны, которого везде будут ненавидеть и преследовать миллионы.

Я думаю поэтому, что поскольку троцкизм, как контрреволюционная политическая сила, перестает существовать, окончательно разбит, я думаю, что и я, и другие обвиняемые, все обвиняемые могут все же просить вас, граждане судьи, о снисхождении. Я не вижу в этом ничего ни невозможного, ни зазорного для себя и для других участников процесса. Конечно, каждый из нас имеет в этом деле свою, индивидуальную долю ответственности. Я не сомневаюсь в справедливости, в полном беспристрастии Верховного суда Союза. Я думаю, что все то, что может быть найдено в качестве смягчающих вину обстоятельств, в качестве таких моментов, которые могут вызвать снисхождение, в деле других ли участников, в моем ли деле, - я не сомневаюсь в том, что суд взвесит все это. Поэтому я от себя каких-либо моментов, которые, как мне казалось, говорят о возможности снисхождения, приводить не буду. Повторяю, я жду справедливого решения Верховного суда.

Но если говорить не об индивидуальной ответственности, а говорить об общей ответственности обвиняемых, то, я повторяю, я думаю, что троцкистская организация, что троцкизм убит, стал ненавистным для масс, погребен, не сможет подняться. Я думаю, что это обстоятельство может быть судом рассматриваемо как момент для снисхождения, и. повторяю, я обращаюсь с этой просьбой о снисхождении к суду и через суд обращаюсь ко всему нашему народу, которому открыто приношу свою повинную.

Последнее слово подсудимого Серебрякова

Я воспользовался последним словом подсудимого не для защиты. Я хочу здесь сказать, что целиком и полностью признаю справедливость того, что вчера говорил гражданин прокурор о моих тягчайших преступлениях против родины, против Страны советов, против партии. Тяжело сознавать, что я, вошедший с ранних лет в революционное движение и прошедший два десятка лет честным и преданным членом партии, стал в итоге врагом народа и очутился вот здесь, на скамье подсудимых. Но я отдаю себе отчет, что это произошло потому, что в свое время, совершив политическую ошибку и проявив упорство в ней в дальнейшем, я усугубил эту ошибку, которая, по неизбежной логике судьбы, переросла в тягчайшие преступления. Для меня, конечно, это поздний вопрос. Но это может быть уроком для всех, кто до конца не осознал, что упорство в своей ошибке при оставании в партии неминуемо приводит к тому, к чему меня привело.

Я давал искренние показания на следствии и на суде, потому что я действительно решительно и окончательно порвал с контрреволюционным бандитизмом Троцкого и троцкизма. Поэтому прошу суд поверить в мою искренность, в своем решении это учесть и принять во внимание.

Последнее слово подсудимого Богуславского

На процессе развернулась отвратительнейшая картина преступлений, предательств, крови, измен. И в этой картине я занимаю определенное место, место, которое правильно квалифицировано на языке уголовного кодекса статьями, выраженными в обвинительном заключении, и вчера подчеркнуто, как подтверждение после судебного следствия, государственным обвинителем. Я сегодня стою перед вами, как государственный преступник, предатель, изменник.

Нельзя не задать себе вопроса в тысячный раз, а на сей раз перед вами, граждане судьи, а в вашем лице перед тем классом, который меня породил, который меня воспитал, - как же это так случилось? Это не шаблонный вопрос. На него нужно ответить, и когда я очень много раз этот вопрос передумывал, я себе дал следующий ответ.

Логика борьбы, это действительно обще и, на мой взгляд, очень мало объясняет. Ведь логика борьбы вовсе не всегда должна довести до тех омерзительных преступлений, до которых в данном случае эта так называемая логика довела меня и других подсудимых.

Вот я вижу несколько причин, о которых я считаю необходимым здесь изложить вам, граждане судьи.

Ведь началось как будто с невинного на первый взгляд пустячка. В 1923 году группа троцкистов во главе с Троцким, из них часть сидит вместе со мною на скамье подсудимых, составили так называемое письмо 46, в котором были заложены уже все элементы того, к чему мы пришли. Я помню свое ощущение и, мне кажется, это не только мое, [c.237] когда я подписывал это письмо. Вот передо мною были авторитетные товарищи - большевики, занимающие очень ответственные места, ответственное положение в партии, в государстве. И я забыл о том, о чем неоднократно учил партию Ленин, что одним авторитетам, только словам верить нельзя; он учил разбираться добросовестно во всех спорных документах для того, чтобы выносить свое мнение. Вот это слепое доверие к так называемым авторитетам я лично вижу в своем не только глубоком, но и окончательном падении.

Вторая причина - это опять-таки забвение одного из основных в партийном строительстве заветов Ленина о том, что, раз сбившись с пути, раз ошибившись, нельзя упорствовать и настаивать на ошибках, ибо, как правильно вчера упомянул государственный обвинитель, это может привести и приводит, как и нас привело, в фашистское контрреволюционное болото.

И, наконец, третья причина. Я считаю необходимым о ней еще раз сказать, я об этом говорил в своих показаниях здесь на суде. Это - система обмана, система постоянного обмана, и я должен сказать, что обман обнаруживается у Троцкого и у его ближайших соратников не только в 1934 и в 1935 году, когда скрыли так называемые директивы. Вот когда анализируешь весь этот период борьбы, то видишь, что этот обман проводился очень часто. Я должен это сказать суду. Почему я говорю об обмане, я скажу дальше. Я должен сказать суду, что например для многих из нас - троцкистов, в том числе и для меня, которые были тогда в Москве и были довольно близки и к Троцкому и к его ближайшим соратникам, для нас было неожиданностью вынесение тогда уже антисоветской борьбы на улицу 7 ноября 1927 года. Они скрыли от нас это, и мы встали уже перед фактом самой демонстрации, встали перед фактом, перед необходимостью драться за этот нелепый, за этот преступный антисоветский шаг, за первую попытку вынести борьбу на улицу. Я об этом упоминал для того, чтобы сказать, что это не случайно. Это метод, это система, и это я подчеркиваю еще раз сегодня потому, что ведь Троцкий еще жив, ядовитое жало еще ведь не вырвано, он продолжает сегодня обманывать не только своих сторонников, но, к счастью безуспешно, старается обманывать и рабочих. В нашей стране это ему не удается, но в той или иной мере это может ведь ему удасться и в других странах, и вот разоблачение этого обмана есть величайшая необходимость. И я считаю одной из причин такого глубокого и такого окончательного падения вот эту систему обмана. Заверяю вас, граждане судьи, я говорю об этом не для того, чтобы найти смягчающие вину обстоятельства, обстоятельства, смягчающие мою личную вину, я не знаю, как их искать, где их найти, хотя, не скрою, я бы их хотел найти и я бы хотел, чтобы вы, граждане судьи, помогли бы мне найти их. Я хочу, чтобы вы помогли найти их, разобравшись во всем этом деле. Но на этом я не считаю возможным не заострить ваше внимание - на этой системе обмана и предостеречь каждого, кто еще не убедился в этом обмане, что эта система является роковой, как она явилась роковой и для меня.

Само собой разумеется, что иного ничего нельзя сказать, кроме того, что вдохновителем, организатором всей этой преступной нашей [c.238] деятельности являлся Троцкий, и задача его разоблачения, всестороннего и окончательного, является основной задачей, кроме той задачи, чтобы найти конкретных преступников, его сообщников здесь у нас в стране.

Граждане судьи, когда вы подойдете к вопросу о наказании для меня, я прошу вас учесть следующее: я уже человек не молодой, - пошел шестой десяток лет, и не все эти годы наполнены у меня преступным содержанием. Меня партия знала как преданного борца, и с винтовкой в руке в партизанских и красногвардейских отрядах, и на фронте советского строительства, на хозяйственном фронте.