Николай Кузьмин - Огненная судьба. Повесть о Сергее Лазо

• Название: Огненная судьба. Повесть о Сергее Лазо
• Автор: Николай Кузьмин
• Издательство: Политиздат
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1986

Николай Кузьмин известен читателю по романам «Первый горизонт», «Победитель получает все», «Приговор». В серии «Пламенные революционеры» вышли ого повести «Меч и плуг» — о Г. Котовском и «Рассвет» — о Ф. Сергееве (Артеме).

Повесть «Огненная судьба» посвящена Сергею Лазо, одному из организаторов борьбы за Советскую власть в Сибири и на Дальнем Востоке, герою гражданской войны, трагически погибшему от рук врагов революции.

---

Курилов скривился.

— Душок там… не совсем. Все-таки солдат надо держать в узде.

В десятой роте тон задавали солдаты из уральских рабочих.

На освещенном перекрестке собралась кучка прохожих, окружила человека с газетным листом в руках. Люди напряженно слушали, вился парок дыхания над головами. Курилов приостановился, навострил ухо и вдруг полез в самую гущу собравшихся, ожесточенно работая локтями.

— Слушайте, чего он там, каналья, мелет?

Человек с газетой читал экстренное сообщение об отречении царя. Прапорщик Курилов выдрался из толпы обескураженный, глаза его блуждали.

— Черт знает что! Прямо как обухом!

Но Сергея столичное известие не очень удивило. В последние дни что-то похожее ожидалось всеми, носилось в воздухе. Газетные страницы полнились грозными и тревожными известиями. Политические карьеры в эти дни складывались с молниеносной быстротой. Неизвестные вчера люди вдруг завоевывали сегодня богатство и власть, обожание или ненависть миллионов обывателей. Министерская чехарда в правительстве совершалась с одною лишь последовательностью: каждый вновь назначенный министр оказывался хуже своего предшественника. Сомнений не оставалось ни у кого: старая власть, как и весь политический и социальный строй империи, до конца исчерпала себя. Грозно завывал великий смерч, а одряхлевший колосс нечем было подпереть. Наступал полный паралич центральной власти. Бил двенадцатый час самодержавного режима, во весь свой исполинский рост поднималась народная Россия.

— Вы сейчас куда? — спросил Курилов. — В казарму? Не советую. Я — в офицерское собрание. Не сомневаюсь, там уже все наши. Надо обсудить и что-то решить.

— Извозчик… Эй, извозчик! — закричал Лазо.

Лошаденка бежала дробной рысью, извозчик потряхивал вожжами. От нетерпения Сергею не сиделось на месте. Ну вот и свершилось: нет царя, династия рухнула. Но теперь, надо полагать, войне придет конец. Солдаты только о мире и думают…

Как все-таки медленно плетется извозчик! Неужели он не понимает, что произошло в стране?

— Голубчик, подстегни!

— Лошадь, ваше благородие, не кнутом погоняют, а овсом.

Еще балагурит! Нашел время… Однако поехали быстрее.

Удивительно, как быстро распространяются новости. Казарма уже бурлила. Прапорщика Лазо встретили радостно.

— Ваше благородие, вы с нами? Ур-ра-а!

— Отставить! — скомандовал Лазо. — С нынешнего дня нет больше ни благородий, ни превосходительств. Все мы — товарищи, братья по оружию, по одной судьбе… — Он взял под козырек: — Здравствуйте, товарищи!

— Ур-ра-а! — снова заревели солдаты и принялись подбрасывать прапорщика в воздух.

Никто из офицеров в этот вечер в казарму больше не явился. Среди солдат появилось тревожное настроение. Царя не стало, а что же дальше? Сергей втихомолку возмущался: где же представители политических партий? Сейчас им самое время находиться здесь. Ада и Григорий… чем они заняты, что решили? Спорят с противниками, дискутируют? Уехать из казармы раньше времени Сергей не мог. Он едва дождался часа, когда положено бить отбой ко сну.

— Товарищи, прошу соблюдать распорядок. Завтра утром мы увидимся.

Найти извозчика удалось с трудом. Весь город кипел, вихрем проносились санки, в них нетерпеливо подскакивали люди в наспех насунутых шапках, в незастегнутых пальто.

Сергея заждались, кинулись навстречу, мешали снять шинель. Григорий удовлетворенно скреб в бороде, глаза Ады лихорадочно блестели.

— Ну, что я говорила? Свершилось! Проходите, садитесь. Сегодня начнут подъезжать наши из Минусинска. Мы выяснили: все сроки ссыльным отменяются. О, теперь народ подъедет боевой.

Сергея забросали вопросами о настроении офицерства. Будто бы многие настроены враждебно и не собираются присягать Временному правительству. Придется с ними поработать, разъяснить. Что ни говори, армия покамест — единственная реальная сила.

Первые минуты возбуждения прошли. Сергей наконец получил возможность спросить о том, что мучило сейчас солдат в казарме. Что же дальше-то будет?

— То есть? — не понял Григорий. — Что вы имеете в виду?

— Ну, царь отрекся, Временное правительство. Все это так. Но это все, чего мы добивались и к чему стремились? Венец, как говорится, всех усилий?

— Батенька, — завопил Григорий, — работы непочатый край! Немедленно приступаем к выборам в Совет. Большевики, да буде вам известно, настроены весьма решительно. Противостоять им можем только мы. И мы их сломим. Тут многое можете вы, военные… Обеспечьте нам победу в ротах, в батальонах… ну и, естественно, в полку. Скажу по секрету: к нам сюда, в Красноярск, комиссаром Временного правительства назначается Крутовский. Уверяю вас, контакт с ним обеспечен. Это мы берем на себя. На вас ложится практическая сторона…

— К солдату нужен особый подход, — заметил Лазо. Ада Лебедева усмехнулась.

— Вы же ходите у них в любимчиках! Советую обратить внимание на Бовкуна. Человек основательный и у солдат пользуется авторитетом. Правда, поглядывает на большевиков!

— Это пройдет, — уверенно заявил Григорий. — В отличие от нас большевики сильно успели в работе среди солдат. Здесь у нас просчет. Надо наверстывать. В вашем полку работают солдатские кружки. Много нелегальной литературы поступает из Томска. Не забывайте, там университет, квалифицированные кадры…

О снабжении нелегальной литературой Сергей Лазо ничего не знал.

— Теперь будете знать! — заявила Ада. — Пора. Наступает горячее время.

Разговоров хватило до самого утра. Стало светать. Сергея напоили чаем, и он отправился в казарму.

Город еще спал. По заснеженной улице плелся в обшарпанных санках ночной извозчик. На голову Сергея свалился с дерева целый сугроб снега. Он съежился — снег попал за ворот. Сегодня он не делал зарядки и не обтирался — некогда.

Двор казармы истолчен солдатскими ногами. Унтера обучали запасных.

Завидев Лазо, унтер затянул:

— Ир-рна-а! Р-равнение…

Козырнув, Лазо скомандовал:

— Вольно. Продолжайте.

Удаляясь, он слышал бравый голос унтера:

— Ир-рна! Образование выправки слушай. Пятки вме-стях, носки разведены на ширину приклада… Голова… ты, дубина, слушай! Голова держится прямой по своей высоте над землей. Всякий видит: ты есть солдат и готов отдать свою жизнь за веру, царя и отечество…

В полку как будто ничего не переменилось. Царя вчера не стало, однако армия, инструмент войны и подавления недовольных, продолжала оставаться вне политики.

В помещении офицерского собрания светились все окна. На крыльце Лазо столкнулся с Бовкуном. По привычке солдат отпрянул и вытянулся. Лазо протянул ему руку.

— Ищете меня? Что случилось?

— Ваше благородие… виноват, товарищ… Лазо, послезавтра заседание городского Совета. К нам приходили от железнодорожников, из мастерских. Мы их в общем-то поддерживаем… Я сегодня обращался к подпоручику Смирнову. Он ничего не хочет слушать. Он замахнулся на меня! Это ему так не пройдет… Теперь не ранешное время!

«Прав, прав старый солдат. События обрушились лавиной. Теперь каждый час приносит столько нового!»

— Успокойтесь, Вовкун. Подпоручик Смирнов не прав. Скажите вашим товарищам из мастерских, что могут приходить свободно.

— Покорно благодарим!

Открыв дверь, Лазо увидел, что, несмотря на ранний час, все офицеры были в сборе. Чувствовалась напряженность, лица хмуры. Подпоручик Смирнов метнул взгляд на вошедшего Лазо и продолжал:

— Вчера полковой командир получил сообщение из Новониколаевска. Ссыльные устроили праздничное шествие. Солдаты отказались подчиняться офицерам. Прапорщик Слезкин не вынес этого безобразия и застрелился. Единственный нашелся человек!

После угнетенного молчания кто-то из офицеров напомнил, что следует подумать о выборах. Ротный командир зверем глянул на дверь, через которую недавно дерзнул проникнуть в офицерское собрание рядовой Бовкун, и снова вспылил.

— Дожили: солдат указывает офицерам! И это армия? Разврат! Кабак-с!

Подпоручика поддержали, раздалось сразу несколько голосов. Офицерами овладело смятение. В одночасье рухнуло все, чем держалась армия. Командовать станут какие-то выбранные голосованием?! Не исключено даже, что во главе полка или дивизии окажется какой-то штафирка из мастеровых или из недоучившихся студентов! А это что еще за новость — ротные, батальонные и полковые комитеты? Ну пускай бы выбирали каких-то там своих рачьих и собачьих депутатов, но в армии? Пропала армия!

— Предупреждаю, — продолжал подпоручик, — у меня в роте никаких выборов. Армия должна оставаться армией! А кто хочет голосовать, пусть отправляется в десятую роту.

Прапорщик Курилов несмело заметил, что приказ о выборах пришел из Петрограда, от военного министра Временного правительства.