Эльмира Нетесова - Любимые не умирают

• Название: Любимые не умирают
• Автор: Эльмира Нетесова
• Издательство: АСТ
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2008
• ISBN: 5-87210-160-0

Нет смеха без радости, как не бывает жизни без испытаний. Они случаются разные. Все ли могут выдержать их достойно, не потеряв в невзгодах совесть и имя? Каждый ли человек, подойдя к финалу, сможет сказать, что жизнь прожита не зря, и ему не краснеть за прошлое?

Разными случаются ошибки и просчёты. Вот и в этом романе: «Любимые не умирают», автор рассказывает о судьбе обычной семьи, в чьей жизни тесно переплелись свои горести и радости. Сколько пережито этими людьми? Ведь на их долю выпало немало бед, своих трагедий. И всё же выстояли, выдержали, потому что сумели сберечь в своих сердцах главное: единственную, как свою жизнь, любовь...

---

   —  А как? — спросила меня. Я так и ответил, что только Петровной. Другое не заслужила и не услышит от меня никогда.

   Катька расцеловала сына. А на следующее утро пошла на работу. Объяснила главному бухгалтеру, что у нее резко подскочило давление и если б не сын, умерла бы.

  —   А муж почему не вызвал скорую?

   —  Мы с ним под одной крышей, но давно по разным комнатам живем, никогда не рассчитывая на помощь. Он всюду, где можно, пакостит мне,— впервые пожаловалась на Кольку и ей поверили, простили прогул.

   Катька, вернувшись с работы, справилась с делами, с Колькой не разговаривала. Тот понял, сын

его высветил вместе с Петровной. Катька даже ужинать не села вместе с мужем. И дождалась сына. Колька понял, в семье ему объявили бойкот, вышел во двор и, просидев с мужиками до ночи, вернулся домой навеселе. Сын спал. А Катька снова напилась. Она еще держалась на ногах, но соображала плохо.

  —   Эй, Оглобля! Когда квасить кончишь?

  —   Тебе можно, а мне нельзя? Почему? — спросила заплетающимся языком.

  —   Я мужик!

   —  Ты не мужик! Ты чмо! Придурок и отморозок! Понял, осколок грязной транды? Тот, кто был мужиком, умер! Лучше бы ты вместо него накрылся...

   Этого Колька не выдержал. Он тут же отрезвел и набросился на жену с кулаками. Мужик бил так, что баба влипала в углы всем телом. Кровь шла изо рта, из носа, из ушей. Остановился, когда сын облил его ведром воды и пригрозил вызвать милицию.

   До утра кое-как привел мать в себя. Та еле шла на работу. Главбух, увидев бабу, сокрушенно качал головой и, пожалев Катьку, отпустил домой пораньше. Та решила съездить на кладбище к Сашке. Наревевшись, нажаловалась покойнику на мужа.

   Александр Степанович смотрел на нее с портрета, улыбаясь, и словно говорил ей:

  —   Держись, Катюша!

  —   Любимый мой! Лучше б я сдохла! — и приметила, что исчезла улыбка с портрета и лицо Александра стало суровым, чужим.

  —   Не то брехнула? Прости дуру окаянную! Сам знаешь, умишком никогда не отличалась. Говорила про то, что в сердце жило. Я любила тебя и хотела всегда быть с тобой. Ну, а ты поспешил. Зачем? Мне так тяжело без тебя! — снова увидела улыбку и, оглядевшись, увидела, что над кладбищем опускаются сумерки.

     Мамка! Где ты была? Я так испугался? — встретил Катьку сын. А проснувшийся Колька опять пустил в ход кулаки:

  —   На кладбище шляешься? Семьи у тебя нет? Совсем оборзела сука! На весь город позоришь, что в его любовницах была! — бил Катьку нещадно. Та снова выпила, глуша боль самогоном. А через неделю и вовсе не смогла пойти на работу.

  —   Знаете, Екатерина, я устал понимать и сочувствовать. У нас производство, а не богадельня. Либо работаете, или увольняйтесь. Целых пять дней не появляться на комбинате, это уже слишком! Разберитесь сами в своей семье, не впутывая других! Я предупреждаю, это последний случай. В следующий раз вы будете уволены! — предупредил потерявший терпение главный бухгалтер комбината.

  Последнего случая долго ждать не пришлось, и бабу через три дня уводили по статье — за систематические прогулы...

   В тот день она напилась так, что не узнала Кольку и, схватив последнюю бутылку самогонки, выпитую за упокой Сашки до дна, закричала срывающимся голосом:

  —   Санька! Плесни глоток! Душа горит!

  Колька, услышав такое, совсем оборзел. Он напотел на Катьку с порога. И впервые бил ее всерьез. Мужик понял, для него ничего не осталось в душе бабы. В ней жил хахаль, он мертвый вытеснил его живого из Катькиного сердца и завладел бабой целиком. Она стала совсем чужою. Мужик бил ее за измену и предательство, за осиротевшую семью. Он не щадил и вымещал на бабе все свое зло. Катька истекала кровью. Колька, перешагнув ее умирающую пошел во двор.

   Когда Димка вернулся домой и увидел, что стало с матерью, заорал жутко. На его крик прибежали испуганные соседи. Они видели всякое, но не такое. Когда вызвали неотложку, даже врачи не верили, что довезут бабу до больницы живой. На Димку страшно было смотреть. От нервного шока или от испуга, все лицо мальчишки перекосило, речь стала невнятной, обрывистой, срывающейся на стон и всхлипы. Его невозможно было узнать. Следом за скорой помощью увезла дежурная оперативка Кольку. Сразу в наручниках, сразу в камеру, сразу к махровым уголовникам. Те, узнав, что Колька всего-навсего вломил бабе и возможно прикончил ее, обиделись на ментов и потребовали немедленно убрать от них — авторитетных бытового хулигана. Когда получили отказ, вломили самому Николаю, засунули его под нары, предварительно дав ему опробовать своей рожей прочность потолка и каждого угла камеры. Оттуда снизу они не выпустили мужика до самого суда над ним.

   Катьку сразу из квартиры доставили медики в реанимацию. Увидев изувеченную, окровавленную бабу, даже видавшие виды травматологи растерялись:

  —   Кто ж ее так уделал?

  —   Родной муж? Быть не может!

   —  Все соседи в один голос подтвердили. И сын. Им не можем не верить.

  —   Да он садист! Отпетый маньяк!

   —  Все может быть. Возможно, бутылку не поделили!— усмехнулся врач, глянув на результаты анализа крови.

  —   Пьяная?

  —   Будь трезвой, живою не довезли бы! — рассмеялся хирург и надел перчатки.

   Предстояло несколько сложных операций, их исход нельзя было предугадать заранее.

  Катька была без сознания.

  Всю ночь работали с нею врачи. До самого утра не отошли от операционного стола, на каком лежала Екатерина. Что-то резали, сшивали, сдвигали, натягивали, заменяли. И лишь когда солнце заглянуло в окно, снял хирург маску и сказал, перекрестившись:

  —   Господи! Помоги ей! Дай жизнь!..

  Катьку со всеми предосторожностями вывезли из операционного блока и определили в реанимационной палате.

   Придет ли она в себя, выживет или нет, не брался утверждать никто из врачей. Уж слишком сложным был случай, очень много увечий и травм. Если выживет, будет ли полноценной, или останется до конца жизни калекой, прикованной к постели навсегда.

  —   А может, встанет на свои ноги? Вот будет чудо! — обронил ведущий хирург.

   —  Кто знает, как ей повезет. Мы сделали все, что от нас зависело,— ответила ассистент.

  Лишь на восьмой день Катька открыла глаза и задышала самостоятельно. Она смотрела на врачей, не понимая, как они оказались рядом, почему очутилась в больнице, что произошло, где Колька и Дима?

   Ей ничего не говорили и Катька, приходя в себя, звала сына. Но он не приходил.

  Лишь через две недели к ней допустили следователя милиции, тот прояснил случившееся, попросил Катьку вспомнить, за что так свирепо избил ее муж.

  Женщина с трудом рассказала, как она вернувшись с кладбища, выпила последнюю бутылку самогонки. Хотела еще добавить, но ей не дали. Колька бил зверски. Она кричала, что больше не будет пить, но он уже ничего не слышал и грозил урыть рядом с Сашей.

  —   Ваш муж в милиции, находится под следствием и за свои действия ответит перед законом. На него заведено уголовное дело, ведется следствие. Он посягнул на ваши здоровье и жизнь.

  —   Да будет вам накручивать! Отпустите его,— попросила баба.

  —   Вы чудом остались живы!

   —  Ай, не впервой отлупил! И все живая остаюсь, только не знаю зачем?

  —   Не вы одна пострадали. Ваш сын на нервной почве получил нервный шок и теперь останется ущербным...

  —   Что? Димку окалечил? — побледнела баба.

   —  К сожалению, этот шок оставил свои последствия надолго, быть может, до конца жизни. Врачи говорят, что лечить его они если и возьмутся, то результат не гарантируют.

  —   Что с ним? Как мне увидеть сына?

  —   Лучше не надо. Во всяком случае, не спешите.

   Под диктовку следователя Катька через две недели написала заявление, в каком просила наказать Кольку за совершенное преступление по всей строгости закона.

   Касайся это самой, Катька ни за что не написала бы заявление. Но за сына любому вырвала бы глотку, не пощадила и Кольку. Ни за себя отомстила ему, за сына. Потому, когда узнала, что Кольку отправили на три года в тюрьму, не пожалела мужика.

Глава 7. Последствия беды

   Нет, не сам Димка, соседи пожалели мальчишку и, разыскав телефон Ольги Никитичны и Евдокии Петровны, посоветовали обеим поскорее приехать в город.

   Они не промедлили. Узнав, что случилось, поторопились действовать. Петровна побежала в милицию к Кольке, Никитична — в больницу к Катьке. Никто из соседей не знал, жива она или нет.

   Никитична навестила дочь, убедилась, что Катя жива, проведала внука. От Димки бабка вернулась в слезах и готова была разорвать Петровну за Кольку Она кляла их обоих на чем свет стоит и все жалела мальчишку. С ним врачи оказались бессильны. Петровна, увидев внука, сказала, что Димкин недуг не по силам врачам.