Максим Жуковец - Ясныи день

• Название: Ясныи день
• Автор: Максим Жуковец
• Жанр: Ужасы и Мистика

В книге рассказывается о двух удивительных девочках из никому неизвестного горного хутора, которые обладают чудесными способностями, талантами и мировоззрением. Несмотря на то, что они живут вдали от людей, в глухом и недоступном уголке планеты, им очень подробно известно о нашей цивилизации и об истории её возникновения. Их знание о нас настолько своеобразно и неожиданно, что порою чувствуешь лёгкий шок и не можешь поверить. Но любой здравомыслящий человек, внимательно осмотревшись вокруг, поймёт, что в их рассказах есть доля правды, и немалая.

Книга предназначена для широкого круга читателей.

---

Отпустив руку Лены, я встаю, даже нет — резко вскакиваю и восклицаю:

— Что это, что это было? Ты видела? Ты видела Его?

— Успокойся, успокойся, Максим, — Лена поднимается вслед за мной и дотрагивается до моего плеча. — Конечно же, я видела… Я вижу и чувствую Его довольно часто. Здесь, в Благодати, я вижу Его всё время…

— Но кто это? Кто это, Лена?

— Когда-то я уже говорила тебе, что это — ты…

— Я не понимаю, как это?

— Хорошо, если тебе более понятно воспринимать это отдельно от себя, то это Свет. И одновременно это будто бы Мама. И ещё это Отец. Это Родина.

— Чья, чья Родина?

— Общечеловеческая Родина.

— Общечеловеческая?

— Да.

Глава 10 Девочка и Свет

Молитва не может иметь ничего общего с насилием. Первая молитва ребёнка не должна быть осмеяна или порицаема. Мальчик молился: «Господи, мы готовы помочь Тебе». Прохожий очень возмутился и назвал ребёнка гордецом. Таким образом первое чувство самоотверженности было поругано. Девочка молилась о матери и о корове, и такая молитва была осмеяна. Но память осталась о чём-то почти смешном, тогда как забота была трогательна.

Устрашение Богом тоже есть великое кощунство. Запрещение молиться своими словами уже будет вторжением в молодое сознание. Может быть, ребёнок помнит что-то очень важное и продолжает свою мысль кверху. Кто же может вторгаться, чтобы потушить светлый порыв?! Первое наставление о молитве будет наставлением на весь жизненный путь…

Учение Живой Этики, АУМ, 69

Происходит гораздо больше чудесного, нежели принято думать. Можно привести некоторые исторические примеры, как выдающиеся люди бесследно исчезали. Те же, которые не могли по разным причинам скрыться, те как бы умирали, приказывая плотно закрыть себя и густо засыпать цветами. В ночное время приходили неизвестные и совершали обмен, уезжая с мнимоумершим. Указать можно не один случай в Азии, в Египте, в Греции, когда события требовали такого превращения. История, конечно, изображает совершенно превратно эти события. Пустые гробницы и таинственные сожжения могут напомнить о многом неизвестном для обывателя…

Учение Живой Этики, Сердце, 565

Невольно вспоминаются некоторые фильмы, некоторые книги. Вспоминается поразившая меня в детстве работа доктора Раймонда Моуди, собравшего большой материал о случаях клинической смерти, точнее, о тех пациентах, которым удалось пережить клиническую смерть. Многие из них рассказывали, что жизнь существует и после смерти. Они упоминали некое таинственное, но ласковое и глубоко любящее их Существо, Существо из Света. Они называли его по-разному: Бог, Христос, Ангел, и просто — Свет… Вернувшись к жизни здесь, они говорили, что никогда не смогут описать и выразить в словах ту Любовь, с которой Свет встречал их там… Да, они это говорили… И никто из них не брался ни спорить, ни рассуждать о Его Любви…

Посмотрев по сторонам, я замечаю, что дети позабирали свои сумки и ушли, оставив нас с Леной наедине. Устали ждать, наверное…

— Если Он — это Пространство, тогда почему во сне Он был, как человек? — спрашиваю я у девочки.

— Так значит, вы уже в некоторой степени знакомы, да? — осведомляется она, посмотрев на меня.

— Да, знакомы. Он выглядел, как человек.

— Он — Разум. Он может принимать любой облик, Максим. Он делает это, чтобы сознанию человека было легче Его воспринимать. Так Он общается с людьми. Лишь немногим Он является сам, не через облики, а сам.

— Как это?

— Это называется Ясный День.

— Так-так-так. Ну-ка, расскажи об этом подробнее.

— Нужно научиться входить в Ясный День. Для этого нужно почаще думать о Нем, желать… желать… ну, как это у вас там… скажем проще — желать соединиться с Ним, вот!

— И что же? Он услышит мои желания и мысли?

— Конечно. Любая твоя мысль, любое слово громогласно звучат перед Светом, и Он слышит, видит и знает о тебе всё. Он сразу поймёт, что ты хочешь контакта. И Он станет тихо прикасаться к тебе. Постепенно ты начнешь всё больше чувствовать Его и даже ощущать Его ответы. Однажды твои чувства утончатся настолько, что тебе удастся как бы соединиться с Ним. Ты выйдешь за пределы пространства-времени и узнаешь Его таким, какой Он есть. В тот день ты поймёшь, что нет ничего прекраснее

— С тобой всё было точно так же? Прежде, чем увидеть Свет, ты долго думала о Нём, желала встречи, да?

— Не совсем так. Я видела Его с самого рождения. Здесь все видят Его. Вот же Он, — девочка показала рукой на розовое свечение и продолжила: — Но Ясный День — это не просто ощущать. Это стать с Ним одним целым — думать, как Он; чувствовать, как Он. Этому нужно учиться.

— И ты училась?

— Да.

— Расскажи, как это было? Кажется, я начинаю что-то понимать.

— Я расскажу тебе, Максим. Всё началось с мамы. Уход моей мамы и необычное поведение отца заставили меня искать. Я тогда ещё не ведала, чего ищу. Но всё же искала. И нашла. Я нашла Свет.

— Подожди, подожди. Ты подробно всё объясни. При чём тут уход мамы? Куда она ушла?

— Она ушла навсегда туда, откуда не возвращаются. Ушла очень рано. Мне было лет пять, когда она ушла. Её нашли на полянке. Она лежала неподвижно, не дыша… На лице застыла лёгкая улыбка, и мне казалось, что она живая. Но люди плакали, люди говорили, что она мертва… Только отец ничего не говорил. Мы с Натой подошли к нему и долго стояли рядом. Наш отец редко чего нам рассказывал, чаще сам спрашивал. Вот и в тот день, вглядываясь в суетящихся возле мамы людей, он спросил:

«Что вы чувствуете, девочки? Вам плохо, грустно?»

«Я не знаю, — сказала я, — я не понимаю… Чувствую, что мамы уже никогда больше не будет с нами. Это, наверное, плохо, потому, что люди плачут…»

Перебив меня, Ната вмешалась:

«Я чувствую, что с мамочкой что-то происходит. Что-то очень важное».

Взглянув на Нату, отец улыбнулся:

«Скажи, Ната, что происходит с мамой? Я очень хочу знать. Ты ответишь мне?»

Ната и отец долго смотрели друг другу в глаза. Отец улыбался. Ната тоже заулыбалась, и, тряхнув головой, ушла. Я побежала за ней, за своей старшей сестрой. Мы шли к горному озеру, чтобы там, в тишине, подумать над вопросом отца.

— Твоему отцу, что же, не жалко было? Не грустно, не больно? Почему он улыбался?

— Вот и мы думали — почему? Он не только улыбался, он трепетно радовался чему-то…

Лена замолкает. Я успеваю предложить себе многие версии причин радости её отца, прежде чем она начинает говорить вновь.

— Маму похоронили, — рассказывает девочка. — Я думала над вопросом отца и часто приходила к могилке. Я чувствовала мамино тело под землей, я чувствовала, что мама — живая… Однажды я пришла к могиле ранним утром. Посидев немного возле холмика, я вдруг поняла, что тела мамочки там нет. Его там не было.

— Откуда ты узнала? Могила была раскопана?

— Нет, Максим. С могилой всё было в порядке. Но я почувствовала… Я узнала… Отыскав отца, я взволнованно всё ему объяснила. Он очень внимательно слушал. Всё время кивал головой и улыбался. Потом он дал мне какую-то книжку.

— Что это? — спросила я.

— Это — Новый Завет. Евангелие от Иоанна.

— Ты хочешь, чтобы я прочитала?

Он кивнул.

И я поняла, что ответ можно найти в этой небольшой, тонкой книжке. Тогда я ещё не умела читать, но мне было интересно. Я научилась бегло читать за несколько недель…

— Да ну!

— Ну да! — Лена смеётся. — Через месяц я смогла прочитать Евангелие от Иоанна и понять значение многих неизвестных слов. Вот только смысла я так и не поняла. «В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было — Бог». Кто такой Бог, думала я. Какое Слово у Него было? Человек, о котором рассказывалось в Евангелии, называл Бога Отцом. Иногда он говорил слушавшим его людям: «Отец ваш небесный…» Значит, думала я, Бог — это Отец всех людей. Всех-всех. И мой тоже. Что же получалось — у меня два отца? Один — Олег, а другой? Кто этот другой? Где он? Как его увидеть?

— Меня в пять лет интересовали совершенно иные вопросы, — я вспоминаю своё детство. — А те, что ты задавала себе… Нашла ли ты ответ? Возможен ли, вообще, ответ в данном случае?

— Да, был ответ. Это случилось примерно через год. Всё это время я думала, искала. Сходила с ума от интереса и различных предположений: то мне казалось, что Бог — это огромный человек, живущий в облаках; то я думала, что он живёт на самой высокой горе… Это очень смешно, Максим, я расскажу, и ты будешь смеяться. У одной женщины была карта мира. По этой карте я и другие дети нашли самые высокие горы на Земле — Гималаи… Мы тогда думали, что Бог живет в Гималаях. Мы даже собирались тайно оставить хутор и отправиться в Гималаи, чтобы найти там Бога. Но мы не сделали этого, потому что однажды случилось вот что. Как-то поздним вечером я пришла на полянку, где год назад ушла мама, и легла там в траву. Я любила там лежать. Я полюбила это место после ухода мамочки. Я лежала и думала. Думала о Боге: