А Кабацков - «Включен в операцию». Массовый террор в Прикамье в 1937–1938 гг.

• Название: «Включен в операцию». Массовый террор в Прикамье в 1937–1938 гг.
• Автор: А Кабацков
• Издательство: Российская политическая энциклопедия
• Жанр: История
• ISBN: 978-5-8243-1180-8

В коллективной монографии, написанной историками Пермского государственного технического университета совместно с архивными работниками, сделана попытка детально реконструировать массовые операции 1937–1938 гг. на территории Прикамья. На основании архивных источников показано, что на локальном уровне различий между репрессивными кампаниями практически не существовало. Сотрудники НКВД на местах действовали по единому алгоритму, выкорчевывая «вражеские гнезда» в райкомах и заводских конторах и нанося превентивный удар по «контрреволюционному кулачеству» и «инобазе» буржуазных разведок. Это позволяет уточнить представления о большом терроре и переосмыслить устоявшиеся исследовательские подходы к его изучению.

---

И здесь рабочий статус Павла Ивановича, как и многих других арестованных и осужденных тройками УНКВД в 1937–1938 гг. уральских рабочих, позволял превратить фигуру простого, хотя и квалифицированного машиниста в члена повстанческой сети, регулярно организующей диверсии против советской власти. Начальник депо Девин был назначен на роль руководителя повстанцев. Он был арестован летом 1937 г., еще до начала массовых арестов, инициированных приказом № 00447. Но работа под его руководством вошла в дело Лукиных как отягчающая вину арестованного строчка обвинительного заключения, оперативно подготовленного следователем через четыре дня после ареста Павла Ивановича: «…Произведенным расследованием установлено», — говорилось в документе, — «ЛУКИНЫХ Павел Иванович враждебно настроен к Советской власти, имел тесную связь с осужденными за разрушение транспорта — ДЕВИНЫМ и НИКОЛАЕВЫМ, лично сам и по их указанию проводил диверсионную деятельность по разрушению паровозного парка. Кроме того, систематически проводил среди рабочих к-p троцкистскую агитацию, восхвалял бандита ТРОЦКОГО и дискредитируя мероприятия, проводимые Сов. Властью и вождей партии и правительства»[332].

На основании обвинительного заключения, без судебных процедур тройка при УНКВД Свердловской области 19 августа 1937 г. приговорила П. И. Лукиных к расстрелу с формулировкой:

«Обвиняется в том, что являлся членом ликвидированной к-p диверсионной организации, по заданию которой в 1936–1937 г. на ж.-д. транспорте вывел из строя 3 паровоза, совершил ряд аварий на транспорте»[333].

Массовые репрессии по приказу № 00447 и рабочие

Оперативный приказ № 00447 инициировал кампанию по проведению самой масштабной для Прикамья репрессивной акции органов НКВД. Особенностью операции стала ее антирабочая направленность. И это тем более удивительно, что в тексте приказа в череде классово чуждых элементов или враждебно настроенных групп рабочие никак не упоминаются. В приказе встречается лишь невнятная фраза о враждебных элементах, которые скрываются в городах и организуют диверсии на заводах:

«Часть перечисленных выше элементов, уйдя из деревни в города, проникла на предприятия промышленности, транспорт и строительство […]. Как установлено, все эти антисоветские элементы являются главными зачинщиками всякого рода антисоветских и диверсионных преступлений как в колхозах и совхозах, так и на транспорте и в некоторых областях промышленности»[334].

Считать это указанием на рабочих сложно, ведь «контингенты, подлежащие репрессии», обозначены вполне определенно. Среди них сразу можно обнаружить кулаков — старых и затаившихся классовых противников новой власти, трудпоселенцев, не оставивших мысли о вредительстве, прочие социально опасные элементы, состоявшие в повстанческих, фашистских, террористических и бандитских формированиях, членов антисоветских партий и даже уголовников, которые таким соседством превращались в классовых врагов советской власти.

Классовый подход к определению врагов, как он был артикулирован в тексте приказа № 00447, делал запланированную кампанию похожей на «кулацкую операцию», проведенную органами ОГПУ в 1929–1931 гг. Отступление от номинирования врагов советской власти на языке истории революционной или партийной борьбы, как-то: «белогвардейцы», «троцкисты», «зиновьевцы» и т. п., оправдывал масштаб репрессий. Ведь «разоблачение» контрреволюционных элементов органами НКВД происходило постоянно на протяжении 1930-х гг. и не было чем-то необычным в репрессивной политике властей. Похожими на «кулацкую» кампанию были и процедуры реализации намеченной по приказу № 00447 операции: разбивка разоблаченных врагов на категории и использование упрощенной процедуры судопроизводства в виде троек при УНКВД. Также отметим, что репрессиям в 1937–1938 гг. подверглись люди, уже ставшие жертвами сталинского ОГПУ в 1929–1930 гг. Тем не менее, будет исторической ошибкой считать обе репрессивные кампании тождественными. В 1929–1930 гг. борьба с «кулаками» проходила вне городов и не коснулась рабочего класса. Согласно тексту приказа могло показаться, что следовало ожидать чего-то подобного и в этот раз. Реальность оказалась совсем иной.

Из 7959 человек, репрессированных в ходе кулацкой операции, о которых есть сведения в базе данных Государственного общественно-политического архива Пермской области (ГОПАПО), почти половина — 44,8 % (3565 человек) по роду своей деятельности являются рабочими. Род занятий еще около 300 человек мы бы определили так: скорее рабочий, чем крестьянин[335].

Источники исследования

Остановимся на источниках проведенного исследования по массовой операции против рабочих Прикамья в 1937–1938 гг. Работа опирается на статистические и историко-архивные методы обработки данных, полученных в результате изучения архивно-следственных дел, находящихся на хранении в Государственном общественно-политическом архиве Пермской области.

На основании статистической обработки доступного массива данных о репрессиях были выделены этапы репрессий, определены территориальные анклавы, подвергшиеся наибольшей и наименьшей чистке. Затем из общего массива архивных документов об арестованных и осужденных рабочих были отобраны следственные дела, представляющие разные временные этапы и регионы реализации репрессивной операции на территории Прикамья.

В одном деле часто объединены материалы следствия на 5-10 человек, оформленных в ходе операции как «повстанческое отделение». В делах, состоящих из 3–4 томов, представлены следственные документы в отношении нескольких десятков человек. В большинстве случаев «повстанческие» группы относительно однородны, т. к. формировались они из работников одного предприятия или жителей определенного поселка. Но точно так же причиной объединения в группу могла стать и дата ареста или допроса, или, например, содержание арестованных в одной камере. Технологии фабрикации дел о контрреволюционных организациях, использовавшиеся работниками НКВД, были незамысловаты. В этом случае в одну повстанческую ячейку могли войти люди самых разных профессий и социальных статусов.

В материалах одного из следственных дел мы обнаруживаем данные о повстанческом взводе из девяти человек. Дело привлекает внимание социальной разношерстностью арестованных. Сложно определить сразу, что заставило следователя сформировать из них повстанческую группу.

Филимонов Георгий Александрович — агроном из служащих, работал учителем черчения и рисования в средних школах № 2, 3 и 5 г. Соликамска. Арестован 29.10.37.

Юркин Дмитрий Тимофеевич — конюх на опытном поле Соликамского 1-го калийного рудника, в 1929 г. осужден на 8 лет по 58–10. Арестован 27.10.37.

Утробин Григорий Семенович — сторож при Соликамском совхозе, осужден в 1929 г. по 58-10-11 на 8 лет коллегией ОГПУ Свердловской области.

Галкин Василий Михайлович — плотник Соликамского сельхоз-комбината, из крестьян. С февраля по июль 1919 г. служил в белой армии Колчака рядовым добровольцем. В 1931 году был судим по ст. 79 за невыполнение государственных заданий и приговорен к 2 годам лишения свободы. Арестован 27.10.37.

Евдокимов Иван Иванович — рядовой пожарной охраны Соликамского совхоза. Из крестьян. В бланке арестованного отмечено, что служил в белой армии Колчака рядовым в 1919 г. Арестован 27.10.37.

Галкин Александр Михайлович — разнорабочий Соликамской сельско-хозяйственной опытной станции. По социальному происхождению — из крестьян-кулаков. В анкете арестованного отмечено, что с марта по июль 1919 г. служил в белой армии Колчака рядовым добровольцем. В 1933 г. судим по закону от 7 августа. Приговорен к 10 годам, отбыл 6 месяцев. Арестован 27.10.37.

Сидоров Степан Иванович — чернорабочий калийного комбината. Из крестьян. Отмечено, что служил в царской армии. В красной армии с 1920 по 1921 гг. Арестован 27.10.37.

Скупченко Василий Иванович — трудпоселенец, электромоторист Соликамского совхоза. В анкете арестованного написано, что в 1930 г. раскулачивался. Арестован 27.10.37.

Юркин Иван Иванович — чернорабочий, сторож при сельхозкомбинате Соликамского калийного рудника. В анкете в графе «социальное происхождение» отмечено, что он из кулаков, а затем указано, что в 1919 г. по мобилизации служил в белой армии рядовым. Арестован 27.10.37.[336]

Перед нами образец произвольной амальгамы, когда в диверсионную группу сведены люди, совершенно чуждые друг другу. Такая социальная неоднородность репрессированных иллюстрирует реальное отношение следователей НКВД к социальным статусам и характеристикам. Они попросту игнорировались. Для следователя социальные достижения и жизненные коллизии арестованных были набором деталей, используемых в конструировании обвинения в диверсионной деятельности, участии в повстанческой контрреволюционной организации, шпионаже, на крайний случай — антисоветской агитации.