Сол Стейн - Другие люди

• Название: Другие люди
• Автор: Сол Стейн
• Издательство: ТЕРРА — Книжный клуб
• Жанр: Эротика
• Год: 2002
• ISBN: 5-275-00577-6

Сол Стейн (р. 1926) — известнейший американский писатель, поэт, сценарист. Его произведения навсегда вошли в списки мировых бестселлеров.

Роман «Другие люди» влиятельные книжные обозрения Америки внесли в список лучших книг десятилетия. Героиня произведения Франсина Уидмер, независимая молодая женщина достаточно свободных нравов, стала жертвой насилия. Нет ни свидетелей, ни улик, но насильник должен быть наказан. Франсине может помочь только один человек — блестящий адвокат Джордж Томасси. Но удастся ли ему сделать это?

---

Он притворился, будто ничего не произошло!

Спросил: «О чем вы сейчас думаете?»

— Я думаю, что вы первостатейный сукин сын. Я пришла к вам за помощью. Какое отношение имеет все это словоблудие к тем чувствам, что сейчас кипят во мне?

— Самое непосредственное.

Он наклонился, чтобы подобрать осколки.

— Я за нее заплачу.

Он махнул рукой: стоило ли говорить о таком пустяке.

— Случившееся сегодня преходяще. Рана заживет.

Я чувствовала, что сейчас взорвусь.

— Я даже не рассказала вам, что сделал со мной этот человек.

— Пожалуйста, расскажите.

Я прикусила губу. Желания рассказать как не бывало.

— Пожалуйста, вы должны выговориться.

Я покачала головой.

— Я стараюсь вам помочь.

Ни шиша вы мне не помогаете.

— Скажите вслух.

— Вы мне не помогаете.

— Расскажите мне, что случилось. С чего все началось?

— Со стука в дверь, — голос мой звучал, как чужой.

— А потом?

Я рассказала о чашке с сахаром. О щетке, об ударах в потолок. О том, как Козлак вытащил свой прибор.

— Что вы тогда подумали?

Я заставляла себя говорить.

— Он хотел, чтобы я испугалась. Я это знаю.

— Вы испугались?

— Естественно.

Я выложила ему все остальное.

— Теперь вам полегчало?

— Не знаю.

— Вам полегчает, когда вы вплотную подойдете к такому вопросу, как ваш лишенный корней интеллект.

Да что он такое несет?

— Вы опять говорите о моей работе?

— Я подумал, что вас это отвлечет. Но мы можем коснуться этой темы и в другой раз.

Вы начали, вы и заканчивайте.

— Давайте поговорим сейчас.

Кох вздохнул.

— Вы молоды.

А ты — старик.

— У вас все впереди. Работа — это не призвание. Призвание, что мотор, который не выключается с завершением рабочего дня. Вашему интеллекту отчаянно необходимо укорениться, найти точку отсчета. Ваша беда в том, что профессионально вы подкидыш во втором поколении.

— И что означает вся эта галиматья?

Кох изумленно воззрился на меня.

— Вы говорили, что я могу не стесняться в выражениях. Я сказала «галиматья», потому что так оно и есть. Я не понимаю, о чем речь.

— Не надо кипятиться. В выборе профессии ваш отец тоже подкидыш.

— Он адвокат.

— Он не адвокат по призванию. Он стал адвокатом в силу разных причин. Я слышал его. У него та же проблема, что и у вас.

Я уже встала.

— Меня сегодня изнасиловали.

— Я знаю.

— Изнасилование есть преступление. Над моим телом надругались. Мне связывали руки. Меня могли убить.

Он не поднялся. Оставаясь в кресле, он вынуждал сесть и меня.

— Но вас не убили. Вы не должны уходить от реальности.

— Я не ухожу! Боже ты мой, я поехала в больницу, поехала в полицию, я думала, что уж здесь-то, по меньшей мере, встречу сочувствие, понимание.

— Пожалуйста, сядьте.

— У меня такое ощущение, будто я в стане врага. Как и в полицейском участке. Неужели мужчины не способны это понять?

— А что вы имеете против мужчин?

— О господи, не начинать же нам все по второму кругу. Давайте поговорим, как нормальные люди. Если б меня ограбили, вы бы мне посочувствовали!

— Я вам сочувствую.

— Черта с два. Вы начали критиковать мой образ жизни. Сегодня. Когда я обратилась к вам за помощью.

— Я старался привлечь ваше внимание к самому важному для вас именно теперь, когда мы докопались до причины вашей бессонницы. С этой ночи вы и думать забудете о ней, я обещаю. Пожалуйста, сядьте.

— Не собираюсь я садиться. У меня одно желание: побыстрее убраться отсюда.

— Пожалуйста, пожалуйста, — он таки поднялся. — Раньше вы такого не делали.

— И вы никогда не были таким толстокожим и жестоким.

— Я думаю, вам необходимо приехать завтра, когда вы немного успокоитесь.

— Я надеюсь…

— Да.

— Что-нибудь случится.

— Со мной?

— Да, с вами. И вы поймете, в каком я состоянии.

— Вы надеетесь, что меня изнасилуют?

— Что-то в этом роде. Что-то такое, что вышвырнет вас из уютного гнездышка, в котором вы отгородились от всего мира.

— Я причинил вам боль, сказав, что профессионально вы подкидыш.

— Вы причинили мне боль, не помогая осознать, что произошло со мной сегодня!

— Если происшедшее так возмущает вас, почему бы вам не обратиться к адвокату?

— Не знаю я никаких адвокатов.

— С этим вам может помочь ваш отец.

— Вы сами сказали, что он не адвокат.

— Кого-то он да знает.

— Премного вам благодарна.

Невероятным усилием воли мне удалось подавить желание хлопнуть дверью.

— Куда теперь? — спросил Билл.

— Я не собираюсь возвращаться в свою квартиру. В этот дом. Во всяком случае до тех пор, пока там живет этот человек.

— Если хочешь, останься у меня, — предложил Билл.

— Нет.

— Я могу лечь в гостиной.

Я покачала головой.

— Так куда едем?

— К моим родителям.

Он включил двигатель, отпустил ручной тормоз, и машина тронулась с места. А вскоре мы уже катили по вестсайдской автостраде, держа курс на север, к дому моих родителей.

Глава 8 Уидмер

Люди называют наш дом Уидмер Хауз, так давно живет в нем наша семья. Расположен он в районе Брайаклифф Майнор, в западной части центра Уэстчестера. Если ехать к нам из Нью-Йорка по одной из автострад, они обязательно приведут на дорогу 9А, с четырьмя полосами движения, плохо спланированную, извилистую, а потому известную частыми авариями. За долгие годы департамент транспорта штата, организация малоподвижная, как, впрочем, и любое другое государственное учреждение, сподобился, реагируя на многочисленные жалобы, установить разделительные барьеры на наиболее опасных участках. Когда гости едут к нам первый раз, я рекомендую им дорогу 9А, поскольку в этом случае заблудиться практически невозможно, но жду их с таким чувством, будто из-за меня им грозит смертельная опасность. И облегченно вздыхаю, лишь когда звенит дверной звонок.

В тот вечер я никого не ждал. После обеда мы с Принсиллой играли в криббидж перед камином в гостиной. Камин мы зажигаем не для тепла, а для уюта. Зимний сезон подходил к концу, и мы знали, что скоро ящик для дров закроют на полгода, а оставшиеся поленья унесут под навес у гаража, защищающий их от дождя. Камин, особенно если горит влажное дерево, возбуждает Принсиллу, и в тот вечер я специально бросил в огонь несколько ветвей, срубленных с поваленной ветром ели. Я предложил, а она не отказалась выпить портвейна, и Принсилла, воодушевившись, выиграла первую партию в криббидж, целиком благодаря уверенности в себе. В таком состоянии она буквально лучится сексуальностью, чем, собственно, она и привлекла меня много лет тому назад.

Мы уже поднялись в спальню и лежали в объятьях друг друга, когда я услышал шум мотора: автомобиль свернул с Вязовой улицы на нашу подъездную дорожку. А потом мотор заглушили. Явно не доехав до дома. Живя в деревне, поневоле учишься отличать привычные звуки от непривычных. Вот и теперь, когда я сказал Принсилле, что кто-то остановил машину на подъездной дорожке, мы оба подумали об ограблении дома Уотсонов, случившемся неделю тому назад. Мы прислушались. Я подошел к окну. Площадка у дома пуста, а дальше дорога скрывалась в тени деревьев. Водитель неизвестной машины погасил фары и подфарники. Оставалось только ждать звона разбивающегося стекла.

Ружье я держу в стенном шкафу, за моими костюмами. Я приставил его к изножью кровати, надел халат. Принсилла вылезла из кровати с другой стороны. Ее нагота, владевшая моим вниманием минуту тому назад, сейчас казалась неуместной. К счастью, она тоже накинула халатик.

Приоткрывая окно, я чувствовал себя навострившим уши животным, ловящим звуки, недоступные человеческому уху. Принсилла и я услышали мужской голос. Я тут же подошел к телефону на столике у кровати и позвонил в полицию. Дежурный сержант ответил, что немедленно высылает патрульную машину. Я же спустился вниз с ружьем в руках и сел на площадке у последнего поворота лестницы, держа в поле зрения и окна, и дверь. А грабитель, наоборот, не смог бы меня заметить, если б не посмотрел вверх. У меня вошло в привычку оставлять зажженный ночник на маленьком столике в холле, и в тот вечер я похвалил себя за предусмотрительность. Принсилла присела на ступеньку за моей спиной.

Мгновением позже мы услышали поворачивающийся в замке ключ. Я, конечно, сразу же подумал, что одна из экономок, ранее служивших у нас, сделала слепок с ключа от входной двери, по которому ее дружок изготовил отмычку.

Естественно, я остолбенел, увидев, кто открыл дверь и вошел в гостиную.