Джоди Пиколт - Чужое сердце

• Название: Чужое сердце
• Автор: Джоди Пиколт
• Издательство: Книжковий Клуб «Клуб Сімейного Дозвілля»
• Жанр: Современная проза
• Год: 2009
• ISBN: 978-966-14-0564-5

Шэй Борн, осужденный за двойное умышленное убийство, более десяти лет ожидает исполнения приговора – казни посредством смертельной инъекции. У дочери убитого им полицейского, Клэр, тяжелейшее заболевание сердца, и спасти ее может только трансплантация. Шэй готов умереть на виселице, чтобы стать донором для девочки. Примет ли семья сердце убийцы? И что движет преступником: страх смерти, раскаяние, религиозный порыв?…

---

– Вот это да, – пробормотал я, и из-за дома, скрывавшего ее, поднялась женщина.

– О, спасибо, – сказала она. На меня она смотрела чуть недоверчиво, заметив накрахмаленный священнический воротничок.

– Нахлынули дурные воспоминания о католической школе? – подсказал я.

– Да нет… Просто сюда давно уже не приходили священники. – Она вытерла руки о белый передник, вроде тех, что носят мясники. – Меня зовут Мэрайя Флетчер, – представилась она.

– Майкл Райт.

– Отец Майкл Райт.

Я улыбнулся.

– Попался… Это вы сами сделали? – спросил я, указывая на причудливое произведение искусства.

– Ну да. Сама.

– Я ничего подобного в жизни не видел.

– Вот и хорошо, – сказала Мэрайя. – На это и рассчитывает мой клиент.

Я наклонился, чтобы внимательнее рассмотреть крохотный дверной молоточек в виде львиной головы.

– Вы настоящий художник.

– Не совсем. Просто детали даются мне легче, чем общая картина. – Она выключила CD-плеер, исторгавший трели «Волшебной флейты». – Йен говорил, чтобы я ждала вашего визита. И… Черт! – Взгляд ее метнулся в угол комнаты, где валялись без дела детские кубики. – Вы случайно не видели здесь пару маленьких озорников?

– Нет…

– Очень жаль.

Чуть задев меня плечом, она метнулась в кухню и распахнула дверь в кладовую. Двое мальчишек-близнецов, года по четыре, размазывали по белому линолеуму арахисовое масло и варенье.

– О боже! – вздохнула Мэрайя, и два детских личика повернулись к ней, как подсолнухи к солнцу.

– Ты же сказала, что можно рисовать пальцами, – сказал один мальчик.

– Но не на полу же! И не едой! Я бы проводила вас, – сказала она уже мне, – но…

– …нужно разрешить критическую ситуацию?

Она улыбнулась.

– Йен в сарае, идите прямо туда. – Она взяла мальчиков на руки и потащила к раковине. – А вам сначала нужно помыться. Папу будете мучить после.

Я направился по тропинке к сараю. Мне не суждено было иметь детей, я это знал. Любовь к Богу, которой наделен священник, настолько всеобъемлюща, что должна исключить человеческую тягу к созданию семьи: Иисус был моими родителями, братьями, сестрами, детьми – всем. Однако если Фома не ошибся и мы все подобны Господу, а не наоборот, тогда все люди обязаны обзаводиться потомством. У Бога же был Сын – и Он пожертвовал Им. Любой отец, чей ребенок уезжал учиться в другой город, женился или съезжал в отдельную квартиру, понимал эту часть Библии лучше, чем я.

Приблизившись к сараю, я услышал жуткие звуки, как будто внутри расчленяли кошек или забивали телят. Охваченный паникой (а вдруг Флетчер ранен?), я распахнул дверь и обнаружил там девочку-подростка, играющую на скрипке.

Играющую очень плохо.

Она отняла скрипку от подбородка и установила ее на бедре.

– Не понимаю, почему я должна упражняться в сарае.

Флетчер вытащил из ушей затычки.

– Что-что?

Она закатила глаза.

– Ты вообще слышал мою пьесу?

Флетчер ответил не сразу.

– Ты же знаешь, что я тебя очень люблю. – Девочка кивнула. – Ну, скажем так: если бы поблизости сегодня ошивался Бог, заслышав твою игру, он бы дал такого деру, что только пятки бы засверкали.

– Прослушивания уже завтра, – сказала она. – Что мне делать?

– Может, попробуешь сыграть на флейте? – предложил Флетчер и обнял девочку в утешение. Обернувшись, он заметил меня. – Вы, должно быть, Майкл Райт? – Он пожал мне руку и представил девочку: – Это моя дочь Фэйт.[25]

Фэйт тоже пожала мне руку.

– А вы слышали, как я играю? Я действительно никудышная скрипачка?

Я замешкал с ответом, но на выручку пришел сам Флетчер.

– Солнышко, не нужно ставить священника в неудобное положение. Ему придется соврать, а потом целый день торчать в исповедальне. Кажется, сейчас твоя очередь нянчиться с дьяволятами, – усмехнулся он.

– Нет, я точно помню, что твоя! Я сидела с ними все утро, пока мама работала.

– Десять баксов, – сказал Йен.

– Двадцать, – возразила Фэйт.

– По рукам.

Она положила скрипку в футляр.

– Приятно было познакомиться, – сказала она мне и ушла в сторону дома.

– У вас прекрасная семья, – сказал я Флетчеру.

Он рассмеялся.

– Внешность бывает обманчива. Провести целый день с Каином и Авелем – это такой новый способ контрацепции.

– Их зовут…

– На самом деле нет, – улыбнулся Флетчер. – Но я их так называю, когда Мэрайя не слышит. Идемте ко мне в кабинет.

Мы миновали генератор, снегоуборочную машину и две заброшенные конюшни, пока наконец не подошли к массивной двери соснового дерева. За ней, к моему удивлению, оказалась готовая комната с обшитыми вагонкой стенами и двумя этажами книжных полок.

– Должен признать, – сказал Флетчер, – представители католического клира меня посещают нечасто. Среди моих читателей католики, мягко скажем, не преобладают.

Я уселся в кожаное кресло.

– Могу представить.

– Тогда что же делает пристойный священник в доме такого смутьяна, как я? Мне следует ожидать разъяренной обличительной статьи в журнале «Кэтлик Эдвокэт»? За вашим, разумеется, авторством.

– Нет… Я пришел к вам скорее за информацией.

Я подумал о том, сколько всего придется выложить Йену Флетчеру. Конфиденциальность в отношениях между священником и прихожанином так же свята, как между врачом и пациентом, но нарушу ли я ее, повторив слова Шэя, которые можно прочесть в Евангелии двухтысячелетней давности?

– А вы ведь раньше были атеистом, – решил я сменить тему.

– Ara, – улыбнулся Флетчер. – И очень, доложу вам, одаренным. Уж можете поверить мне на слово.

– И что же произошло?

– Я познакомился с человеком, который вынудил меня поставить под сомнение все, что я якобы знал о Боге.

– Вот поэтому, – сказал я, – я и пришел в дом такого смутьяна, как вы.

– Лучшего места для изучения гностических Евангелий не найти, – сказал Флетчер.

– Именно.

– Ну, тогда начнем с того, что называть их «гностические» нельзя. Это как обращаться к еврею «жид» или к китайцу – «узкоглазый», оскорбительно. Ярлык «гностические» на них навесили те же люди, которые их запретили. В моих кругах их называют неканоническими. «Гностик» в буквальном переводе значит «тот, кто знает», но авторы термина считали их последователей скорее всезнайками, чем всеведущими.

– Это нам в общих чертах объясняли еще в семинарии.

Флетчер внимательно на меня посмотрел.

– Можно задать вам один вопрос, отче? В чем, по-вашему, состоит цель любой религии?

Я засмеялся.

– Ну, слава Богу, вы начали с несложного вопроса.

– Я не шучу.

– Мне кажется, религия должна объединять людей по верованиям… – подумав, ответил я, – …и помогает им понять, почему их верования столь важны.

Флетчер кивнул, как будто ожидал услышать именно такой ответ.

– Я думаю, религия призвана отвечать на сложные вопросы, возникающие, когда жизнь складывается не так, как нам хотелось бы. К примеру, когда твой ребенок умирает от лейкемии или когда тебя увольняют после двадцати лет добросовестной работы. Когда с хорошими людьми случается что-то плохое, а с плохими – хорошее. Меня же лично интересует тот факт, что религия почему-то перестала помогать в поиске честных ответов… и замкнулась на ритуальной составляющей. Вместо того чтобы побуждать людей к попыткам осмысления, религиозные ортодоксы просто зачитывают готовые рецепты: «Сделай то да се – и мир станет лучше».

– Ну, католическая вера просуществовала уже тысячи лет, – ответил я. – Не может быть, чтобы она ошибалась во всем.

– Но вы, наверное, не будете спорить, что ошибалась она не раз, – сказал Флетчер.

Любой человек, получивший минимальное религиозное образование или хотя бы закончивший колледж, знает, какую роль сыграла католическая церковь в истории и политике, не говоря уже о потоках грязи, омывавших ее честное имя в течение многих веков. Инквизицию проходят в шестом классе.

– Это ведь корпорация, – сказал я. – Конечно, иногда ее возглавляли плохие люди, ставившие личные амбиции выше подлинной веры. Но это не значит, что вместе с водой выплескивается и ребенок. Какие бы подонки ни попадались среди божьих слуг, слово Его уцелело.

Флетчер задумчиво наклонил голову.

– А что вам известно о зарождении христианства?

– Мне начать с Благовещения или сразу перейти к звезде…

– Вы говорите о рождении Иисуса, – перебил меня Флетчер. – Это совсем другое. По историческим данным, последователей Иисуса после его смерти не то чтобы встречали с распростертыми объятьями. Ко второму веку нашей эры они уже буквально гибли за свои убеждения. Но хотя они все принадлежали к группам христиан, единства между этими группами не наблюдалось. Они заметно отличались друг от друга. Одной из таких групп были так называемые гностики, считавшие, что христианство – это, конечно, шаг в верном направлении, но для истинного просвещения нужно постичь тайное знание, или гносис. Начинаешь с веры, но добиваешься прозрения – и этим людям гностики предлагали креститься еще раз. Птолемей называл это apolutrosis – этим же словом обозначали отмену рабства.