Ольга Чернышенко - Гарри Поттер и Вторая Великая Война

• Название: Гарри Поттер и Вторая Великая Война
• Автор: Ольга Чернышенко
• Жанр: Фэнтези

Это продолжение приключений мальчика, история которого потрясла мир. Гарри Поттер после пятого года обучения вернулся на Тисовую улицу, но на спокойную жизнь ему рассчитывать не приходится. Он потерял родных, но должен жить дальше, потому что ещё есть люди, которым он дорог, и которые в него верят.

Рейтинг: PG-13 — могут читать с родительского разрешения дети старше тринадцати лет.

Жанр: Adventure

---

— Мы не виним тебя, — это Фрэнк положил Гарри руку на плечо. — На его месте мы поступили бы так же.

— Не надо так говорить! Я не лучше его, чтобы со мной так носились.

— Причем тут лучше или нет, мой мальчик? Моей лучшей подругой была твоя мама… — Алиса ещё сильнее прижала его к себе. — Она бы тобой гордилась…

— Я не хочу жить взаймы! Я этого не заслужил…

— Не соглашусь с тобой, Поттер, — это бабушка Невилла услышала его последние слова. — Ты наша надежда, а надежду надо беречь.

— Надежда… — Гарри чуть отстранился и вытер глаза рукавом. — Что я могу для вас сделать?

— Отомстить, — негромко, но твердо ответил отец Невилла. — Отомсти тому, кто погубил нашего сына. За нас всех.

— Я обещаю.

Жуткий кашель разорвал тишину, горло словно засыпали песком и никак не получалось вдохнуть.

— Гарри, что с тобой? — обеспокоено склонились над ним родственники Невилла.

— Он болен, — профессор Снейп быстро подошел к студенту, взял его за подбородок и внимательно посмотрел глаза. — Вы в своем уме, Поттер, — спать осенью на земле?! Да ещё и под дождем! Живо в лазарет к мадам Помфри!

— Но…

— Без «но»! Чтобы поставить вас на ноги, ей и так понадобится не один день…

Глава 34. Провокация

«Некому стало
Делать дырки в бумаге окон.
Но как холодно в доме»

Японские стихи с грустным названием «Вспоминая умершего ребенка» не оставляли его ни на минуту. Особенно сейчас, в холодном классе, когда он сидел один, кутаясь в мантию, и не мог оторвать взгляд от места Невилла. Часы пробили десять раз, и в класс почти ворвалась группа гриффиндорцев во главе с Гарри.

— Какого вам здесь надо?

— Как какого? Профессор МакГонагалл сказала, что занятия должны продолжаться.

— Что?! Война войной, а уроки по расписанию? Вон отсюда все! Я отменяю свои уроки до похорон. Что вы стоите? Оглохли, что ли? Вон, все вон!

Стайка учеников беззвучно растаяла за дверью. Гарри не двинулся с места.

— Вам что, Поттер, нужен особый пинок?! Убирайтесь.

— Нет. Мне показалось, что вам лучше не быть одному… сейчас.

— Да? Вам не показалось. Но уроки я проводить не могу. Неужели она не понимает…

Да, я его тиранил, если вы об этом. И что? Вы знаете, что родились с Невилом в один день? Вы-то еще как-то шевелились. А бедняга Лонгботтом вечно витал в облаках. Рифмы ему удавались. А зелья — нет. Но защитить его … Мерлин мой! Я должен был стоять на его месте! И не был…

* * *

Так всё и было, а потом он отправил его обратно в Больничное крыло. И вновь потянулись нескончаемой вереницей дни и ночи, о Вольдеморте не появлялось никаких известий, впрочем, ничего особенно хорошего тоже не происходило. Гарри выздоравливал с трудом: воспаление легких помноженное на нервное потрясение дали о себе знать — как результат, высокая температура, не сбиваемая уже порядка двух недель. Он ненавидел светлые стены и белый потолок, а ещё больше запрет вставать с постели больше, чем на десять минут.

К середине ноября потеплело, за окнами лазарета все чаще раздавались звонкие голоса игроков в квиддич: когтевранцы победили слизеринцев, и теперь в Хогвартсе с нетерпением ожидали матча гриффиндорцев со своими принципиальными соперниками — представителями зеленого факультета. Как-то в один из таких дней Гарри все-таки удалось убедить мадам Помфри в своем прекрасном состоянии, и она чрезвычайно неохотно его отпустила. Слегка пошатываясь, он вышел из Больничного крыла и направился к выходу из замка. Поттеру очень давно хотелось оказаться на свежем воздухе.

Приблизившись к холлу замка, он услышал негромкие голоса, замедлил шаг, а потом и вовсе остановился. Показываться на глаза Дамблдору, Грюму, МакГонагалл и Амалии Боунс как-то уж совершенно не хотелось.

— … Так мы договорились, Альбус? Ты отпустишь мальчика в Министерство магии или все еще не видишь в этом смысла?..

— Амалия, я прекрасно понимаю, что пятьсот лет аврорату заслуженно считают главным событием года, но вместе с тем мы не можем упускать из виду тот факт, что Вольдеморт это также осознает и готовится…

— Если позволишь вмешаться, Альбус, я хотел бы напомнить: у нас есть достаточное количество людей, чтобы обеспечить достойную охрану. Я лично подтяну свои старые связи… Прикроем мы твоего Поттера, хотя не стал бы я с ним так носиться… Он у тебя в кабинете ясно дал понять, что в нашей помощи не нуждается…

— Аластор! Ты опять начинаешь? В чем дело? Столько времени прошло, а ты все никак не успокоишься!.. Мальчик расстроился из-за смерти друга, его слова не следует воспринимать всерьез.

— Воспринимать всерьез? Ты как-то слишком быстро меняешь свое мнение, Минерва! Кто так настойчиво требовал дисциплинарных санкций: на месяц отстранить Поттера от учебы и отправить на площадь Гриммо? Кто говорил об оскорблениях, которые нельзя прощать? Ему повезло, что этот его защитничек Снейп заступился, встал в дверях лазарета и начал орать: «Поттер серьезно болен, его нельзя двигать с места! Если хотите его убить, дождитесь пока я уйду!..»

— Ну-ну, Аластор, не горячись… У мальчика действительно была серьезная болезнь, но сейчас ведь речь идет не об этом. Амалия, думаю, я разрешу студентам присутствовать на дне рождения аврората, ближе к весне мы обсудим детали. У тебя остались еще вопросы?

— Да… Почему ты с этим миришься, Альбус? Терпишь его выходки? Ведь насколько я понимаю, нечто подобное уже было летом: Поттер высказывал претензии, причем не в самой корректной форме… По мне так он всего лишь зарвавшийся подросток. Может, пора поставить его на место?

— У меня нет ответов на многое из того, что он спрашивает. Его замечания по большей части справедливы.

— Хм, справедливость — это одно, а хамство, как мне кажется, лежит в несколько иной плоскости, не находишь?

— У Гарри Поттера не самая легкая судьба и довольно сложная миссия…

— Вот только о трудном детстве не надо!

— Подожди, Аластор, я не закончил. Так вот, для достижения этой миссии ему понадобится много сил и эмоций. Если он сейчас закроется, перестанет испытывать какие-либо чувства, то сможет запросто решить не сражаться с Вольдемортом, не вмешиваться в судьбу магического сообщества, и тогда последствия будут катастрофическими. Понимаете, по большому счету его сейчас в нашем магическом мире ничто не держит: его родственники умерли, друзей он теряет. Есть кое-какая духовная привязанность, едва заметная ниточка, но она быстро истончается. На порывах, на желаниях он еще способен что-то сделать, но если их прекратить, мальчик станет равнодушным. А это самое страшное, потому как равнодушному уже не нужно ничего. Вот почему я не исключал его из Хогвартса за многочисленные нарушения школьных правил, вот почему я не произнес ни единого слова упрека, когда Гарри громил мой кабинет. Пусть кричит, пусть ломает, пусть действует импульсивно, но только не опускает руки и не остается в стороне. Ярость, злость, обида, — эти эмоции куда лучше, чем их отсутствие. Потому что они показывают, что мы с вами этому человеку небезразличны, что его волнуют наши поступки и наша судьба. С безразличными людьми не разговаривают и ничего им не доказывают. Поэтому, Амалия, ты считаешь поведение Гарри Поттера хамством? Пускай. Главное, что это не равнодушие. Все остальное, по крайней мере, можно исправить…

Гарри отступил чуть назад — давно следовало пройти к выходу другим коридором, но услышанное собственное имя заставило повнимательнее вслушаться в разговор. Многое из сказанного Дамблдором нужно было серьезно обдумать.

Еще один шаг — и тихий голос за спиной:

— А вот это правильно, Поттер.

Гарри резко развернулся:

— Профессор Снейп?

— Совершенно верно. Вижу, мадам Помфри вас, наконец, отпустила.

— Я… я…

— Вы случайно проходили мимо и остановились немного отдохнуть.

— А? — ошарашенный взгляд. — Ну да, я…

— Я так и понял. Кстати, ваши друзья ушли в Хогсмид примерно полтора часа назад. Думаю, вы сможете их найти, не так ли?

— Да, сэр.

— Прекрасно. В таком случае, не смею вас задерживать, — жест в сторону проема в стене. — Только не бегите, Поттер. Поберегите себя.

Черные внимательные глаза, абсолютно спокойное лицо. Изумрудно-зеленые глаза, еще две минуты назад потухшие, а теперь раскрытые от удивления. Недоверчивые искорки в них, изумленные и… счастливые.

Потрясенный ответ:

— Профессор… спасибо!

И быстрые удаляющиеся шаги, мысли о приближающейся встрече с солнцем, свежим ветром, друзьями и услышанное слово: «защитничек».

* * *

— Знаешь, Гермиона, я думаю, прятать от него эту статью — не выход. Ты же знаешь, как он болезненно реагирует, если замечает, что от него что-то скрывают…