Василий Ардаматский - Две дороги

• Название: Две дороги
• Автор: Василий Ардаматский
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1973

Роман состоит из двух книг. Первая — «Дорога бесчестья» — о белоэмигранте — царском офицере Дружиловском, авторе многих фальшивок, направленных против коммунистов. Охранка капиталистических стран использовала их для расправы с коммунистами. Вторая книга — «Дорога чести» — посвящена светлой памяти известного болгарского генерала Владимира Заимова, выступившего против фашизации Болгарии и помогавшего Советской стране в ее борьбе с фашистской Германией.

---

Вот вспыхнуло сердце сына карловского ремесленника Васила Левского. Его зовущим трепетным светом озарена вся вторая половина XIX века, и мы видим костры в горах, у которых плечом к плечу стоят бойцы легиона Левского. В свете костра их лица, точно отлитые из бронзы. В их глазах — пламя. Они слушают революционный устав, написанный Василом Левским. Набатом гремят слова воззвания: революция! Борьба! Свобода! Изо всех уголков Болгарии к кострам Левского пробираются люди, готовые отдать свою жизнь за свободу. В это же время рядом горит еще одно сердце, его вырвал из своей груди друг и соратник Левского, бесстрашный революционер и великий поэт Христо Ботев. Он слагает стихи, которые гремят над страной как набатный колокол, сзывающий народ на борьбу.

Отец генерала Заимова — Стоян Заимов уже не курьер, а член Болгарского революционного центрального комитета. Он участвует в покушении на турецкого сатрапа Хаджу Ставри.

Турецкий суд приговаривает его к пожизненному заключению, его отправляют в тюрьму-крепость Диарбекир. Это хуже казни. Это медленная смерть в раскаленном солнцем каменном мешке. Из Диарбекира еще никто не вырвался живым. Близкий друг Стояна Заимова, выдающийся болгарский поэт Иван Вазов писал об этой тюрьме:

Там, в безжизненной пустыне,
Там, где огненная высь,
Гаснут сыновья младые,
Гаснет молодость и жизнь.

Стоян Заимов совершает побег из Диарбекира — первый побег во всей истории этой страшной тюрьмы. Несколько месяцев он пробирается через всю Турцию, к побережью Черного моря, а затем по его берегу в Румынию. И снова включается в борьбу за свободу своего народа. Вскоре он, как один из организаторов безжалостно подавленного восстания во Враце, приговорен турками к смерти. Приговор вызывает протесты передовых людей во всем мире, особо решительные и гневные протесты слышатся из России. В самый последний час перед казнью смертный приговор заменяется пожизненным заключением, и Стояна Заимова, закованного в кандалы, заточают в палестинскую тюрьму Сен-Жан д’Акр.

Схвачен Васил Левский. Его казнят на окраине Софии. Турецкие палачи душат его веревочной петлей, но его пылающее сердце продолжает гореть и звать болгар к борьбе.

2 июня 1876 года двадцативосьмилетний Христо Ботев вместе со своим отрядом погибает в открытом бою во Врачанских горах. Турецкая пуля пронзила его сердце, Но разве можно погасить сердце поэта? Оно горит и сегодня:

О матушка, мать юнака,
прости меня, и простимся!
Берусь я сейчас за оружье,
спешу я на зов народа
сразиться с врагом неверным
за все, что мне любо и свято, —
за мать, за отца, за брата!
За все я восстану, а там уж...
А там уж — как сабля укажет
и честь моя, мать юнака!
Когда же услышишь, мама,
что пуля запела над крышей,
когда молодцы подоспеют,
ты кинься им, мать, навстречу,
спроси, где родное чадо.
А если ответят на это,
что где-то сражен я пулей, —
не плачь, мать моя, не слушай
людей, которые скажут:
«Он был тебе не кормилец!» —
но дома поведай сердечно,
поведай ты младшим братцам,
чтоб знали они, не забыли,
что старшего брата имели,
который погиб в сраженье
затем, что не мог, бедняга,
сгибать перед турками спину
и видеть бедняцкое горе.
Поведай, чтоб мальчики знали,
ходили бы да искали
в горах мое белое тело
меж скал на орлиных высотах,
а кровь мою вы ищите
в землице, мать, в черной землице!
Авось и ружье найдется,
ружье, мать, да вместе с саблей.
А встретится неприятель —
пусть пулей его поздравляют
да саблей его приласкают!

За Ботевым, за Левским шли новые герои, бесстрашные вожаки борьбы за свободу.

Чудовищный террор бросает в могилы бесчисленные жертвы. Уничтожаются целые деревни. Становятся безлюдными города. Турки истребляют женщин и детей — пусть будет меньше рабов, которые могут восстать.

Но разве нет в это время на земле цивилизованной и благонравной Европы? Почему молчит добропорядочная Англия? Может быть, там не знают, что творится на болгарской земле? Знают. Английское правительство крайне встревожено. Из Англии турецкие правители получают одну за другой рекомендации решительно топить в крови любые попытки болгар получить свободу. А позднее, когда с помощью России турецкое иго было сброшено с шеи Болгарии и встал вопрос об осуждении турецких зверств на этой многострадальной земле, Англия, первая и единственная, бросилась на защиту турецких палачей и стала уверять мир, что сведения о турецких зверствах в Болгарии преувеличены. (Точно так же спустя полвека новые правители Англии будут уверять мир, что зверства в Болгарии фашистской банды Цанкова преувеличены коммунистической пропагандой. Нельзя отказать правителям Великобритании в последовательности.)

В то время как во всем мире передовые люди поднимали голос протеста против немыслимой жестокости турецкого террора и в поддержку освободительной борьбы болгарского народа, английский консул в Белграде мистер Лонгворт решил блеснуть ученостью и публично высказался о событиях в Болгарии. Но блеснул он чудовищным невежеством, помноженным на чисто британскую самоуверенность. Он утверждал, что «болгары как и бездомные цыгане, у них нет ни чувства земли, ни чувства своей причастности к человечеству со всеми его знаниями. Их национальное сознание размыто славянской неопределенностью. Выходящие здесь эмигрантские экстремистские газеты договариваются до того, будто существует связь между событиями в Болгарии и страшной драмой, случившейся в Париже. Или еще того абсурднее — с оппозиционными выпадами в России неких безумных, обиженных судьбой одиночек из среды интеллигенции, имена которых забыты в самой России. Если и есть в чем сходство, то только в том, что такие безумные одиночки отыскались и среди болгарской национальности. Но позвольте, кстати, спросить, есть ли вообще такая национальность? Ведь это подвергает сомнению даже болгарский ученый, историк господин Михайловский. Вывод напрашивается сам собой — нужно обезопасить устоявшуюся историю от безумства одиночек...»

Болгария не была и не могла быть изолированной от окружавшего ее мира, и для честных, думающих людей всего мира она не была страной, забытой богом и историей. Великий русский писатель Иван Тургенев пишет роман «Накануне», где главный герой, молодой болгарский революционер, вынужденный эмигрировать в Россию, рвется на родину, чтобы участвовать в борьбе за свободу своего народа. Сюжет романа будто списан с жизни отца генерала Заимова — Стояна Заимова, который тоже, вырвавшись из тюрьмы, эмигрировал в Россию, жил там, учился, женился на русской девушке и увез ее потом на родину. На многие европейские языки переводилась и поэзия Христо Ботева.

И Христо Ботев, и основатель Болгарской компартии Дмитрий Благоев, и бесстрашный революционер Георгий Раковский, и Стоян Заимов были образованными людьми. Они знали труды Маркса, Энгельса, читали Чернышевского, Герцена, Огарева и Добролюбова, и их революционное сознание формировалось под этим могучим влиянием. Христо Ботев с 1863 по 1866 год учился в одесской гимназии. В то время вся думающая Россия читала «Современник» Чернышевского, затаенно слушала звучавший из Лондона набат герценовского «Колокола». Именно в это время проходят восстания в Польше. По всей России волнами перекатываются студенческие волнения, создаются новые тайные революционные организации, и студент Каракозов стреляет в русского царя. Вот что было главной школой для Христо Ботева. Друг поэта-революционера Смилов свидетельствует: «Христо Ботев зачитывался в то время русской литературой. Он с увлечением декламировал наизусть многие стихотворения Пушкина и Лермонтова, не расставался с Белинским, Добролюбовым, Чернышевским. Журналы «Современник», «Отечественные записки» захватывали Ботева целиком». Надо сказать, что в одесской гимназии Ботев числился учеником нерадивым и в конце 1865 года был исключен «за неуспеваемость». Но через два года имя «незадачливого» гимназиста стало олицетворением мужества и непримиримости, а его поэзия — достоянием мировой культуры.

Палачи повесили Левского спустя десять лет после гражданской казни Чернышевского, и он узнал об этом в сибирской ссылке. Христо Ботев погибает на три года позже. Все они люди одного тяжкого времени, одной благородной идеи, одной славной судьбы.

Узнав о французской революции, Христо Ботев отправил в Париж комитету коммуны телеграмму:

«Братское сердечное поздравление от болгарской коммуны. Да здравствует коммуна! Революционеры-эмигранты Ботев, Попов».