Йозеф Вагнер - Сафари под Килиманджаро

• Название: Сафари под Килиманджаро
• Автор: Йозеф Вагнер
• Издательство: Младе лета
• Жанр: Путешествия и география
• Год: 1975

Увлекательный репортаж об экспедициях известного чехословацкого путешественника Йозефа Вагнера к сердцу Африки за экзотическими животными, иллюстрированный цветными документальными фотографиями.

---

— Ну, дорогой, ты мне все-таки объяснишь, в чем дело, — подумал я.

Включив первую скорость, я медленно и осторожно стал к нему приближаться. Сонные глаза льва так сузились, что превратились в щелочки. Ничто не могло его расшевелить. Черт возьми, да что же это такое?.. Только после того, как я его слегка тронул машиной, лев соизволил встать и немного отойти. Отойти? Он отполз на несколько шагов в сторону, повалился в траву и устроился там с комфортом, опрокинувшись на спину и задрав все четыре лапы вверх. Так он продолжал лежать без движения.

Я снова приблизился к нему. На этот раз он повел себя более по-мужски: сел на задние лапы, как собака, лениво заворчал и, ради приличия, оскалил зубы. Было совершенно очевидно, что я не заслуживал даже такого усилия! Потом он снова отошел в сторону и равнодушно повалился в траву.

Я сделал еще одну попытку — вышел из джипа и… с некоторой дрожью в ногах встал перед ним на совершенно открытой, незащищенной площадке. Конечно, я был готов к тому, чтобы немедленно отразить его нападение…

Представьте себе, что в этом не было никакой необходимости. Единственное, на что было способно это ленивое чудовище, это скучающе посмотреть на меня и равнодушно оскалить зубы. И то только один раз…

Я, как говорится, сложил оружие. И хотя это парадокс, но уезжал я побежденным. Отъехав немного от места моей встречи с этим странным львом, я нашел разгадку его поведения: на вытоптанной, голой поляне валялись остатки растерзанной антилопы.

Ничего нет удивительного, что после такого обеда я не вызвал у него никакого аппетита.

Все, что я узнал и увидел в этой области, я рассказал местным специалистам и знатокам животного мира Восточной Африки. Если распределить животных в соответствии с их силой и превосходством над другими, то самым сильным и независимым животным Африки является слон, затем носорог, бегемот, стадо буйволов. И только потом — лев. Остальные звери, включая отдельных буйволов, становятся жертвами львов.

И еще о львах, которых я видел на деревьях. В этой области постоянно живут слоны, бегемоты и буйволы. Скопление этих крупных зверей столь велико, что львы не могут спокойно отдыхать и предаваться своей сиесте на земле. Поэтому они научились взбираться на деревья и даже перемещаться по ним. Деревья им дают тень, кроме того, на такой высоте львов меньше беспокоят комары, мухи и мухи цеце.

Как знать, может быть я когда-нибудь еще раз встречусь с госпожой Тони Нутхи и скажу этой таинственной даме:

— Вы, госпожа, были правы. В Ишаша можно узнать много интересного. И я знаю теперь ответ на тот вопрос. Я знаю, кто у вас царь зверей.

Тайна племени укамба

Помните Кимури из племени укамба? Гордого африканского охотника, который долго держался со мной холодно и неприступно. И все же мы стали с ним друзьями. Но в тот вечер, о котором я хочу рассказать, мне в голову не приходило, что он настолько мне доверяет.

— Расскажи мне что-нибудь о жизни вашего племени, — попросил я, когда мы сидели с ним вдвоем у костра.

Кимури, разговорчивый до этого, сразу замолчал. Мне была видна только половина его лица, на котором отражался красноватый свет костра, и мне показалось, что оно снова стало холодным и непроницаемым, как это было раньше.

— У нас в Европе тоже есть свои обычаи. Хочешь, я расскажу тебе о них?

— Не хочу, — тихо ответил Кимури.

— Почему?

Мне было интересно, что он ответит. Но Кимури молчал, глубоко о чем-то задумавшись.

— Скажи мне, Кимури, каким ты представляешь себе наш мир? Что ты о нем думаешь?

— Много молодых женщин, много денег, много домов, много автомашин, — Кимури улыбнулся, без зависти и восхищения.

В эту минуту завидовал ему я.

Человек никогда не достигнет того, чего ему хочется, потому что, как только он чего-то достигает, ему сразу же хочется или большего или другого. Кимури не знал этого чувства. Он был полностью удовлетворен и у него не было своего вымечтанного мира.

— Мзи…

— Что, Кимури?

— Я расскажу тебе…

Внутренние дела племени — это святая святых для его членов. Тот, кто не жил в Африке или вдали от цивилизации, не сможет до конца понять всей торжественности той минуты, когда Кимури решился мне рассказать.

— Спрашивай, Мзи.

Прошло немало времени, пока мне удалось ему растолковать, что я подразумеваю под словом «супружество». Для Кимури все было просто, ясно и естественно, поэтому наш разговор был не из легких.

— Сколько у вас мужчина может иметь жен? — спросил я.

— Столько, сколько хочет, если у него есть… — и Кимури совсем по-европейски сделал двумя пальцами жест, обозначающий — если есть деньги. Одна жена в племени укамба стоит двенадцать коров, тридцать коз, а иногда и пятьсот шиллингов — в зависимости от достоинств избранницы. Первую жену своему сыну должны купить родители, вторую жену покупает он сам, а третью оплачивают пополам родители и сын.

— Кимури, а если родители не захотят заплатить?

Опять прошло немало времени, пока я ему объяснил слово «скупость». Все же с некоторыми нашими «цивилизованными» понятиями здесь приходится трудновато.

— О, это ничего! — махнул рукой Кимури, показывая сколь проста для него эта сложная проблема: если родители не хотят купить жену сыну, то сын может пожаловаться главе племени, а тот может приказать, чтобы жену ему купили. Часто бывает так, что глава приказывает купить уже не одну, а сразу три жены, поэтому родители изо всех сил стараются удовлетворить любовные запросы своего сына.

— Хорошо. А если они не могут? Если у них действительно нет денег?

Кимури ответил, что на жену всегда должны быть деньги. Но если случится так, что родителям нечем платить за жену для сына, тогда должен сложиться весь род. А если и этого не будет хватать, — должны помочь друзья и знакомые. Если муж имеет нескольких жен, то каждой он должен построить домик, причем все домики должны быть одинаковыми, чтобы жены не завидовали друг другу. Если муж умирает, а у него остаются братья, то самая младшая жена достается самому младшему, а самая старшая — самому старшему.

— Хорошо, Кимури. А что, если старшему понравится больше молодая?

— Ничего не поделаешь, — сказал он с сожалением, причмокнув языком и откровенно, по-мальчишески вздохнул.

— Он должен взять старую.

Если у умершего не было братьев, то тогда все проще. Жена может делать все, что ей захочется, может снова выйти замуж, если ее кто-нибудь возьмет. В племени укамба вдова не составляет интересной партии, потому что все имущество умершего глава племени распределяет между детьми.

Я стал ломать себе голову над тем, как объяснить Кимури слово «неверность». Мне казалось, что эти люди, воспринимающие жизнь как нечто простое и естественное, могут не знать смысла этого слова. Я ошибался. Кимури сразу меня понял и начал объяснять… Если муж застанет свою жену на месте преступления, то ничего особенного не произойдет, и соседи не увидят занимательного зрелища. Обманутый муж не будет гоняться с ружьем по лесу за любовником и не намнет бока своей жене, не будет буйствовать, а спокойно известит о случившемся главу племени. Любовнику это дорого обойдется. Он должен будет отдать главе племени одного быка и одну козу. Затем устраивается пиршество, но ни любовник, ни, что самое интересное, обманутый муж участвовать в нем не могут.

— Это же несправедливо, — сказал я в защиту обманутых мужей. Ведь получается, что самую большую выгоду получает глава племени!

— Да, Мзи, — прошептал Кимури с лицом бунтовщика. — Но не всегда…

После этого Кимури стал мне подробно рассказывать какую-то историю, а я обратил внимание, что говорит он как-то несмело, даже стыдливо. В конце концов, я понял, что какой-то Лукулли однажды застал свою жену с любовником. По существующим правилам любовник должен был отдать главе племени быка и козу. Но на следующий день самого Лукулли застали у чужой жены. Вот тогда и Лукулли постигла та же участь — он тоже должен был расплачиваться быком и козой.

Кимури тоскливо посмотрел на костер, и лицо его вдруг словно помолодело. Наверное, он вспоминал те времена, когда сам был молодым, сильным и знаменитым охотником.

— А этого Лукулли случайно не звали Кимури? — спросил я.

— О… — восторженно закивал он, — ты все знаешь, Мзи.

Потом Кимури долго молчал. Я не мешал ему бродить в своих воспоминаниях. Вокруг другого костра шумно веселились африканцы. На нас они не обращали внимания. В основном, это были молодые люди, и может быть, они были даже рады, что среди них нет Кимури. Да, молодежь везде одинакова — и здесь, среди дикой природы, тоже. Неохотно склоняется перед мудростью, которая приходит вместе с сединой.

— Кимури, — прервал я, наконец, молчание. — Ты говорил, что глава племени не всегда выигрывает от неверности супругов. Когда это бывает?