Кэтрин Куксон - Возвращение к жизни

• Название: Возвращение к жизни
• Автор: Кэтрин Куксон
• Издательство: Фантом Пресс Интер
• Жанр: Остросюжетные любовные романы

Талантливая молодая писательница, англичанка Пруденс, потрясенная предательством любимого человека, заболевает нервным расстройством. Врачи советуют ей развеяться в глухом уединенном месте, вдали от цивилизации, вдали от родного города Истборна. Вместе со своей энергичной умной и доброй тетушкой Мэгги она находит поистине райский уголок земли в старинном графстве Роджерс-Кросс. Обе леди — юная и пожилая, поселились в имении Лаутербек, принадлежавшем белокурому синеглазому гиганту, Дэви Маквею.

Нетронутая первозданная природа, безмятежный покой, уединенность от суетного мира оказались обманчивыми. Пруденс попадает в дьявольскую круговерть событий, становится их невольной участницей. Шаг за шагом, с помощью хитроумной тетушки Мэгги, словно сошедшей со страниц романов Агаты Кристи, Пруденс подбирается к загадке драмы, разыгравшейся в Роджерс-Кроссе. Чужая боль и страдания (главным образом мужественного Дэви Маквея) заглушают собственные переживания Пруденс. И она, и Дэви Маквей побеждают чувство Страха — наваждения, которое терзало обоих. Пруденс вновь обретает веру в жизнь и любовь.

---

— Ты не сможешь распахать эти несчастные двадцать ярдов под коттеджем — там же сплошной камень. Если тебе так уж приспичило, то распаши все вокруг коттеджа, оставь только проход к дороге.

— Я снесу коттедж.

— Клянусь, ты этого не сделаешь!

— Ты, что ли, помешаешь?

— Да, я. Даю слово, Брэдли! А мое слово еще что-нибудь да значит в этих краях.

— Ты что, пытаешься меня запутать? Да у тебя давно уже все валится из рук. На тебя люди смотрят как на чудака. Предупреждаю, я сейчас не пьян, так что забудь о своих кулаках. Кроме того, за нами из машины наблюдает Кисси. Ты же не хочешь, чтобы Кисси заметила, что ты ударил первым? Ты ведь никогда не был громилой до того, как Кисси от тебя ушла ко мне, а потом молодая Дорис — к Джимми. Для тебя измена обеих женщин явилась еще одним ударом, постыдным унижением, не так ли?

— Убирайся!

— Иду, иду! Но хочу тебя еще раз предупредить. Не суй свой длинный нос куда не следует. Даже сама Мэг Эбмл и та не хочет, чтобы ты в это вмешивался. Она твердо решила переехать вместе с Франни к своему брату в Дорсет.

— Ты лжешь!

— Пойдем и спросим у нее?

— Вон отсюда!

Я выжидала некоторое время, пока не услышала шум отъезжающей машины, но побоялась встретиться с грозным Маквеем. Дэви Маквей не сдвинулся с места. В самом выражении его лица было что-то, предостерегавшее меня не покидать своего убежища. Хотя по каким-то необъяснимым причинам мне хотелось подойти к этому человеку. Я решила вернуться домой, но в это мгновение увидела, как Маквей шагнул к стоявшей неподалеку поленнице и в ярости начал рубить дрова, высоко поднимая топор, который, рассекая воздух, впивался в ни в чем не повинное полено.

Дикий порыв Маквея был столь устрашающим, что я, боясь закричать, инстинктивно зажала ладонями рот и в ужасе бросилась по узкой тропинке к коттеджу. Я мчалась, не останавливаясь, пока наконец не очутилась в гостиной.

Сидевшая перед камином тетя Мэгги испуганно посмотрела на меня.

— Что-то случилось? — растревожилась она.

— Ничего страшного. — Подойдя к потрескивающем в камине поленьям, я протянула руки к огню.

— Ты вся дрожишь. — Ладонь тети Мэгги легла на мое плечо. — Так что же все-таки произошло?

— Не со мной. Не тревожьтесь. Все из-за… — Я села на тахту и пересказала тете безобразную сцену, свидетелем которой только что была: — …Из-за той ярости, с которой он колол дрова, словно он разрубал на куски самого Алекса Брэдли. И не только его.

Никогда еще не видела человека в такой ярости. Я вспомнила свой мятеж, вызванный предательством Яна. Но мое оскорбленное чувство собственного достоинства нельзя был сравнить со вселенским гневом Дэви Маквея. Его гнев, казалось, был обращен против всех и вся — исключая больную Франни и маленькую трудягу Дженни.

Тетя Мэгги, глядя в огонь, мерно покачивалась. Эти покачивания говорили о ее крайне тревожном возбужденном состоянии.

— Не расстраивайтесь. Со мной все хорошо, хотя я и перепугалась. Знаете, ведь я бежала не от разъяренного Маквея, я убегала от себя. Если бы я осталась, то подошла бы к нему, но я чувствовала, что этого делать не следует… — Мой голос пресекся.

Тетя Мэгги оторвала взгляд от огня:

— Выслушай меня внимательно. События развиваются совсем не так, как я думала. Может, уедем, а? Мы даже можем им полностью заплатить. С ними творится нечто странное, во всяком случае, с большинством из них. Ты согласна со мной, родная?

Я задумалась. Мы легко могли бы оплатить остаток трехмесячной аренды, сложить вещи и сразу же уехать. Кроме одежды, у нас с собой ничего не было. Однако где бы мы ни оказались сегодня вечером, я была уверена: сразу начала бы мечтать о возвращении в розовый коттедж и думать о драматических взаимоотношениях Дэви Маквея с обитателями Лаутербека.

Теперь в огонь смотрела я и очень медленно, словно озвучивая потаенные мысли, говорила:

— Доктора объясняли мне, что я должна побороть в себе ощущение безысходности — болезненное чувство, которое годами угнетает меня и из-за которого жизнь обходит меня стороной. Чувство, которое не позволило бы мне даже уйти в мир иной. Еще они говорили, что если я хочу победить в этой тяжкой битве с самой собой, то я должна действовать, интересоваться окружающим миром, преодолевая апатию любой ценой; тогда со временем вымышленная жизнь начнет принимать все более реальные очертания. Тетя Мэгги, вы же знаете, как долго и тщетно я пыталась это делать; и только здесь, в этом далеком от суеты месте, иллюзорная жизнь начинает сливаться с реальной. У меня появился интерес, хотя и не совсем обычный, но интерес к людям, живущим в этом доме. Я не могу объяснить его природу; могу только сказать, что, наверное, во мне опять просыпается писатель. Мне очень хочется остаться здесь и распутать этот дьявольский клубок характеров и темпераментов. Вы же знаете, я могу только скрупулезно анализировать. К сожалению, даром ясновидения небеса меня не одарили.

Ласково похлопывая меня по ладони, тетя Мэгги сказала:

— Я услышала отрадную новость, и если Лаутербек и его обитатели оказывают на тебя столь целебное воздействие, то мы не только проживем в коттедже три месяца, но и снимем его на следующие три года.

Наши дни в Роджерс-Кросс текли размеренно, но однажды наступило незабвенное утро, положившее начало новой жизни. Этим утром я поняла, что у меня складывается сюжет нового романа, в основе которого лежит история дома Лаутербек и судьбы его обитателей.

Весь вечер я провела в смутном предчувствии надвигающихся значительных событий. С этим же чувством ожидания я легла спать. Так бывало часто, когда у меня рождался новый замысел. Я провалилась в тревожный сон и проснулась на заре, когда первые робкие лучи солнца озарили гладь озера. Я подняла раму и высунулась из окна. Воздух был очень свежим, но не холодным. День обещал выдаться погожим, как это бывает в сентябре.

Раньше, когда я просыпалась слишком рано и передо мной не возникала столь завораживающая картина, я уходила в глухой мир своих переживаний, постепенно заполнявших мою душу. Но с тех пор как я поселилась в коттедже, вблизи озера, мои мысли стремились вырваться за пределы этих стен точно так же, как этого желало и все мое существо. Мне очень захотелось прогуляться около озера.

Посмотрев на будильник, я увидела, что было только половина шестого. Если бы я сейчас встала, я разбудила бы тетю Мэгги. Но желание выйти из коттеджа было сильнее любых резонных доводов. На мне была короткая ночная рубашка. Прямо поверх нее я натянула юбку и два свитера. Надев шлепанцы, я потихоньку прокралась к лестнице и спустилась вниз. На кухне сменила обувь и, пройдя в гостиную, осторожно открыла входную дверь.

Розоватая полоса на небе расширилась. Казалось, свет постепенно сдвигает ночной покров с деревьев, и они вырастают одно за другим над покрытой капельками росы травой. Медленно, словно в забытьи, я спустилась к озеру. Над ним стелилась плотная пелена тумана. Я испытывала несколько жутковатое, но вместе с тем прекрасное ощущение. Холм за озером был окрашен в бледные розовато-лиловые тона. Он выглядел очень высоким и далеким. У меня появилось непреодолимое желание взобраться на него. Хотя я частенько обходила пешком вокруг этого зеленого холма, но еще ни разу не была на его вершине. И вот сейчас я собиралась это сделать.

Когда я шла по покрытой туманом траве, я испытывала чувство, которое нельзя было назвать просто радостью. Я знала, что такое радость, но сейчас происходило нечто другое. Было ли это удовольствием? Нет! Я бы назвала это чувство языческим опьянением красотой, божественным экстазом. Хотелось бегать, прыгать и кружиться в этом сизом тумане, как делают иногда маленькие дети. Я и ощущала себя маленьким резвящимся ребенком. «Если тебе хочется побежать, сделай это», — раздался мой внутренний голос.

Я бежала сквозь туман до тех пор, пока не достигла подножия холма и не начала на него взбираться; вместе со мной поднималось солнце. Когда, запыхавшись и посмеиваясь над собой, я добралась до вершины, то замерла в его лучах: они, казалось, проникали сквозь тело и согревали мое сердце. Я не чувствовала ничего подобного за все прожитые годы. В этот момент я знала, что снова начинаю жить, и понимала эту вновь обретенную жизнь как никогда ранее глубоко. Я знала, что как бы ни сложилась моя судьба в будущем, я сама буду управлять ею. Все беды, случившиеся со мной в прошлом, принесли отец, мать и Ян. Сейчас никто из них мне не был опасен.

Почему минуты светлого озарения быстро истекают? Возможно, они даются нам, чтобы укрепить в сознании ощущение силы, побеждающей страх. Я черпала силу духа из самой природы. Мне вдруг захотелось широко раскинуть руки и взмыть и синее небо, словно вольная птица. Весь мир принадлежал мне. Я купалась в солнечных лучах, отражавшихся от зеркальной поверхности Большой Воды — другого озера, которое я раньше видела только издалека.