Кэтрин Куксон - Возвращение к жизни

• Название: Возвращение к жизни
• Автор: Кэтрин Куксон
• Издательство: Фантом Пресс Интер
• Жанр: Остросюжетные любовные романы

Талантливая молодая писательница, англичанка Пруденс, потрясенная предательством любимого человека, заболевает нервным расстройством. Врачи советуют ей развеяться в глухом уединенном месте, вдали от цивилизации, вдали от родного города Истборна. Вместе со своей энергичной умной и доброй тетушкой Мэгги она находит поистине райский уголок земли в старинном графстве Роджерс-Кросс. Обе леди — юная и пожилая, поселились в имении Лаутербек, принадлежавшем белокурому синеглазому гиганту, Дэви Маквею.

Нетронутая первозданная природа, безмятежный покой, уединенность от суетного мира оказались обманчивыми. Пруденс попадает в дьявольскую круговерть событий, становится их невольной участницей. Шаг за шагом, с помощью хитроумной тетушки Мэгги, словно сошедшей со страниц романов Агаты Кристи, Пруденс подбирается к загадке драмы, разыгравшейся в Роджерс-Кроссе. Чужая боль и страдания (главным образом мужественного Дэви Маквея) заглушают собственные переживания Пруденс. И она, и Дэви Маквей побеждают чувство Страха — наваждения, которое терзало обоих. Пруденс вновь обретает веру в жизнь и любовь.

---

Дэви остановился и повернулся ко мне.

— В переносном смысле. Если вы хотите заниматься грибами по-настоящему, то вам придется очень много чего узнать, причем гораздо больше, чем люди обычно думают. Но каким образом вы это сможете сделать, я вам не скажу. — Он перешагнул через высокий порог дверного проема и показал на открытый загон для лошадей, внутри которого красовалась огромная куча преющего навоза. — Подготовительный этап, — буркнул Дэви. — Сейчас все настолько цивилизованно, что я иногда удивляюсь, как вообще могли расти трибы в те времена, когда природу еще не изучали в исследовательских лабораториях. Это самая противная часть работы. Приходится перелопачивать столько литературы, что иногда тошнит только от одного ее вида.

— Вы давно занимаетесь выращиванием грибов?

— Три года. Но в прошлом году чуть не бросил, когда урожай полностью погиб. Вообще, если повезет, то урожай можно получить два раза в год. Но когда случается беда, которая настигла меня, очень трудно начинать все с самого начала.

— Да, это так, — согласилась я. На мгновение наши взгляды встретились, но я тут же отвернулась от Дэви Маквея и посмотрела на окружавшие двор постройки. С одной из сторон двор был загорожен конюшней, с другой — коровником. За открытым загоном я увидела множество небольших черных клеток, в которых обычно в деревнях держат кур.

Не скрывая своего удивления, я заметила:

— Трудно поверить, что все это находится за пещерой, вернее за холмом.

— Да, это все удивляет.

Я подняла глаза на покрытый валунами склон холма.

— Точно так же бывает в бассейне, — заметила я, — изнутри он всегда кажется гораздо большим, чем снаружи.

— Так и есть. По этому холму ничего нельзя сказать о размерах пещер. Они тянутся на многие мили. В некоторых я даже сам не бывал — слишком велик, чтобы пролезть в них по узким лабиринтам.

— Это правда? — Мне становилось по-настоящему интересно. — А как обнаружили эти катакомбы?

— Обнаружили? Вообще-то, насколько я понимаю, они всегда здесь были. Еще мой прадед частенько прятал в одной из дальних пещер свои запасы виски от налоговой инспекции, когда ему приходилось самому его гнать из всякой ерунды, растущей на окрестных холмах. Эти дошлые ребята несколько раз пытались что-нибудь найти в пещерах, но все заканчивалось плачевно. Они боялись заблудиться в лабиринте и возвращались ни с чем. О борьбе моего хитроумного прадеда с блюстителями закона можно было бы написать захватывающий детективный роман.

Он улыбался мне мягкой ироничной улыбкой; его грудной голос звучал ласково. Дэви Маквей выглядел милым и приятным человеком. Меня озарила фантастическая мысль: пройдя через пещеру, он очистился от «скверны»: бесцеремонности, резкости и грубости.

Маквей гладил прижавшуюся к его ногам шотландскую овчарку. А в дальнем конце двора я увидела двух огромных лошадей с мохнатой шерстью на ногах: они стояли за воротами и смотрели на нас, положив головы на верхнюю перекладину ворот. «Тяжеловозы Тэлбота», — вспомнила я.

Дождь прекратился. Хотя солнце еще не проглянуло, но все кругом словно само светилось. Я кожей ощущала этот незримый волшебный свет. Точно так же я ощущала, что именно в этом уголке имения Лаутербек мужчина по имени Дэвид Бернард Майкл Маквей чувствовал себя легко и непринужденно. Я довольно ясно представляла его работающим здесь, вдали от своих домочадцев, или мирно отдыхающим в коттедже. Но я страшилась изменить свое предубежденное мнение об этом загадочном человеке.

— Вам кто-нибудь помогает? — спросила я.

— Время от времени. Иногда на несколько часов приходит из деревни Тэлбот, но главная помощница — это Дженни. Она на редкость умело справляется с животными. Но с сегодняшнего дня девочка в школе. Немного помогает ее сестра Дорис, которая в субботу вышла замуж, у нее тоже золотые руки. Порою помогает Рой. Мы не унываем. — Он расправил плечи. — Все, что нужно, делаем. — И снова мне показалось, что он больше убеждал самого себя в удачном ведении дел. Я совершенно не разбиралась в сельском хозяйстве, но была бы просто глупа, если бы не сообразила: для одного человека в поместье слишком много работы, даже при известной помощи окружающих.

Словно читая мои мысли, Дэви сказал:

— Конечно, для одного дел многовато, но для двоих было бы мало.

— Ваш брат работает на стороне?

— Да, он занимается автомобилями. Ему нравятся железки, а все это, — Дэви показал рукой скотный двор, — Рой терпеть не может. — Он резко изменил тему нашей беседы, отрывисто бросив: — Я дам вам печь и керосин.

Когда Дэви Маквей вышел из сарая, держа в одной руке печку, а в другой — канистру с керосином, мне стало не по себе.

— Я за один раз не унесу. Мне придется прийти еще раз.

— Не беспокойтесь. Я отнесу все сам. Здесь идти-то всего несколько минут. Пойдемте.

Он снова оказался прав — через несколько минут я увидела коттедж, но не с фасада. Дэви Маквей провел меня через густые заросли кустарника узкой, еле заметной тропинкой, известной, по-видимому, только ему. Спустя мгновение мы уже были в гостиной. Дэви Маквей не ограничился тем, что притащил печь и канистру; он залил в бачок печки топливо и разжег ее.

— Теперь порядок! — Маквей дождался, пока печка не загудела, постепенно раскаляясь докрасна. — Скоро будет тепло. Надеюсь, днем у вас появятся и дрова. Кстати… Вы не против, если Франни будет иногда приходить на чердак? Это единственное место, где она чувствует себя… — я подумала, что Дэви скажет «в безопасности», но он сказал: — …как дома. Она играет наверху с раннего детства. У нее временами бывает тоскливое настроение, и она любит побыть одна.

Я медлила с ответом: в памяти сразу же всплыли нелестные сентенции Флоры Клеверли из ее разговора с Дэви Маквеем, относившиеся к девушке и ее бабушке.

Секундной заминки оказалось достаточно, чтобы этот гордый и вместе с тем ранимый человек все понял:

— Простите, мне не следовало обращаться к вам с такой просьбой.

— Нет, нет! Вы можете сказать Франни — пусть приходит, когда ей захочется. Она не помешает нам. Никогда.

— Вы в этом уверены?

— Совершенно.

Но я не была совершенно уверена. Я не решалась признаться даже самой себе. Мне не хотелось, чтобы кто-нибудь посторонний появлялся в коттедже; особенно психически ущербная Франни. Я боялась, что ее присутствие нарушит мое хрупкое душевное равновесие. А ведь смысл поездки в Роджерс-Кросс только в том и заключался, чтобы обрести душевный покой и уверенность в этом мире. «Ты — эгоистка», — прозвучал внутренний голос.

— Спасибо. Если вам что-нибудь понадобится — скажите мне, — и он исчез.

Я вернулась в гостиную, размышляя над злой отповедью Флоры Клеверли: «Если ты так о ней печешься, то ты и узнавай. Какое я к ним имею отношение? Мне вообще непонятно, почему ты так о них беспокоишься. Может быть, это ударял за ее мамочкой? Будет забавно, если угадала».

Глава 5

Мы прожили в коттедже уже более трех недель, и я чувствовала себя намного лучше. У меня не было ни нервных припадков, безотчетного страха, необъяснимой тревоги, ни внезапных приступов тошноты. Весь этот кошмар остался в прошлом.

Я постепенно узнавала все больше и больше о биографии и судьбах обитателей Лаутербека. Меня удивило, что Флора Клеверли родилась в нашем коттедже. Ее отец был управляющим поместья. А сама она выросла бок о бок с отцом Дэви Маквея — Джоном Маквеем и вела хозяйство в большом доме еще задолго до женитьбы Джона.

Беседуя иногда с Роем, я поняла, что в своем интеллектуальном развитии он далеко уступал старшему брату. Скептическое отношение Дэви к творческим прожектам Роя было справедливым. Дженни оказалась прелестным ребенком, но я ее редко видела. Маленькая труженица все свободное время проводила, ухаживая за животными, которых очень любила.

Отношение Дэви Маквея к моей персоне круто изменилось. Не скрою, это, пожалуй, самое приятное событие в моей «новой жизни». Он стал обходительным, на редкость вежливым, если не ласковым в обращении со мной. А тем временем я узнала, каким деспотичным, необузданным, даже жестоким бывал владелец Лаутербека. Случайно я услышала его отповедь Алексу Брэдли во дворе фермы. Это произошло спустя неделю после того, как Маквей провел меня через пещеры и показал самую короткую дорогу к нашему коттеджу. По этой дороге я теперь всегда ходила на ферму за молоком. В то утро я почти выбралась из густых зарослей, как вдруг до меня отчетливо донесся разъяренный вопль Дэви Маквея.

— Даже не думай об этом! — кричал он. — Я тебе не позволю. За этим поступком явно еще что-то стоит.

— За этим не стоит ничего, кроме желания распахать свою собственную землю.

Я вряд ли узнала бы голос Алекса Брэдли, который слышала всего один раз свадебной ночью, наблюдая за безумными плясками на берегу озера, но мне был хорошо виден профиль этого человека и его трясущийся подбородок.