Луи Буссенар - Приключения парижанина в Океании

• Название: Приключения парижанина в Океании
• Автор: Луи Буссенар
• Издательство: Ладомир
• Жанр: Прочие приключения
• Год: 1994
• ISBN: 5-86218-080-X

В книгу популярного французского писателя Луи Буссенара (1847–1910) вошел впервые полностью переведенный на русский язык роман «Приключения парижанина в Океании», повествующий наряду с романом «Кругосветное путешествие юного парижанина» и трилогией «Приключения в стране львов. Приключения в стране тигров. Приключения в стране бизонов» о приключениях Виктора Гюйона по прозвищу Фрике и его товарищей Андре Бреванна, боцмана Пьера Легаля, доктора Ламперьера, а также рассказывающий о похождениях известного австралийского бандита Сэма Смита, с продолжением авантюр которого можно было познакомиться из романа «Похитители бриллиантов». Читатель вновь встретится с некоторыми из героев романа «Десять миллионов Рыжего Опоссума».

_{Художник А. Махов}

---

Да, превосходное оружие, им можно справедливо гордиться, как, скажем, ружьем фирмы «Гринер». Самые искусные стрелки племени, обсудив все достоинства бумеранга, высоко оценили его.

Видя, что Фрике огорчен, Кайпун дал ему свой «бумеранг войны» («барнгет»), но и с ним у парижанина вышла осечка. Как и с «бумерангом охоты» («вонгимом»).

— Странно… очень странно, — бормотал раздосадованный Фрике. — Еще Ньютон говорил, что всякое действие человека можно осмыслить. Почему же я не в состоянии понять, как управляется мой друг Кайпун со своим бумерангом?.. Может быть, гениальный Ньютон разгадал бы загадку этой удивительной машины, изобретенной руками дикаря… Блюменбах, во всяком случае, не смог этого сделать, хотя едва не пострадал из-за своего неверия… Возможно, я решу задачу, над которой бился не один математик, и выяснится, что это совсем несложно… Ах! Черт побери! Любопытно… Смотри, друг Кайпун, взгляни на этот примитивный бумеранг, он улетает и прилетает, поднимается и опускается, вибрирует, скользит, словом, ведет себя точь-в-точь как твой вонгим. — Это слово я навсегда запомню. Бумеранг охоты — ей-богу, это лист, просто лист эвкалипта, сорванный с ветки и несомый ветром. Да, эти наивные дети природы не так уж глупы!

Фрике прав. Бумеранг и в самом деле очень похож на матовый лист эвкалипта. Даже пропорции те же. Не говоря уже о форме.

Все дело, видимо, в ветре, который, унося лист, придает ему импульс вращательного движения. Возможно, именно это и навело туземца на мысль о бумеранге.

— Кажется, я догадался, — тихо произнес парижанин, наблюдая за крутившимся в воздухе листом.

Молодой человек снова взял вонгим и стал изучать самым тщательным образом.

— В самом деле, поразительная штука! Но только, для тех, кто не видел ее вблизи, как я сейчас. Например, для Блюменбаха. Он не заметил, что концы бумеранга на разных уровнях. Бумеранг устроен по принципу пропеллера. Легкий деревянный пропеллер может удержаться в воздухе, если придать ему вращательное движение. Нечто подобное я наблюдал в детстве. Я был тогда ростом с сапог отца Шникмана, моего первого учителя. Весь Париж бегал за Надаром и его воздушным шаром, который, как говорили, тяжелее воздуха. Да. Любопытную в то время придумали игрушку — деревянный стержень с двумя-тремя картонными крылышками, расположенными как винты пропеллера. С помощью веревки стержню придавали вращательное движение, как волчку. Крылышки ввинчивались в воздух и поднимали вверх стебель, более тяжелый, чем воздух. Кажется, между этой игрушкой и австралийским бумерангом есть много общего, с той лишь разницей, что рука охотника заменяет веревочку. Ну-ка, Кайпун, покажи еще раз, на что ты способен.

Польщенный, Кайпун запустил бумеранг дальше чем на сто метров. Достигнув финиша и, казалось, исчерпав всю силу броска, бумеранг поднялся, вращаясь с головокружительной быстротой, принял горизонтальное положение, вернулся назад, описав длинный эллипс, на пятьдесят метров пролетел точку старта и снова вернулся, не переставая вращаться с прерывистым гулом.

Описав несколько концентрических кругов над головой Кайпуна и пробежав около трехсот метров, бумеранг полетел к хозяину, но сильный порыв ветра заставил его упасть на двадцать метров дальше. Теперь у Фрике не осталось больше сомнений. Он разгадал загадку.

Кайпун послюнил указательный палец, поднял над головой, определяя направление ветра, как заправский моряк, и развел руками, мол, я ни при чем, ветер переменился.

— Значит, я не ошибся, — радостно заявил парижанин. — Твой бумеранг зависит от силы и направления ветра. Нам, гребцам на шлюпках, это хорошо известно. Если же ветер вдруг перестанет дуть, бумерангу будет трудно вернуться назад. Но как бы то ни было, работа эта красивая, требует большого мастерства и дураку не под силу. Оружие как будто примитивное, но с его помощью можно и защищаться, и добывать пищу. Так вот, друг Кайпун! За то время, что мне предстоит провести в твоем обществе, ты должен научить меня обращаться с твоим бумерангом. Говорят, только австралиец на это способен. Но твоя ловкость опровергает ошибочное утверждение кабинетных путешественников. Я буду вторым, кто докажет несостоятельность их суждений. Итак, по рукам?

ГЛАВА 7

Кем оказался белый дикарь. — И вон Кербехель, 1860.— Фрике тоже становится дикарем. — Последствия смерти вомбата[265].— Похоронный обряд у туземцев Виктории. — Суеверие, связанное с белыми. — Происхождение суеверия. — Снова каторжники. — В путь за неизвестной судьбой. — Фрике находит самородок золота. — Ивон не хочет покидать Фрике. — Пещера с золотом. — Не это ли сокровища морских пиратов? — Мыс на озере Тиррелл. — Голоса австралийского ада. — Фрике узнает голоса.

В других обстоятельствах Фрике с его бешеным темпераментом и склонностью к авантюрам был бы счастлив пообщаться с настоящими австралийцами. Случай предоставил ему редкую, почти уникальную, возможность изучить жизнь племен, обреченных на вымирание, ибо колонизаторский «гений» англичан беспощаден. Пытливый ум француза несомненно впитывал в себя все, что ему доводилось видеть и слышать.

Но при всей своей любознательности и жажде познать неизведанное парижанин не испытывал никакой радости.

Дело в том, что Фрике, для которого дружба и преданность были смыслом всей его жизни, вот уже три недели мучило беспокойство.

За это время он прочесал лес и равнину, исходил горы и долины. Все напрасно. В окрестностях озера Тиррелл друзей не было и в помине. Молодого человека приняли в австралийское племя благодаря Кайпуну, оказавшемуся помощником вождя, белый дикарь не нуждался ни в пище, ни в крове и разделял с туземцами растительный рацион. Нельзя, однако, сказать, что общение с австралийцами не принесло Фрике никакой пользы. Когда они пришли в селение аборигенов, Кайпун рассказал о себе совсем немного, но вполне достаточно для того, чтобы признать в нем бывшего французского моряка, к тому же соотечественника Пьера Легаля.

Радуясь как ребенок, показывающий новому другу игрушки, Кайпун сначала выложил две блестящие медные пуговицы, видимо срезанные с матросского бушлата, затем старый полинявший погон, мятый, весь в пятнах. Эти своеобразные реликвии хранились в мешочке из шкуры опоссума, причудливо украшенного шерстью летучей мыши, и Кайпун очень ими дорожил. Кроме того, Фрике заметил у него на руке едва различимую татуировку, сделанную, видимо, еще в детстве: якорь, под ним имя Ивон Кербехель, а еще ниже — 1860.

Фрике и на этот раз не ошибся. Предположения его подтвердились. Скорее всего человек этот, в прошлом юнга, потерпел кораблекрушение и был подобран туземцами. С тех пор он так и живет среди них, даже родной язык позабыл.

Такое и прежде случалось. Лет двенадцать назад среди австралийцев был найден французский моряк Нарцис Пелетье, тоже потерпевший крушение. Он совершенно забыл родной язык и уподобился своим новым друзьям-дикарям. Раненный во время стычки с матросами, пришедшими за водой к устью реки, он был доставлен на корабль и репатриирован. Со временем он снова стал цивилизованным человеком, выучил французский язык, был назначен сторожем маяка на нашем западном побережье. Целых восемнадцать лет провел он среди дикарей. Та же участь наверняка постигла и Кайпуна, охотника на кенгуру, Ивона Кербехеля, как его теперь называл Фрике.

Нет слов, чтобы описать привязанность Ивона к парижанину.

Он ходил следом за молодым человеком словно тень, стараясь, как мог, скрасить его пребывание среди дикарей.

Заточенный на два дождливых дня в вонючую хижину из коры, двух метров в диаметре, похожую на собачью конуру, где теснились три, а то и четыре человека, Фрике едва не задохнулся. Отвратительный запах гнили, смешанный с «козлиным ароматом», исходящим от дикарей, не смог вынести даже привыкший ко всему парижанин.

Пришлось Ивону построить ему хорошо проветриваемую хижину и повесить у входа шкуру кенгуру. В хижине не было ничего, кроме ложа из сухих листьев папоротника, покрытых шкурой опоссума, зато здесь не кусали паразиты и не было вони.

Фрике даром времени не терял, прилежно учил туземный язык и не упускал возможности поговорить по-французски с Кайпуном.

Кайпун, надо отдать ему должное, тоже проявлял прилежание и делал немалые успехи. Спустя три недели словарь его значительно пополнился, но он еще не мог построить фразы и смешивал французские слова с австралийскими.

Мало-помалу к нему возвращалась память, и Фрике чувствовал, что недалек тот день, когда он узнает всю историю Ивона, сможет увезти его в Европу и вернуть в цивилизованное общество.

Постоянно занятые добыванием пищи, этой извечной проблемой на бедной австралийской земле, Ивон и Фрике в то же время не прекращали поисков доктора, Андре, Пьера Легаля и Мажесте, совершая долгие и трудные походы к берегам озера Тиррелл. К счастью, местность была хорошо знакома Кайпуну, и искусный охотник постоянно заботился о пропитании.