Новый Мир Новый Мир - Новый Мир ( № 10 2010)

• Название: Новый Мир ( № 10 2010)
• Автор: Новый Мир Новый Мир
• Жанр: Современная проза

Ежемесячный литературно-художественный журнал http://magazines.russ.ru/novyi_mi/

---

Из песни, как говорится, слова не выкинешь, а из истории не выкинешь факты.

Рассказывать или не рассказывать детям о трагических страницах истории „про Умную Машу” — взрослый читатель книги решит сам».

Составители книги, кажется, сделали все, чтоб подвести взрослого читателя к такому решению, и непростую задачу, как соединить на одних страницах веселое детское развлечение и игру с трагическим взрослым знанием и серьезностью, решили убедительно, предложив художественный монтаж — сродни тому, который есть в песне Галича «Из дома вышел человек…». Только средствами не поэтическими, а, так сказать, полиграфическими.

В центре повествования — и в центре книжной страницы — располагается основная, представительская часть. История Умной Маши, стихи и рисунки «в обрамлении» истории журнала «Чиж» и — шире — всего круга детской литературы 30-х годов (а если еще шире — то в контексте советской истории 30-х, конечно).

С той же деликатной, ненавязчивой интонацией авторы рассказывают, что выходили в 20 — 30-е годы в Ленинграде замечательные детские журналы «Еж» и «Чиж», первый — для школьников пионерского возраста, второй — для младших школьников и дошкольников, редактировал оба журнала поэт (и прозаик, и либреттист, и киносценарист) Николай Олейников, авторами журналов были лучшие детские писатели своего времени, иллюстраторами — замечательные художники, а консультантом числился Самуил Яковлевич Маршак.

А рядом, на полях страницы, — небольшие примечания об этих самых авторах, точнее, не привычно академические примечания — родился, учился… — а просто фотографии или рисунки с комментариями друзей и коллег: вот так они выглядели, вот так они восхищались друг другом, вот Пантелеев вспомнил, как Шварц говорил о себе: «Я пишу все, кроме доносов», а Чуковский похвалил работы Бронислава Малаховского, а вот маститый Маршак приветил в редакции совсем юного человека, охотника Виталия Бианки, или уже немолодого, бывалого Бориса Житкова — и каждого из них приохотил к детской литературе…

Авторы книги широко пользуются опубликованными источниками, книгами-воспоминаниями (и правильно делают), при этом упоминают, что самые лучшие архивы о «Чиже» — воспоминания, стихи, рисунки — хранятся у Эриха Михайловича Рауш-Гернета, который с любовью собирал наследие своей матери, Нины Владимировны Гернет (она была в те годы в «Чиже» ответственным секретарем). Видимо, во время работы над «Умной Машей» книга Эриха Рауш-Гернета еще только готовилась к печати, и поэтому у авторов не было возможности процитировать опубликованные «самые интересные источники», а у нас такая возможность есть, воспользуемся ею (к тому же книга Рауш-Гернета прошла незаслуженно не замеченной критикой, исправим эту оплошность; воспользуемся также поводом назвать другую книгу, которую мы здесь будем часто упоминать и цитировать, — Николай Олейников, «Кружок умных ребят» (задачи, загадки, головоломки, фокусы и удивительные приключения Макара Свирепого) — эта книга-«побратим» «Умной Маши» вышла в 2008 году в том же издательстве Детгиз, составил и подготовил ее сын Николая Олейникова Александр Николаевич Олейников, рисунки Д. и

С. Плаксиных.

Вот что вспоминает об Умной Маше писательница Г. Левашова, дочь Ксении Шнейдер, подруги Нины Гернет (из книги Э. Рауш-Гернета «Нина Гернет — человек и сказочник», СПб., «Балтийские сезоны», 2007):

«Это было то, о чем мечтали все детские журналы: постоянный герой, любимый читателями. Такой живой образ создать очень трудно; большинство таких героев, после нескольких появлений в журнале, умирали естественной смертью. А Умная Маша сразу зажила в журнале, стала чуть ли не его хозяйкой, заставила всю редакцию заниматься ее делами: уже нельзя было выпустить номер без новых приключений Умной Маши, у которой должны были постоянно возникать затруднительные положения, из которых ей приходилось выпутываться при помощи неожиданной, всегда остроумной выдумки. <...> Читатели писали Маше, спрашивали ее советов, рассказывали о своих делах. И даже — редчайший случай! — персонаж вышел из журнала и стал реальностью». В журнале был опубликован телефон, по которому можно было звонить Умной Маше, и точное время, когда можно звонить, — один час в день. К телефону на этот час садилась одна из сотрудниц, обладавшая «детским» голосом, а вся редакция была наготове, чтоб ответить на любые, самые неожиданные и каверзные вопросы. Например: „Как кричит еж?”»

«— Умная Маша, у нас было очень интересное происшествие.

— Что такое?

— А было происшествие со щенком Макаркой. Его настоящее имя Макар Свирепый, но он еще маленький и ужасно шаловливый. Вчера он разорвал папину галошу, а сегодня съел мои чулки… Мама очень рассердилась и сказала, что больше этого не потерпит и выбросит щенка. Что мне делать?

— А вот что. Я попрошу художника Чарушина позвонить тебе. У него тоже есть собака, и он знает, как надо щенков учить».

Из переписки с Олегом Гусевым, Москва:

«— Мне папа подарил глобус и сказал, что Земля такая же, как этот глобус.

Я захотел узнать, какая Земля в середине, и проткнул его ножницами. А там ничего нет, одна черная дырка. Маша! Ты умная, скажи, разве Земля в середине пустая?

— Дорогой Олег, ты напрасно испортил глобус. Глобус сделан не для того, чтобы изучать внутренность Земли, а для того, чтобы знать, какая Земля снаружи…»

 

«Недоброжелатели утверждали, что Умную Машу придумали из зависти. И это, если по-честному, истинная правда.

В „Чиже” завидовали „Ежу”, потому что по его страницам разгуливал Макар Свирепый, внешне похожий на Николая Олейникова. У Макара были: конь Гвоздик, редакционная собака Пулемет и, главное, неугомонный характер — он путешествовал по всему миру, пропагандировал свой журнал „Еж” и везде помогал торжеству справедливости. Читатели следили за приключениями Макара, писали ему письма, советовались с ним. В „Чиже” такого популярного героя не было. Как тут не позавидовать?!»

Дальше рассказ о художнике Брониславе Малаховском и его дочери Кате, которая стала для него моделью: если Макар Свирепый срисован с Олейникова, то Умная Маша — с маленькой Кати Малаховской. И хотя ее потом и другие художники рисовали — и Николай Муратов, и Николай Радлов, — «однако Умная Маша всегда была такой, какой придумал ее Бронислав Малаховский: с косичками и упрямым подбородком».

 

Это были, вероятно, первые советские детские комиксы. О всенародном детском признании и любви говорили многочисленные письма и звонки в редакцию — звонили и писали отовсюду, от Москвы до самых до окраин.

Чем же так привлекательны были эти персонажи для советских детей?

Если Макар Свирепый, как Бэтмен, сражался с мировым злом, преодолевал ужасные препятствия, выручал монгольских пионеров в фашистской Германии, лихо побеждал полицейских, нырял в океанские глубины в водолазном костюме под названием «Непромокабль» и подписывал на журнал «Еж» африканских туземцев, то Умная Маша — наверное, современному ребенку будет понятней, если сказать — это советская Гермиона Грэйнджер… И все же, пожалуй, нет, скорее это советская Мальвина. (Сказка Толстого «Золотой ключик» была написана в те же годы и с благословения того же Маршака.) В книге у Умной Маши есть брат — глупый Витя, и она его поучает и отчитывает за нерадивость в учебе, точно так же как поучала и отчитывала девочка с голубыми волосами деревянного человечка. (Кстати, вспомним замечательное письмо про глобус — Олег Гусев проткнул ножницами картонный глобус, как Буратино своим любопытным носом — нарисованный очаг!)

Еще немного о рифмах, на этот раз буквальных. «Мчитесь в школу, Витя там. Растеряхам стыд и срам!» — вам это ничего не напоминает?

А вот еще одна: «Пришел однажды в редакцию Чуковский и прямо с порога предложил: „Давайте сочиним, кто и как добирался сегодня до издательства. Но, чур, в стихах!” И бросил первую строчку: „Ехали медведи на велосипеде…” (Может быть, он узнал, что недавно Хармс и Введенский пришли на Невский с козой, чтобы показать ее на „посиделках”, но их с козой в издательство не пустили.)

Стихи сочиняли все, даже художники и закоренелые прозаики, один только Михаил Зощенко сидел на знаменитом диване мрачный и ничего не предлагал.

„А что Зощенко молчит?” — спросил Чуковский. „Раки пятятся назад и усами шевелят”, — грустно сказал Зощенко, и все зааплодировали». Дальше упоминается, что эта строчка потом вошла в «Тараканище» — что, в общем-то, легенда («Тараканище» было написано в 1922-м, а описываемые события происходили несколько позже), но, как и любая красивая легенда, это знак признания.