Новый Мир Новый Мир - Новый Мир ( № 7 2008)

• Название: Новый Мир ( № 7 2008)
• Автор: Новый Мир Новый Мир
• Жанр: Современная проза

Ежемесячный литературно-художественный журнал http://magazines.russ.ru/novyi_mi/

---

Уже возле своего дома наткнулся на неожиданное препятствие-— длинный свадебный лимузин застрял в узком коридорчике между припаркованных машин. Водитель, видимо, хотел проехать левым передним колесом по тротуару, но лимузин перекосило, и он забуксовал. Может, и ходовую часть повредил. Позади лимузина выстроилась вереница “ауди”, “фордов” и “жигулей”. Люди, в основном молодые, пьяноватые и возбужденные, спорили, как быть.

Юрьев тоже вылез из машины посмотреть, надолго ли.

— Ну и что?! — кричала, высунувшись из лимузина, голоплечая девушка в фате. — Что теперь?!

— Юль, успокойся, — уговаривал ее парень в черном блестящем костюме. — Сейчас...

— Я в туалет хочу, понимаешь?!

Водитель, пожилой, в фуражке американского полицейского середины прошлого века, осматривал передние колеса, досадливо морщился.

— Звоните куда-нибудь! — визгнула девушка. — Толкайте! Хотите, чтоб я обоссалась тут?!

Юрий вернулся за руль, дал задний ход. Заедет с другой стороны...

М-да, досталось кому-то сокровище. Если в первый день замужества так орет, то что дальше... С Ириной он познакомился в университете. Учился на третьем курсе, а она только поступила. Несколько лет встречались, целовались в сквериках и подъездах, неделями ожидали, когда у нее или у него дома никого не будет... Жутко-мучительный был период, с ума сходил от желания и невозможности быть с ней все время. И ее холодность и спокойствие бесили. Словно ей не очень-то нужно. Но постепенно, уже в семейной жизни, он понял, как ему повезло с женой, — она не устраивала истерик, почти не спорила. Не напрягала. А пылкость... Пылкие очень быстро превращаются в пилящих, от которых бегут с зубной щеткой в кармане куда глаза глядят.

Дома выпил стакан вина и стал звонить. Младшая сестра, Маринка, обрадовалась, сказала, что уже собирает дочек и выезжает. Жила она рядом, в Марьино, — только мост перемахнуть; минут семь на маршрутке... Старшая, Дарья, огорошила новостью — из Франции прилетел племянник, Володя, сын еще одной сестры.

— А чего не сообщили? — Юрьев слегка обиделся. — Тем более давайте ко мне.

Дарья стала мягко отказываться — дети не совсем здоровы, у Игоря, мужа, важная статья, ехать неудобно...

— Все, короче, — перебил Юрьев, — я выезжаю за вами. Готовьтесь. — И положил трубку: если уж категорически не хотят, то пусть перезванивают на мобильный.

Пригласил и сослуживца Олега с семьей. Олег работал у них около года, успели сдружиться, и жены нашли общий язык; дочь Олега была почти ровесницей младшей дочери Юрьева — хорошо играли. В общем, со всех сторон удобные гости.

— Хватит, — сказал себе, закрыл записную книжку.

Посидел в кресле... На кухне жена громко стучала ножом по доске, младшая рисовала, старшая читала в своем уголке.

— Насть, а почему ты маме не помогаешь? — спросил Юрьев.

Дочь оторвалась от книги:

— Она не просила.

— А что, тебя обо всем просить надо? Скоро замуж уже, и всё как ребенок. — Юрьев улыбнулся, давая понять, что шутит, но эта собственная шутка кольнула: действительно, лет через пять вполне может выскочить. — Иди, — снова посуровел, — предложи маме помочь. А я стол раздвину.

И за тетей Дашей надо ехать. Кстати, твой брат Володя прилетел. Слышишь?

Дочь отреагировала — якобы удивленно приподняла брови; прошла на кухню. Юрьев проводил ее взглядом, с тоской подумал: “Красивая девка растет. И достанется какому-нибудь...”

Обеденный стол раздвигали редко — раз десять в год, на большие праздники. Обычно же ели на кухне, да и собирались вместе лишь по вечерам и в выходные...

Юрьев поставил стол в центре комнаты, покачал. Да, болты, соединяющие столешницу и ножки, ослабли. Достал с антресоли плоскогубцы, подтянул. Налил себе еще немного вина. Постоял, огляделся. Все вроде нормально, порядок.

— Ладно, я за Дарьей, — заглянул на кухню. — Пока туда да обратно-— часа два займет. Маринку позвал, Олега.

— Хорошо. — Жена распускала ножом вареную колбасу на пласты. — Осторожнее только.

— В смысле?

— Ну, ты ведь выпил... И масло растительное купи по дороге, у меня на дне.

Юрьев поморщился:

— Утром не могла сказать? Теперь снова по магазинам...

— Извини.

— Да ла-адно. — И возникло чувство, какое бывало в детстве, когда родители в его день рождения заставляли что-то делать; Юрьев вздохнул и стал натягивать куртку.

Уже с порога велел жене:

— Много не надо наготавливать. Так посидим... без обжираловки.

Перевод часов на зимнее время всегда выбивал из колеи. Вот самое начало четвертого, а уже начинает темнеть. И настроение соответствующее, какая-то тревога, точнее — беспокойство, словно важное сделать забыл, в чем-то ошибся, что-то пропустил, но есть шанс наверстать и поправить. И Юрьев торопился, энергично жевал “Орбит”, то и дело поглядывал в зеркало заднего вида, будто ожидал погони.

Погони не было, улицы пустынны, по асфальту, как рассыпанная мука, метется снежок... Скорей бы выпал настоящий — в прошлом году почти всю зиму снега не было, дни стояли черные, жуткие, такая была депрессия...

Ехалось свободно; город наводнится машинами позже, когда те десятки тысяч, кого называют “зеленый чай”, поедут в центр отдыхать в клубах и ресторанах, смотреть кинопремьеры, спектакли модных режиссеров...

И завтра плотное движение возникнет ближе к вечеру, а потом — очередная рабочая неделя.

В последнее время Юрьев доезжал в будни на машине лишь до метро “Марьино”, там бросал ее и спускался под землю. Даже опасность, что “вольво” могут угнать, не останавливала. Иначе — никак. И Люблинская, и Волгоградка, и Третье транспортное стояли и в восемь, и в девять, и в десять. Несколько раз Юрьев попадал в такие пробки, что начинал сходить с ума, как-то чуть не задохнулся в туннеле... Нет, лучше на метро: пусть давка, зато движение.

Сестра Дарья жила в районе “Академической”. Вроде бы недалеко (не Медведково или Строгино, по крайней мере), но тоже — расстояние. И даже сейчас, почти без помех, не считая светофоры, добирался больше сорока минут. Много, долго, и дело не столько в потраченном времени. Главное — утомление. Вот так, постепенно, дело за делом, час за часом, утренние раздражение, злость, досада, с помощью которых, казалось, что-то можно изменить, даже перевернуть, сменились утомлением. Еще немного, и его сменят бессилие, ежевечернее отупение, когда даже телевизор тяжело смотреть: смотришь — и не понимаешь, что там происходит, над чем смеются, кто у кого в футбол выигрывает.

Дверь открыл Игорь, муж Дарьи. В майке, по выходному небритый.

— Здоро-ово, — протянул удивленно.

Юрьев шагнул в прихожую:

— Ну как, мчимся? Давайте.

Игорь оглянулся на жену. Дарья, тоже в домашнем, виновато-просительно улыбнулась:

— Может, лучше у нас? Ну куда мы всем табором... Мы и в машину не влезем все.

И словно в подтверждение ее слов, из комнат появились — сначала младшая дочка, двухлетняя Ксюша, за ней девятилетняя Соня, потом сын Андрей со своей девушкой Милой (Людой на самом деле), последним — высокий, с челкой на глазах племянник Володя.

“Действительно, куда я их? — только сейчас, с улыбкой здороваясь, целуясь с родней, задумался Юрьев. — Придется в два рейса, что ли...”

— Собираемся, собираемся! — заговорил. — Иринка уже на стол накрывает, Марина едет с детьми. Поговорим посидим.

Они встречались нечасто и в основном коротко, по делам; иногда съезжались на общую дачу под Электроуглями, но в маленьком домике было тесно, поэтому, случалось, ссорились, на какое-то время разрывали отношения... Сейчас же Юрьеву казалось, что, только собрав всю их разросшуюся, но и почти распавшуюся семью, можно переставить жизнь на новый, настоящий путь. Или хотя бы почувствовать, что она идет не совсем бессмысленно.

— Ну чего вы такие все?! — не выдержал, вспылил. — Мне очень нужно сегодня собраться...

Сам повез молодежь и Игоря, а Дарью с девочками попросил захватить Олега — почти по пути.

Пассажиры были молчаливы и, кажется, недовольны, что их вытащили из квартиры. Зевали, смотрели в окна; Андрей с Милой как-то ободряюще, как при несчастье, пожимали друг другу руки.

— Как там Париж, — нашел Юрьев глазами в зеркале заднего вида