Новый Мир Новый Мир - Новый Мир ( № 9 2008)

• Название: Новый Мир ( № 9 2008)
• Автор: Новый Мир Новый Мир
• Жанр: Современная проза

Ежемесячный литературно-художественный журнал http://magazines.russ.ru/novyi_mi/

---

Самое потрясающее из прочтенного мною, увы! не литература... Евг. Бор.162 доставил ксерокс из журнала “Источник”... Донесения Андропова в ЦК о Солженицыне, обо мне, отчасти о Люше, бегло о Саре, о Самойлове... Смрад163. “Так и пахнуло на меня тем временем” (Ахматова). Да. За нами следили ежеминутно, и при этом низкие шпики лгали высшему начальству с перепугу.

За бракоразводным процессом А. И. следили так же пристально те же Демичев и Суслов. Подлая Решетовская не давала ему развода ни за что, когда у него уже была вторая семья, уже родился Игнат.

Чепуха о моем участии в сб. “„Август 14-го” читают на родине”164, в котором я не участвовала — я о нем даже не знала.

Л. рассказала мне, как ее вызывали в КГБ; она не являлась, и ее грозили убить на улице.

Из доклада видно, что возле нас было много доносчиков, в квартире была техника и что квартиру обыскивали без нас (об этом мы догадывались).

6 июня 94, понедельник. Вечером звонок от Нат. Солженицыной, которая вернулась в Москву несколько часов назад. Бодрый добрый голос. Множество приветствий от А. И. С. и просьба “непременно его дождаться”. Т. е. не помереть. Не знаю, искренни ли они со мною теперь, или это только благородная память о прошлом? Мне все равно; А. И. С. для меня всегда останется тем, кем был.

Наташа говорит, что поездка проходит очень радостно, что там, в Приморье, телевидение все показывает, а у нас — крохи... В самом деле, наши станции почти не передают его слов, а все больше как он не умеет мыться под рукомойником, а Ермолай плещется в океане... Ночью случайно я поймала “Немецкую волну” и услышала его речь — значительную и крупную и критическую относительно правительства...

Я очень ему благодарна, что всюду он посещает кладбища погибших. (Если бы я — Левашово!165) Резанула фраза: “Россия должна стать великой

христианской державой”. Вряд ли Христос желал какой-нибудь державы, а духовенство наше всегда вело себя позорно (см. похороны Лермонтова, например).

9 июля 94, суббота. Ал. Ис. продолжает свое путешествие, и наши газеты замалчивают его выступления или обливают его помоями... Ну черт с ними, с газетами, но ведь его дружно ненавидят все писатели наши, бывшие эмигранты. (Кажется, кроме Владимова.) И я поняла почему. И Войнович, и Аксенов, и Копелев, и Коржавин (не знаю, может быть, он и ценит А. И. С.) — ну все перечисленные, возвращаясь сюда, бывали встречаемы восторженно. Цветы, аплодисменты, просьбы выступить еще и еще. Но вот вернулся в Россию он... и все их успехи померкли. Так их не встречали никогда и нигде. Так — только его... Они все — талантливы (Копелев тоже, хотя и не в литературе). И Войнович талантлив, и Аксенов (даже). И все они — настоящие литераторы и мастера (в лучших своих вещах). Но никто из них не обладает масштабом Солженицына... Он — огромный человек, ставящий всегда перед собой огромные задачи. Всегда. Дело другое, всегда ли ему удается решать их... Аксенов недавно высказался об А. И. С. так: “зачем он поднимает столько шума вокруг переезда из одной дачи в другую”. Это — наглость. Какой же переезд с дачи на дачу — через всю Россию? Опять его огромность, его масштаб — а у Аксенова “Метрополь”. Цель — уехать из страны с политическим капиталом, с ореолом, а ведь “Метрополь” — это

такая ничтожность — в исполнении и в замысле. А у А. И. С. замысел, замах, всегда огромен.

26 июля 94 г. Понедельник. Сижу и жду А. И. С. Он должен прийти с Люшей, Наташей и Би-би-си через 45 минут.

Было так. В день его приезда звонил Залыгин и предложил Люше ехать с ним на вокзал в его машине. Лил дождь, но гордая Л. отказалась. Поехала на метро, потом вся вымокла, вернулась раздраженная. Его видела и слышала издали. Море голов, зонтов, милиция, омон, — толпа мерзавцев, орущих, что он агент ЦРУ, и часть толпы, кричавшая ему “ура”. Тут же члены правительства: Лужков и еще кто-то.

И в тот же день, чего я совсем не ждала, он позвонил — сам — говорил с Люшей — и со мной!

Голос мне показался чуть выше , чем прежде. Может быть, он надорвал связки.

Разговор краткий . Вопрос о Люше — как добралась? Промокла ли? “Мне сказали, что она была в толпе”. “А у вас, Л. К., голос совсем молодой, прежний. Я к вам приду завтра. В половине шестого”. (Значит, в субботу?)

Всё. Я еле опомнилась от счастья.

Да, я не написала, что накануне я позвонила Сарнову и высказала ему со всею резкостью все, что думаю о его статье и о книге Войновича “2042”... И после звонка А. И. была счастлива, что уже высказала Сарнову всё , перед звонком ко мне А. И.

Дальше. С утра он позвонил Люше и просил 1000 извинений: в субботу (?) он не придет, а если можно, в понедельник в 6.

Значит, через 30 м.

Потом мне под вечер позвонила Наташа и сказала, что вот, мол, они придут “на 21/ sub 2 /sub минуты” вместе с Би-би-си. Чтобы фотографировать. Сначала я возопила в отчаянии. Значит, я должна буду играть нашу встречу после 20 лет разлуки! Я ей вопила в трубку. Потом согласилась: “Ну раз надо, значит, надо!”

А теперь рада. Потому что во вчерашних и сегодняшних газетах опять то же хамство: “Сим Симыч” и пр. Приличны только “Известия” и... коммунистические газеты... Они хотя бы точно передают его выступления, его слова. А не издеваются.

А я за это время трижды слушала (и слегка подглядывала166, с болью в глазу) его выступления. Они замечательны. И он сам — могуч (вижу, когда крупным планом).

“Могучая евангельская старость…”167.

Осталось 15 минут...

31 июля 94 г. Я слушала на днях передачу интервью А. И. С.-— о земельном законе, о земле. Не все мне понятно, это вне сферы моего зрения. Кроме того, у него под спудом — любовь к крестьянину, а во мне этой особой любви вовсе нет. Моя привычная любовь — интеллигенция. Но он сам каждый раз — мощь, красота мощи. Прав ли он в своих земельных предложениях — не знаю.

Да, ведь я не записала вовремя его приход к нам. Да, целый вечер пробыл у нас А. И. С. А я не записала ничего. Пишу обрывки. Наташа накануне обещала, что придут из Би-би-си всего на 21/ sub 2 /sub минуты. Так и было. Ал. Ис. преподнес мне розы, и мы обнялись. Я сказала: “Верила всегда, что вы вернетесь в Россию, но не верила, что я доживу”. Он ответил: “Я тоже сомневался, что доживу”. Двое парней из Би-би-си снимали и записывали. Потом мы пошли в мою комнату, и они за нами. Снимали меня на

моем рабочем диване... И ушли — в самом деле через 21/ sub 2 /sub минуты. Они

ушли совсем, а Л. и Наташа сидели около часа у Л. в комнате.

Что я запомнила?

“Они понимают по-русски, но ничего не поняли вокруг. Им все равно, Африка или Россия... Всю дорогу пили водку. Мне радушно поднесут-— вообще я не пью — но, чтобы не обидеть хозяев, выпивал рюмочку.

А они всю дорогу хлестали водку... По контракту я должен дать им еще неделю в Москве. Они сделали 250 снимков, но что сделают, что отберут, что выйдет — не знаю...” Я спросила: “Как же он виделся с людьми и говорил с ними при таких посторонних, да еще иностранцах? Люди бывают искренни только один на один”. Он ответил: “По контракту я имел право разговаривать один на один и этим правом пользовался”.

(Умные о нем слова в статье Лурье168 в “Невском времени” — приветственной — что прочла и полюбила Солженицына — интеллигенция, но, увы! без взаимности.)

Да, за ужином я имела бестактность сказать, что у Астафьева в статье два отвратных выпада против А. Д. и против людей 37 года. Они промолчали... Ведь А. И. — оппонент А. Д., а с Астафьевым может быть и друг, и людей 37 г. он тоже не чтит.

15 сентября 94 г. Л. принесла мне драгоценный дар от А. И.: “Архипелаг” с его надписью169.

Мне и стыдно (выпросила) и радостно.

9 октября 94, воскресенье. Читала напролет перед сном № 6 “Звезды”, весь посвященный А. И. С. Прочла как заново забытые мною его публицистические статьи. С “Покаянием и самоограничением” не согласна совсем. Публичное покаяние не стоит ломаного гроша. (См. у Достоевского: Раскольников кается на Сенной площади — ему никто не верит.) Единственная форма покаяния — перед самим собой (т. е. совесть ). Самоограничение — дело темное, потому что где граница — неизвестно. А уж публичных покаяний мы слышали сколько! (См. Рекемчук, члены партии — и пр.)