Ирина Черепанова - Дом колдуньи. Язык творческого бессознательного

• Название: Дом колдуньи. Язык творческого бессознательного
• Автор: Ирина Черепанова
• Издательство: КСП+
• Жанр: Психология
• Год: 1999
• ISBN: 5-89692-021-0

Значительно переработанное, дополненное и исправлен­ное издание известного труда лингвиста и психотерапевта Ирины Черепановой посвящено исследованию суггестивных аспектов языка.

В книге представлен обширный справочный материал и приводится системное описание суггестивных текстов на разных уровнях языка. В отличие от традиционных методов НЛП, данная работа знакомит читателя с тем, как сделать простую речь внушающей средствами языка

Для профессиональных коммуникаторов различных профессий: филологов, психотерапевтов, логистиков, про­фессионалов СМИ, рекламы, политики и т. п.

---

Конечно, это лишь первые опыты создания заговоров и в чем-то они не совершенны и могут быть доработаны. Интересно, что все тексты получились жесткими по фоносемантическим признакам и очень ритмичными. Верно почувствовано и «безразличие» заговор­ных текстов к объему: «В центре мифологии фольклорной традиции не слово, а традиционно-фольклорный смысл — самостоятельная и собственная грамматическая единица».

Возможно усложнить процедуру создания заговорных текстов: включать в них слова из свободных ассоциативных экспериментов пациентов; совмещать кульминацию и золотое сечение; делать их более мягкими или более красными, голубыми, зелеными. Здесь огромный простор для творчества, тем более, что заговоры не исче­зают, т. к. «поэтическая сторона заговоров, их образная система, ритмико-мелодический строй уже давно оттеснили на второй план заклинательно-гиластическое значение произведений этого жанра и обеспечили им сохранность как образца народно-поэтической мыс­ли».

10. Групповое сотворение текстов в разных жанрах (можно с элементами лингвистического психоанализа) — непосредственная подготовка к работе методом ВМЛ. Пример: одна из членов группы попросила помочь ей составить заговор «От дурного человека». Сна­чала был проведен свободный ассоциативный эксперимент (слова назывались «до пустоты в голове»...): волосы, железо, вода, огонь, ветер, сила, ведро, медуза, зубы, язык дурной, язык, яйцо, игла, туча, громкость (выделены слова, приходящиеся на «золотое сечение»).

В результате совместного творчества группы был получен сле­дующий оберег:

Вода живая,
Ветер буйный,
Огонь жаркий,
Оградите рабу божью Ольгу
От языка дурного,
Человека лихого,
Дайте силы втрое-десятеро,
Заточите его мысли черные
В яйцо железное.

Резюмируя изложенное, можно отметить следующее:

1. Лингвистические методы в ряде случаев позволяют более тонко зафиксировать состояние пациента и могут быть использова­ны в качестве дополнительной диагностики.

2. Осознанное языковое воздействие может дать устойчивые и быстрые результаты, особенно в условиях терапевтической группы, где есть возможность диалога не только с доктором, но и с участни­ками группы — представителями общества.

3. В каждой личности имеются большие языковые резервы (пас­сивный лексический запас и т. д.). Чтобы «вывести» их на поверх­ность, требуется разнообразное эмоциональное «продавливание» — вербальное, художественное, музыкальное.

4. Письма являются эффективным способом аутосуггестии, по­гружения в измененное состояние сознания и могут быть использо­ваны как метод лечения и диагностики.

5. Личность, получившая достаточное количество эмоциональ­ных толчков, изменившая свое вербальное поведение потенциально готова к жизни в осознанном и управляемом Мифе.

Глава 11. Суггестор суггестора (стихийное формирование мифа)

Вы вот думаете, что доктор должен лечить. А больной считает, что раз доктор пришел и ос­мотрел больного, то лечение уже началось. Я, по крайней мере, всегда так думаю. Уже один факт прихода врача есть начало лечения. Раз док­тор, — значит, баста! Лечение началось.

А. Ф. Лосев

Всякая профессия есть заговор против непосвя­щенных.

Бернарл Шоу

Индивидуальные суггестивные тексты интересуют нас как за­фиксированные в массовом или групповом сознании синхронные вербальные социальные эксперименты, которые привели к опреде­ленным изменениям установок.

Данные тексты производятся как в обыденной жизни в виде диалогической продукции партнеров, в которой проявляется сопер­ничество собеседников «за право быть лидером в конкретном акте общения при реализации своих целевых установок», так и в условиях специально организованной комму­никации гетеровоздействия.

Проблема лидерства в диалоге подробно рассмотрена А. А. Романовым. Диалогическое общение (диалог) трак­туется как «взаимодействие партнеров, которое осуществляется с помощью речевых произведений — реплик или репликовых шагов, построенных из знаков естественного языка». «Ли­дер в диалоге — это партнер по диалогическому взаимодействию типового образца, который владеет стратегической инициативой ведения беседы и обладает правом — на базе коммуникативно-социальных конвенций реализации фреймового сценария — прини­мать ответственные решения в пределах типового функционально-семантического представления (ФСП), значимые для развития диало­гического обмена репликами и для реализации глобальной цели в типовом сценарии».

Если в диалоге роль лидера хотя и является константой, но ну­ждается в постоянном удерживании, то в случае суггестивного воздействия (диалога с бессознательным), такого соперничества не требуется, особенно в случае воздействия лица, которому приписы­ваются априорно эффективные действия.

Отсюда и преимущественное внимание к разным уровням языка в процессе анализа воздействующих текстов. В диалоге это опреде­ленные языковые средства лексико- и синтактико-семантического плана, а в случае анализа суггестивных текстов, в меньшей степени зависящих от сиюминутного коммуникативного контекста, в боль­шей — от социально-психологического, мы вновь обратимся к ана­лизу наименее осознаваемых уровней языка, для измерения которых используем те же формализованные методы, что и в случае описа­ния универсальных суггестивных текстов.

Индивидуальные суггестивные тексты — это интуитивная или осознанная попытка человека создать и внедрить свой миф (суггес­тивную роль).

Каким же образом моделируется, порождается суггестивная роль?

Многие ученные уделяли большое внимание роли коммуникатора в процессе воздействия.

Так, Ш. А. Надирашвили отмечает: «эксперименты доказали, что если слушатели считают коммуникатора лицом с большим прес­тижем, то его воздействие на них отличается большей интенсивнос­тью. Это свойство коммуникатора исследователи обычно обозначают такими терминами, как „престиж“, „убедительность коммуникатора“, „ожидание“, „установка“ и пр. Реально данное свойство коммуника­тор может иметь или не иметь, важно лишь установить, приписывает­ся ли оно коммуникатору в данный момент». Создается весьма любо­пытное психологическое положение — пропагандист приобретает большую силу воздействия благодаря тому, что сами слушатели при­писывают ему такого рода свойство. На основе экспериментальных данных в социальной психологии было бесспорно доказано, что ин­формация, идущая от источника с высоким престижем, характери­зуется большей силой воздействия.

Н. И. Жинкин утверждает, что «из всех сенсорных воздействий Для человека самым чувствительным, богатым и тонким является звук и его прием слухом, а самым устойчивым и объективным — свет и соответственно зрение. Это объясняется, вероятно, тем, что в пер­вом случае учитывается время, а во втором — пространство, слитная информация о которых безусловно необходима для реальной ориен­тации в действительности». И. Н. Горелов дополняет эту мысль, отмечая «весьма важное... различие, существующее между процессами восприятия речи только на слух и при наличии визуально воспринимаемого говорящего. В последнем случае слушающий, как правило, старается еще быть и „смотрящим“. Он „считывает“ допол­нительную информацию с лица говорящего».

А. Р. Лурия сообщает об экспериментах Г. В. Гершуни, резуль­таты которых «открывают для научного познания круг „подсозна­тельных явлений“. Речь идет о фиксации нашими зрительными и слуховыми рецепторами таких микроизменений объекта, которые не попадают в поле ясного сознания. Их учет производится позднее и подсознательно, в результате чего фиксируемые изменения субъек­тивно оцениваются как „интуитивно познанные“».

Именно с целью учета сенсорных воздействий для более де­тального рассмотрения были избраны 6 текстов популярного пси­хотерапевта А. М. Кашпировского (9094 слов), передававшиеся по каналам Центрального телевидения. Есть ли в этих текстах законо­мерности, которые могли бы прояснить их «феномен»? Ранее мы уже отмечали, что некоторые авторы (Дубров, Пушкин) отрицают роль слова в сеансах Кашпировского; неоднократно говорил об этом и сам Анатолий Михайлович. Попытаемся разобраться в этом явлении на уровне бесстрастных цифр: проанализируем данные об­счета параметров указанных текстов.

Сравнение фоносемантических признаков текстов Кашпиров­ского со средними результатами обсчета формул гипноза как уни­версальных суггестивных текстов позволяет заметить:

1) «безликий» основной признак гипнотических формул — «ти­хий» в авторских текстах имеет отрицательную оценку;