Вероника Руа - Знак убийцы

• Название: Знак убийцы
• Автор: Вероника Руа
• Издательство: АСТ, АСТ Москва
• Жанр: Детектив
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-17-049176-6, 978-5-9713-7797-9

В Парижском Национальном музее обнаружен чудовищно изуродованный труп одной из сотрудниц. К телу приколота записка со странной надписью: «Человек вырождающийся».

И это — лишь одно из звеньев в цепи чудовищных преступлений, происходящих в музее.

Убийца ведет изощренную игру, всякий раз оставляя следователям подсказки — листья растений и отрывки из научных трудов, минералы и раскрытые книги…

Полиция никак не найти связь между этими символическими знаками.

И тогда собственное расследование начинают детективы-любители: известный антрополог Питер Осмонд, его коллега — священник и ученый отец Маньяни и сотрудница архива Леопольдина Девэр…

---

Питеру Осмонду на это было наплевать: у него здесь была назначена встреча. Но место, отдаленное от основных зданий, было абсолютно пустынно. Американец прошел еще сотню шагов. Небо было низкое, и вороны каркали на дереве, листья которого уже начинали краснеть. Идеальное место, чтобы поговорить тайно, с глазу на глаз. Деятельность полиции и журналистов сосредоточена вокруг Ботанического сада. Здесь можно поговорить спокойно, вдали от нескромных ушей.

Осмонд обошел бульдозер и увидел нечто вроде широкой траншеи, предназначенной, возможно, для канализации.

И именно в тот момент, когда он понял, что это — его собственная могила, сильный удар неожиданно обрушился ему на голову.

ГЛАВА 36

Сначала Осмонд услышал грохот, потом большой пласт земли упал на его ноги. Он открыл один глаз и увидел, как огромный лемех механической лопаты постепенно закрывает горизонт, толкая землю в траншею. Осмонд попытался приподняться, но не смог даже шевельнуться. Хотел загородиться рукой, но та отказывалась повиноваться. Тогда, поняв замысел убийцы и то, что не сможет противостоять ему, Питер закрыл глаза и смиренно приготовился умирать. Его единственным желанием было, чтобы все кончилось быстро и без особой боли.

Но смерть не пришла.

События, как их описал своему начальнику лейтенант Вуазен, разворачивались таким образом: он последовал за отцом Маньяни, метрах в пятидесяти от него, но потерял его из виду неподалеку от лаборатории профессора Годовски. Не зная, куда двигаться дальше, он повернул налево, осторожно поднялся к столовой, никого не увидев, продолжил путь и решил пойти к выгребной яме. Он заглянул в нее, несмотря на отвратительный запах, и тут услышал рокот мотора. Ориентируясь на шум, он вышел на строительную площадку: рядом с бульдозером, мотор которого работал на полную мощность, с полицейской дубинкой в руке стоял, склонившись к земле, отец Маньяни. Заметив полицейского, он спрятал дубинку в карман и знаком подозвал его. Лейтенант поспешил к нему и увидел Питера Осмонда, который лежал в траншее, наполовину засыпанный землей, но живой. Вместе с отцом Маньяни Вуазен помог ему выбраться.

Американец объяснил, что он обнаружил у себя на столе в лаборатории записку и поспешил на место встречи. Кто-то оглушил его и попытался засыпать землей с помощью бульдозера. Если бы не отец Маньяни, он бы уже умер, задохнувшись.

Отец Маньяни добавил, что, вернувшись в лабораторию, тоже увидел эту записку и, предчувствуя беду, бросился на поиски Осмонда. К счастью, успел вовремя. Сидевший в бульдозере человек при виде его убежал. Все произошло так быстро, что отец Маньяни не успел запомнить никаких примет налетчика.

Через несколько минут все вокруг строительной площадки уже прочесывали полицейские. Конечно же, поиски закончились ничем. Вмешательство лейтенанта Вуазена отнюдь не укрепило уверенность комиссара, наоборот, убедило его в обратном; несмотря на все их старания, убийца все время опережает их. Получается, что его система наблюдения ни к чему не привела.

«Антикризисный комитет» собрался в зале Теодора Моно. Питер Осмонд, голову которого украшала огромная шишка, пытался прийти в себя. Отец Маньяни, судя по всему, тоже обдумывал происшедшее. Что касается комиссара Русселя, то он изучал записку, найденную этими двумя мужчинами; «Позади галереи геологии, строительная площадка. Срочно».

— Значит, — ворчливо сказал он, — когда вы увидели эту записку, вы решили, что отец Маньяни назначил вам встречу?

— Именно так.

— Но почему там? Почему не в лаборатории?

— Потому что мы боимся, что за нами следят, — вмешался священник. — В конце концов, кто нам сказал, что в лаборатории нигде не спрятан еще один микро?

Комиссар Руссель снова что-то проворчал немного недоверчиво.

— Но скажите мне, святой отец, — спросил Вуазен, с самым равнодушным видом машинально почесывая свою подрастающую бородку, — каким чудом вы нашли профессора Осмонда в этой траншее, да еще почти засыпанного землей? У вас чертовская интуиция…

— Меня встревожил шум бульдозера…

— И вы не увидели налетчика?

— Честно — нет. Все произошло так быстро… Я был в шоке.

Лейтенант Вуазен вел себя как дилетант, но при этом тем не менее не терял профессионального навыка, удвоенного безупречным искусством вести допрос, не упуская ни одной детали.

— Вы были, как говорите, «в шоке»… Хорошо сказано о человеке, который прячет в кармане полицейскую дубинку!

Отец Маньяни улыбнулся и без малейшего смущения достал свое оружие.

— Да, в нынешних обстоятельствах, я думаю, нужно иметь возможность защищаться.

Руссель и Вуазен обменялись понимающими взглядами. Лейтенант продолжил:

— Где доказательство, что это оружие предназначено только для защиты?

— Что вы хотите сказать этим? — нахмурившись, спросил священник.

— А вот что… Где доказательство, что это оружие не послужило для того, чтобы оглушить профессора Осмонда? И что, когда работа уже заканчивалась, вас не спугнуло мое появление…

— Это абсурд! — закричал священник. — Чего ради мне было набрасываться на него? У меня нет никаких причин угрожать ему!

— Я просто отмечаю, святой отец, — сказал Вуазен, показывая записку, — что это вы назначили ему встречу. Во всяком случае, гипотеза допустимая…

— Вовсе нет! Я не знаю, кто оставил эту записку! Вы к тому же забываете, что я служитель Бога!

— И что? Согласитесь, что совпадение странное…

Комиссар Руссель властным тоном прервал его:

— Успокойтесь, Вуазен. Это всего лишь предположения.

— Правильно. Я только опираюсь на факты.

— Скажите, отец Маньяни. — обратился к нему комиссар, — что вы делали перед тем, как пойти на поиски мсье Осмонда?

— Я был с мадемуазель Девэр, она хотела показать мне кое-какие документы. Якобы они представляют большой научный интерес, но я посоветовал ей спрятать их до поры до времени в сейф. И еще я, как уже сказал вашему подчиненному, увидев эту записку, догадался, что кто-то заманил профессора Осмонда в ловушку. Я сразу же бросился на поиски и, благодаря Небу, успел вовремя.

Комиссар несколько секунд молча смотрел на него, потом строго спросил:

— И где же они, эти документы?

И действительно, зал Теодора Моно был пуст, дверца сейфа открыта. И никаких документов в нем не оказалось.

И все трое увидели, как побледнел священник.

Именно в это время некая личность суетилась в самых не вызывающих подозрений уголках «Мюзеума», поднимая чучела животных, перевешивая огромные картины, развертывая сваленные в кучу рулоны географических карт и раскрывая дорожные корзины. В наступающем вечере тень сливалась с сумраком. Возможно, этот мрак пронизывал ее до глубины души, но разве можно измерить, в какую пропасть может погрузиться человек?

ГЛАВА 37

Комиссар Руссель в двадцатый раз задал один и тот же вопрос:

— Никто не видел вас, когда вы шли к строительной площадке? Ни одного свидетеля?

Отец Маньяни сгорбился на стуле в полицейском комиссариате Мобер. Смотрел на стены с официальными объявлениями и открытками с видами природы рядом с календарем с эротическими фотографиями. И в двадцатый раз ответил «нет».

— Как вы объясняете то, что мы не обнаружили ни малейшего следа напавшего на профессора Осмонда?

— У меня нет объяснения.

— А мадемуазель Девэр? Где она?

— Повторяю: я этого не знаю. Я непричастен к ее исчезновению.

— Это много, святой отец. Много темных пятен для одного человека.

Марчелло Маньяни поднял голову. Он явно был потрясен.

— Что вам надо еще? Я сказал правду. Если вы мне не верите, бросьте меня в тюрьму. Больше мне сказать нечего.

Комиссар Руссель направил свет настольной лампы в лицо священника — старый способ вывести из равновесия подозреваемого, это всегда срабатывало — и сделал вид, будто что-то записывает. Потом вздохнул.

— А дубинка в вашем кармане? Это вы можете мне объяснить? В Риме все священники разгуливают с дубинками?

Отец Маньяни не ответил. Слышалось только, как в кабинете тикают стенные часы.

Именно в это самое время Леопольдина в белом халате, с застывшим взглядом, одержимая одной-единственной мыслью, которую безуспешно пыталась прогнать, механически открывала все ящики и шкафы в хранилище «Мюзеума».

Она все еще спрашивала себя, что на нее нашло, что за паника охватила ее сегодня утром. Когда отец Маньяни обнаружил записку на столе в зале Теодора Моно, он побледнел и торопливо вышел. Леопольдина уже совсем перестала понимать, что происходит в «Мюзеуме», почему люди ведут себя так нелогично. Она уже не могла больше никому верить, даже священнику, и в панике спрятала блокноты там, где никому в голову не придет искать их. Она выкрутится сама. Но сначала непременно надо отыскать этот проклятый чемодан, присланный из Пекина примерно шестьдесят пять лет назад. Потом добыть старые планы «Мюзеума». Затем… О дальнейшем она не хотела думать, предпочитая сосредоточиться сейчас лишь на одном деле. Это должно помочь ей не сойти с ума.