Джоэл Роуз - Самая черная птица

• Название: Самая черная птица
• Автор: Джоэл Роуз
• Издательство: АСТ, АСТ Москва
• Жанр: Детектив
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-17-052934-6, 978-5-403-00280-6

Нью-Йорк. 1841 год.

Город опасных трущоб и уличных банд, город, где работает оружейная мастерская знаменитого Сэмюэла Кольта и выпускает книги издательство прославленного Джеймса Харпера.

Город, в котором «безумный поэт» Эдгар Аллан По помогает констеблю Джейкобу Хейсу раскрыть дело о загадочном убийстве молоденькой продавщицы Мэри Роджерс.

Когда-нибудь эта история ляжет в основу известного детективного рассказа «Тайна Мари Роже».

Но пока Эдгар По снова и снова удивляет Хейса своими поразительно точными догадками о том, что случилось с Мэри.

Возможно, правы те, кто считает «неистового Эдгара» ясновидящим?

Но возможно, он просто знает об убийстве мисс Роджерс больше, чем кажется…

---

— Вполне достаточно. Я бы предположил, что девушку несколько раз изнасиловали, прежде чем она умерла. Вероятно, несколько мужчин.

— А до того?

Доктор Кук едва заметно колебался.

— Я пришел к выводу, что она была добродетельной и нравственной девушкой, — сказал он.

Внезапно ногу главного констебля, от колена до ягодицы, пронзила острая боль. От своего врача, доктора Джона Фрэнсиса, Хейс знал, что у него плохое кровообращение и хронический артрит суставов ног вкупе с изобилием прочих недугов, свойственных приближающейся старости. Когда знаменитый сыщик подолгу сидел или стоял в одном положении, у него начинались мучительные боли — однако не в привычках старого полицейского было жаловаться.

— Где тело? — спросил детектив. — Мне бы хотелось взглянуть на нее.

Следователь нахмурился:

— Из-за жары я распорядился похоронить труп во временной могиле. Боюсь, состояние его таково, что обнаружить еще какие-либо улики практически невозможно.

— Вы убеждены, что это именно Мэри Роджерс? Сомнений быть не может? Я понимаю, тело сильно обезображено…

— Уверен. Все указывает на то, что это именно она; кроме того, тело опознали.

— Судебный клерк и бывший ухажер Кроммелин?

— Да, мистер Кроммелин. Они с другом видели тело, когда я проводил первичный осмотр.

— Что за друг?

— Джентльмен, представившийся как Арчибальд Пэдли, тоже бывший жилец меблированных комнат и судебный клерк.

— Что делали и говорили эти два джентльмена?

— Там собралась толпа зевак. Они протолкались сквозь нее, чтобы взглянуть на тело поближе. В какой-то момент мистер Кроммелин заявил моему коллеге, Гилберту Мерритту, мировому судье округа Гудзон, что они, как это ни прискорбно, могут установить личность покойной. Однако, рассмотрев труп поближе, мистер Пэдли отказался от своих первоначальных утверждений. А Кроммелин преклонил колени, осторожно взяв руку девушки. Спустя несколько минут на глазах его выступили слезы. «Я знаю ее, — заявил он. — Уверен, что знаю! Это Мэри Сесилия Роджерс, и, боюсь, известие о смерти девушки убьет ее мать».

— Именно так он и сказал?

— Да, в точности так.

— И вы на основании его свидетельства установили личность погибшей?

— Я бы предпочел, чтобы ее опознал кровный родственник, но, честно говоря, тело было в ужасном состоянии, хоть и пролежало в воде относительно недолго. На жаре оно стало так быстро и сильно разлагаться, что я побоялся подвергать мать подобному испытанию. Миссис Роджерс — дама весьма преклонных лет и, вероятно, немощна. Кроме того, тело будет гнить дальше — и улики исчезнут прежде, чем их увидит кто-либо еще.

— Например, следователь округа Нью-Йорк?

Доктор Кук скромно улыбнулся и пожал плечами. Его голубые глаза заблестели.

— Как вам будет угодно.

— Значит, вы надеетесь, что за это расследование возьмется нью-йоркская полиция?

— Мое начальство не хочет брать дело под свою ответственность. В конце концов, жертва жила в вашем городе, главный констебль. Волны принесли ее тело в Нью-Джерси, но преступление скорее всего произошло на вашем участке — и вы, вероятно, не станете этого отрицать. Да и кто сумеет лучше, чем вы, сэр, добиться того, чтобы человек, совершивший это жестокое преступление, получил по заслугам?

Глава 5 Мозговой центр города

У Старины Хейса была дочь — единственный ребенок, оставшийся в живых. Четверо сыновей умерли во время свирепой эпидемии желтой лихорадки 1822 года. Его любимая младшая дочь, Мэри Ольга — хотя родственники и друзья называли ее просто Ольгой, — была ненамного старше мисс Роджерс, а посему убийство последней он воспринял особенно остро. У Сары, его жены, в прошлом январе случился приступ аритмии. Она только что приготовила обед, села за стол — и вдруг упала, потеряв сознание. Очнулась почти сразу, но после припадка у миссис Хейс начали отказывать органы, и через три дня возлюбленная подруга покинула Джейкоба навсегда. Нетрудно понять, что с тех пор дочь стала отцу еще дороже, чем прежде.

Обычно Хейс не позволял себе проявлять эмоции во время расследования. Он с самого начала ничего не мог изменить. Когда сыщику сообщили о повторном исчезновении девушки, она уже была мертва.

И все же тягостное чувство вины овладело констеблем.

Еще во время первого исчезновения Мэри Сесилии Роджерс начальник полиции собрал о ней кое-какую информацию. Девушке шел двадцать первый год, родилась она в Коннектикуте в 1820 году. Ее мать, Фиби Мейтерз Роджерс, вышла замуж за человека из строгой пуританской семьи, потомка Инкриса и Коттона Мейтерзов. Первый муж Фиби, Эзра Мейтерз, умер от болезни в сорок семь лет, оставив ее вдовой с двумя детьми — мальчиком и девочкой. Мать Мэри снова вышла замуж, на сей раз — за отпрыска еще одной известной семьи из Коннектикута, религиозного фанатика и квакера Джеймса Роджерса, отца-основателя беспокойной раскольнической секты роджеренов. Мэри, единственный плод их брака, родилась, когда женщине было сорок два года. Хейс вспомнил, что какое-то время ходили слухи: дескать, Мэри вовсе не дочь миссис Роджерс, а ее внучка, внебрачное дитя дочери, которую тоже звали Фиби.

В 1835 году, когда девушке исполнилось пятнадцать, Джеймс Роджерс погиб во время взрыва на пароходе в проливе Лонг-Айленд-саунд, и женщинам пришлось усердно трудиться, чтобы заработать себе на кусок хлеба.

Во время финансовой паники 1837 года мать с дочерью переехали в Нью-Йорк, надеясь, что там обретут лучшую долю. Поначалу они жили в доме номер 116 по Либерти-стрит, принадлежавшем Джону Андерсону, молодому лавочнику и другу семьи первого мужа Фиби Роджерс.

Андерсон владел табачной лавкой в южной части Бродвея, расположенной в доме номер 319, напротив Сити-Холл-парка. В то время сие заведение служило местом для встреч всякого рода бездельникам, аферистам и мошенникам. Они стекались туда из соседнего строения, пользовавшегося дурной репутацией и слишком хорошо известного Хейсу под названием «Штаб-квартира».

В семнадцать лет Мэри стала просто красавицей, и Андерсон отлично осознавал, что такая свежая и хорошенькая юная леди привлечет в его лавку влиятельных и респектабельных клиентов-мужчин, которые, как он надеялся, изменят облик его заведения. Он предложил ей работу, и, посовещавшись с матерью, девушка согласилась.

Как можно было предвидеть, благодаря присутствию Мэри за прилавком ожидания мистера Андерсона оправдались и его табачная лавка, торговавшая курительным и нюхательным табаком, расположенная всего в нескольких кварталах от влиятельных издательств Принтинг-Хаус, стала местом, где назначали друг другу встречи важные шишки из мира прессы и издательского дела, в том числе многие писатели и владельцы газет.

Во время первого исчезновения красотки Хейс узнал от ее тетушки, миссис Дауни, и двоюродной сестры, миссис Хэйз, что девушке очень льстило внимание клиентов. По словам родственниц, она часто и с большим волнением говорила о мужчинах, приходивших в лавку.

Красота составляла лишь часть ее очарования. Мэри была энергичной, открытой, милой и изящной. По общему признанию, она частенько давала волю чувствам. Иногда плутовка ускользала из семейного гнездышка на тайные встречи и свидания, но никогда не рассказывала, с кем именно.

Как уже говорилось раньше, первые таинственные события, связанные с Мэри, произошли за три года до ее трагического исчезновения и примерно через год после того, как девушка начала работать на Андерсона. В тот раз хозяина лавки и прочих ее поклонников крайне взволновало ее неожиданное исчезновение. Мать развела кипучую и безнадежную деятельность, обратившись в газеты, а также ко всем издателям и репортерам, знакомым с ее дочерью и восхищавшимся ею. Миссис Роджерс заявила, что нашла предсмертную записку Мэри на ее письменном столе и, естественно, ударилась в панику.

«Ивнинг трибюн», «Джорнал оф коммерс», «Сан», «Меркьюри», «Атлас» и «Коммершиал интеллидженс» послушно выпустили статьи на эту тему. В их текстах выражались опасения, что несчастная могла покончить с собой из-за того, что на протяжении нескольких месяцев ей досаждал своими ухаживаниями неизвестный поклонник, приходивший в табачную лавку ее работодателя.

Сообщалось, что с тех пор вышеупомянутый джентльмен прекратил свои посещения и уехал из города. В «Трибюн» события изображались следующим образом: «Она растаяла в воздухе, словно дым одной из сигар того джентльмена».

Хозяин лавки Андерсон утверждал, что вся эта тягостная история так сильно повлияла на впечатлительную натуру девушки, что она действительно впала в то душевное состояние, о каком сообщалось в прессе.

В ходе расследования Хейс несколько раз спрашивал молодого человека, кто этот таинственный джентльмен. Андерсон уверял, что не знает ответа. Он назвал нескольких человек, которых можно было рассматривать в качестве подозреваемых. Среди прочих были затронуты американские литераторы Фенимор Купер и Вашингтон Ирвинг, язвительный критик южанин Эдгар По и знаменитый поэт Фитц-Грин Халлек. Упоминались даже имена мерзкой жабы Алексиса де Токвиля, автора книги «О демократии в Америке»,[4] и прославленного британского писателя Чарлза Диккенса: последний увлекался нюхательным табаком и стал частым гостем в лавке во время своей поездки по Америке. Все они были клиентами Андерсона, и, по словам очевидцев, Мэри их поголовно сводила с ума.