Всеволод Мартыненко - Бойцовый кот

• Название: Бойцовый кот
• Автор: Всеволод Мартыненко
• Жанр: Научная Фантастика

---

И как же выполняется эти полурелигиозные заповеди? Естественно, из рук вон плохо - "Звездочка во лбу" кончается классической ковбойской перестрелкой из лучеметов и смертью крэга. Правда, крэг сам виноват в своей смерти - не надо было бросаться на Гаррэля. Точно так же будут виноваты в своей смерти все остальные крэги не надо было захватывать планету и ослеплять сотни поколений людей Джаспера. Видимо, в ближайшее время крэгов (кроме пестрых), придется заносить в Красную Книгу.

Но, как уже говорилось, крэги сами виноваты, и возникновение, а затем и нарушение запрета в их отношении обусловлены их собственными действиями. А как же тогда с лучевым оружием? Запрет на его применение, судя по всему, не имеет отношения к крэгам и является инициативой самих джаспериан. Да что там джаспериан - подобные попытки объявить вне закона какой-либо вид оружия не чужды и истории Земли.

Все началось с арбалета, официально проклятого с амвонов церквей средневековой Европы, как богопротивно-безбожная сарацинская выдумка. (кстати, Зеленый Джаспер тут гораздо прогрессивнее - арбалет разрешен и широко применяется в повседневной жизни). Но все проклятия стали ничем перед соблазном точно и быстро всадить в

-33противника тяжелую короткую стрелу, не обладая талантами Робин Гуда.

Дальше - больше. Огнестрельное оружие на его родине, в Китае и Индии, считалось не совсем благородным, а в Европе с готовностью было объявлено делом рук дьявола. Дьявол, видимо, вообще неплохой оружейник, если ему приписываются почти все достижения прогресса в этой области.

На некоторое время все затихло, потому что выведшись из каменного ядра бомбарды, прожорливая гусеница огнестрельного оружия без лишнего напряжения довольствовалась пищей, охотно предоставляемой ей профессионалами и просто любителями отправлять на тот свет ближнего своего. Но где-то в середине прошлого века гусеница закуклилась, ощетинившись револьверами, винчестерами, первыми магазинными винтовками, картечницами и митральезами. Но все это базировалось на том же черном порохе и свинцовых пулях, что и четыреста лет назад.

Из куколки вылупилось совершенно великолепное создание. Пулеметы, аэропланы, танки, газы, и все эти элементы в различных пикантных сочетаниях. Соответственно возросла и потребность в запрещении всех новых способов помогать душе противника совершать очередное перерождение. А способы были весьма остроумны: газы, как таковые, за десяток лет развились от простейшего хлора до фосгена, новый бездымный порох позволил появиться на свет таким изобретениям, как немецкие пули дум-дум и русские пули с сурьмой, вызывающие гарантированную гангрену. Трехгранный штык тоже оказывал благоприятное воздействие на статистику выживания раненых.

Дьявол с течением времени скомпрометировал себя и уступил место прогрессу, во имя которого Гаагские, Женевские и прочие конвенции все это успешно запрещали. Несмотря на это, все виды

-34запрещенного оружия производятся, испытываются и совершенствуются, порождая иногда такие смертоносные средства, которые нормальный человек не в силах себе представить, как например, резонансную насадку на сопло двигателя истребителя F-16, разрушающую инфразвуком при пролете капитальные строения, боевую технику и человеческую психику одновременно. Насадка работает в сверхзвуковом режиме и абсолютно безвредна для летчика.

Положим, удастся запретить эту насадку, вакуумные бомбы и кассетные мины, химические гранаты и еще три-четыре сотни подобных остроумных изобретений. И что от этого изменится? Производили, производим и будем производить, и еще что-нибудь новенькое придумаем, позабористей.

Вот так, запрет на применение любого вида оружия не имеет смысла изначально, так как оружие это уже существует. Ружье, повешенное на стену в первом акте, в третьем акте выстрелит, даже если всю пьесу подряд усиленно запрещать конкретно это ружье, все ружья вообще, порох, пули, металлургию и химическую промышленность, науку и прогресс целиком, до основания.

Так что лучевое оружие на Зеленом Джаспере сработало в силу закона, общего для всех технологических цивилизаций, и это не прихоть писательницы, пожелавшей эффектно закончить вещь. Запреты существуют, чтобы их нарушали.

Более-менее успешно можно запретить то, что еще не изобретено. Но это опять же усекает свободу развития человечества. Само оружие не опасно, опасен человек, который может его применить против других людей. Закон третьего акта непреложен, и однажды созданное когда-нибудь сработает. Только от нас зависит, будет ли эта работа на пользу или во вред человечеству. -------------------------- Отец Кабани, 23.3.89

-35

Скорпионий дебют.

Действительно, это - дебют. Дебют не автора, а темы, которая всвязи с нашей одиозной "борьбой за мир" долгое время была довольно-таки закрытой. Положено было оптимистически смотреть на мир, и дальше "Ядерному взрыву - нет! нет! нет!", размышления как-то не шли. А с тех пор, как была принята гипотеза "ядерной зимы", о жизни после ядерной войны писать стало совсем неприлично. Дескать, либо под нашим чутким руководством, либо в гарантированную могилу. Альтернативы не дано, и подсознательно внушалась мысль, что самой жизнью все обязаны великому миротворцу, миротворцу высшей марки, с пятью звездочками, как армянский коньяк.

Теперь новое мышление вторглось и в эту область, и помимо слов и дел, изменилось и отношение к воздействию искусства, и в частности фантастической литературы, на понимание людьми опасности нынешнего положения.

Пусть это жестоко, но некоторых, чтобы им хотя бы что-нибудь объяснить средствами искусства, надо бить системой образов не по разуму или сердцу, а по желудку, по самым примитивным инстинктам. Только примерив на себя, почувствовав на собственной шкуре, такие люди способны остановиться, осознать бессмысленную губительность своих повседневных действий.

Поэтому произведения, посвященные проблеме жизни во время ядерной войны и после нее, имеют полное право на существование, несмотря на научно доказанные модели невозможности такой жизни. Все предположения основываются на современных данных, и в реальности (если, не дай бог, такая реальность осуществится), могут проявиться факторы, о существовании которых на базе нынешнего состояния науки мы и не догадыва

-36емся. Но даже если эти предположения верны, фантастика, занимающаяся ситуациями, связанными с ядерной войной, нужна тем более.

Пусть в меру наивны построения Евгения Дрозда, пытающегося закрыться от ужаса полуживой жизни утверждением, что война самопожирается в любом случае, что все кончится обязательно хорошо. В какой-то мере это развивает мысль А. и Б. Стругацких, высказанную в "За миллиард лет до конца света", что Вселенная сопротивляется воздействию на нее, отвечает ударом на удар или упреждает удар, еще не нанесенный.

Тем не менее, "Скорпион" выполняет кроме поставленной автором во главе задачи, еще две параллельных. Одна из них - тот самый шок, бьющий по желудку, внушающий спазматическое отвращение к восторгам по поводу мощи и величия атома. Одного Чернобыля здесь все-таки мало, да и по старой памяти, он, как реальное событие, излишне засекречен. Фантастическую ситуацию не засекретишь, и чернобыльские мутанты - длиннохвойно-полулиственные ели, поросята с измененными глазами и конечностями, которые промелькнули на экранах телевизоров в полулегально снятом документальном фильме, от нас дальше, чем стаи волкособак, коршуны-мутанты, суперкрысы (существует даже ругательство "Великий Крыс!"), и прочая "дрянь мутантная" размером в восемь метров, не говоря уже о людях-мутантах. Созданные Дроздом образы четко впечатываются в память твердым желанием не допустить такого повседневного ужаса.

Здесь и кроется ответ второй блестяще решенной в "Скорпионе" задачи. Эта задача - прославление прекрасного образа Человека, и не случайно в союзники автор призывает мастеров Возрождения. Это, может быть, и есть главная удача в "Скорпионьем" дебюте. ------------------------ Вася Долгопол, 23.3.89

-37

Какой по счету удар молнии?

Если считать Герберта Уэллса - то третий, а если считать только Севера Гансовского - то второй. Действительно, ускорение темпа жизни человека встречается довольно часто.

К Уэллсу, из-за затертости примера, возвращаться, не будем, а "Шаги в неизвестное" Гансовского вспомним чуть подробнее. Типичная вещь начала шестидесятых, "Шаги в неизвестное", чисто иллюстративная по сути, с обязательным восклицанием "Какие мы хорошие, и что мы еще с этими возможностями натворим!!!", интересна только одним моментом - убыстрение жизненных процессов в ней происходит под влиянием шаровой молнии. Кроме этого, ничего общего с "Ударом молнии", Евгения Филенко рассказ Гансовского не имеет, да и тут сходство проявляется в названии, а не в способе овладения способностью сверхбыстрого движения. Способ здесь играет важную роль, и если у Гансовского герой и его приключения служили для пояснения учебника физики, то Филенко создал свою ситуацию с сверхбыстротой для совершенно другой цели.