Александра Торн - Зной пустыни

• Название: Зной пустыни
• Автор: Александра Торн
• Издательство: АСТ
• Жанр: Короткие любовные романы
• Год: 1996
• ISBN: 5-88196-643-0

Лиз Кент — преуспевающая хозяйка картинной галереи. Она счастлива в любви с известным художником — индейцем из племени апачей. Но в жизни Лиз есть одна тайна, которой она ни с кем не может поделиться. И это едва не стоило ей любви, чести, жизни…

---

Все, чему ее учили, что она знала о верности и святости супружеских уз, призывало ее немедленно покинуть этот дом. Но у Романа такие сильные и нежные руки, так хочется прижаться к его груди, с ним так хорошо… Любовь и долг боролись, превратив Арчер в застывшую от нерешительности статую.

— Если бы ты могла почувствовать то, что чувствую я, — шептал он, обдавая теплым дыханием ее щеку. — Пожалуйста, не уходи, останься со мной.

Она повернулась с твердым намерением ехать в отель и, не вполне сознавая, что делает, обвила руками его шею.

Она почувствовала надежную силу, которая могла защитить ее и согреть.

Он продолжал держать ее в объятиях. Как же давно не обнимал он женщин! Ее аромат, ее тело опьяняли его, он сходил с ума от сладостного предчувствия. Она подняла голову, и их губы встретились.

— Я не хотел. — Роман пытался прочесть в ее глазах ответ на вопрос, который не решался задать. — Бог свидетель, не хотел. Знаю, ты замужем и я не имею права тебя любить. Но я тебя люблю, и я счастлив. Да, счастлив, впервые за много лет.

Он видел, как она напряжена, видел ее внутреннюю борьбу, но не хотел ее отпускать, гладил по волосам.

— Выслушай меня. Когда умерла жена, я перестал жить, просто существовал. Единственной моей радостью была живопись, пока я не увидел тебя в кафе. И впервые я ожил.

Арчер дрожала от наслаждения и вины. Разве она может признаться, что то же самое он сделал и с ней? Если она признается, пути назад уже не будет. Но какая сила вырвет ее из рук Романа? Ей до боли хотелось близости с ним.

— Помоги нам Бог, я остаюсь.

Он молча поднял ее и понес в спальню.

— Очень трудно в первый раз раздеться перед женщиной, которую любишь, — хрипло сказал он. — Я не красавец, да и не очень молод.

— Для меня ты прекрасен.

С этого момента понятия правды и вымысла перестали для Арчер существовать. Роман, как никто другой, заполнил пустоту в ее душе, затронул струны ее сердца.

— Мы можем раздеть друг друга, — предложила она, чтобы помочь ему преодолеть неловкость.

Его сильные пальцы начали аккуратно расстегивать ей блузку, а она попыталась стянуть с него толстый свитер. Бугристые мышцы его рук и плеч дышали силой. Несмотря на самоуничижение, Роман находился в прекрасной физической форме. Густые волосы серебристым ковром покрывали грудь, заканчиваясь узкой дорожкой на твердом мускулистом животе.

Когда Арчер начала расстегивать ему пояс, Роман сжал ее грудь и почти простонал:

— Мне так хочется и ласкать, и раздеть тебя, но не могу делать это одновременно.

Задыхаясь от желания, они молча сбросили остатки одежды, и теперь уже ничто не мешало Арчер увидеть, куда указывает волосатая дорожка. Она с нетерпением ждала, когда Роман овладеет ею. Но он вдруг отступил.

— Что-нибудь не так? — Она посмотрела на него и тут же убедилась в обратном.

— Просто я хочу еще раз посмотреть на тебя.

Она дрожала от страсти, под его взглядом ее соски набухли и отвердели. Она дрожала от предвкушения трепета, который охватит ее, когда она снова почувствует силу его рук и ласку губ.

Завтра будет время для сожалений и раскаяния, а сейчас она не станет думать ни о прошлом, ни о будущем.

Эта ночь принадлежит им, и никому больше.

В Нью-Йорке Лиз не теряла времени даром. Последние пять дней она ходила по магазинам, театрам и музеям. Осмотрела она и несколько мест, где можно открыть картинную галерею. Пятилетний контракт с Аланом уже подписан, и не имело смысла откладывать. Нельзя допустить, чтобы крах личных отношений стал крахом ее карьеры.

В дополнение ко всем неприятностям ее беспокоила перспектива снова залезть в долги. Сегодня она объявит о своих планах у Лундгренов, которые собираются представить ее своим друзьям.

Ко входу отеля «Сент-Мориц», где, занятая своими мыслями, стояла Лиз, подкатило свободное такси. Сейчас она сядет и обдумает свою речь.

— Куда едем, леди?

Она назвала адрес.

Говард и Скип обещали пригласить на вечер богатейших коллекционеров, готовых обратить свое внимание на художников Западного побережья. Лиз должна заинтересовать их своим предложением, вернуться в Скоттсдейл с новыми именами, которые стоит внести в список ее корреспондентов.

Через пятнадцать минут она уже выходила из такси, не удосужившись взглянуть на черную ленту реки. С шестнадцатого этажа, где находится огромная квартира Лундгренов, вид на город просто великолепен. Свои апартаменты Говард купил много лет назад, и тогда они стоили намного дешевле. Да, уж он-то умеет вкладывать деньги. Ведь это он первым начал покупать картины Алана.

Проклятие. Она снова думает об Алане.

Нажимая кнопку шестнадцатого этажа, Лиз посмотрела на часы. Нет ничего хуже, когда почетный гость приходит раньше других. Но за дверью квартиры Лундгренов слышался невнятный гомон.

Слуга в ливрее пригласил ее в огромный, с зеркальными стенами холл. Сбрасывая шубу, она посмотрела на свое отражение и осталась довольна.

— Будьте любезны, сообщите хозяевам, что приехала Лиз Кент.

— Если мадам угодно привести себя в порядок, туалетная комната за этой дверью налево. — Слуга жестом показал ей направление и, поклонившись, удалился.

Решив воспользоваться небольшой передышкой, Лиз толкнула указанную дверь и очутилась в холле, устланном дорогим ковром персикового цвета. На стенах висели картины, купленные Лундгреном в ее галерее. «Не самое подходящее место для коллекции», — с раздражением подумала Лиз.

В туалетной комнате за трельяжами сидели две женщины. Прервав оживленную беседу, они обернулись.

— Добрый вечер, меня зовут Лиз Кент.

— Должна признаться, я очень удивлена вашим приходом, — вскочила более молодая из женщин.

Вторая окинула Лиз оценивающим взглядом.

— Я много о вас слышала, мисс Кент.

Не представившись и не подав руки, они поспешно ретировались.

Лиз скорчила недовольную гримасу. Если это и есть пресловутые ценители живописи, то ее ждет долгий и нудный вечер.

Не успела она подкрасить губы, как на пороге появилась Скип Лундгрен и, выдержав драматическую паузу, вошла в комнату.

— Я боялась, что вы не придете, но Говард сказал: «О нет, Лиз обязательно придет. Она — боец и не станет сдаваться из-за какой-то дурацкой статейки». И мой Гови оказался прав. Вы здесь.

Скип, конечно, женщина капризная и взбалмошная, но такой болтливой Лиз видела ее впервые.

— Разумеется, я здесь. А почему, собственно, мне не надо было приходить?

— Из-за статьи в «Гэлакси». — Скип заломила руки. — Только не говорите, что вы ее не читали. Ну почему этот пасквиль появился именно сейчас? Худшего времени не придумаешь. Большинство моих гостей — либералы, и боюсь, их доверие к вам изрядно пошатнулось.

— Я все-таки не совсем вас понимаю, — сказала Лиз. Может, она попала на пир сумасшедших?

Хозяйка потянула ей свернутую газету. Это оказался «Гэлакси», бульварный листок, печатавший грязные сплетни.

— Я в жизни не читала подобную макулатуру и, честно говоря, сомневаюсь, что ее читают ваши гости. Судя по вашим отзывам, им больше подходит «Уолл-стрит джорнэл» или «Нью-йоркер».

Скип нахмурилась.

— И все-таки, Лиз, вам стоит это прочесть.

Та неохотно взяла газетенку, и в глаза сразу бросился заголовок: «Счастливые дни супердилера Лиз Кент и знаменитого художника-индейца Алана Долгой Охоты». С фотографии ей улыбался Алан. Фотография льстила им обоим, содержание статьи — нет. Лиз читала ее с нарастающим страхом и омерзением. Ее изображали как пристрастного, корыстолюбивого дилера, берущего под крыло индейских художников, особенно это относится к Алану Долгой Охоте, и бросающего их, когда они перестают служить ее низменным целям. Возвращая Скип газету, Лиз едва сдержала слезы обиды.

— Вам следует подать на них в суд, — заявила Скип.

— Ну нет, я не собираюсь привлекать внимание к куче грязной лжи. Именно этого и добиваются люди из «Гэлакси».

— Но что мне сказать гостям?

— Ровным счетом ничего. — Лиз расправила плечи. — Я не намерена повышать ценность этой статейки.

Вечер был очень долгий, неудачный и жалкий. Но она вела себя так, словно ложь, глубоко ранившая ее душу, не возымела на нее никакого действия, и в десять часов с гордо поднятой головой покинула дом Лундгренов.

Вернувшись в отель, Лиз упала на кровать и зарыдала. Кто мог так расчетливо унизить и оскорбить ее?

Ответ был отчетливым и резким, как звон судейского колокольчика: Алан.

Глава 11

25 ноября 1988 года

Проведя бессонную ночь, Лиз первым же рейсом улетела в Феникс. Глаза слезятся, будто в них насыпали песка, во рту — отвратительный привкус от бесчисленного количества выкуренных сигарет, лицо бледное и осунувшееся.