Энн Стюарт - Еще один Валентинов день

• Название: Еще один Валентинов день
• Автор: Энн Стюарт
• Жанр: Остросюжетные любовные романы

Погибнув в перестрелке в 1929 году, чикагский гангстер Джеймс Шеридан Рафферти и представить себе не мог, что насмешливый Купидон обречет его на ежегодное - перед Днем святого Валентина - возвращение в мир живых, даруя тем самым шанс найти любимую женщину и начать новую жизнь…

Помощник прокурора Хелен Эмерсон, как всякая одинокая девушка, ненавидит День влюбленных, а тут еще канун праздника выпал на пятницу, тринадцатое…

Что принесет встреча государственного обвинителя и бандита 1920-х годов, воскресшего из мертвых? Сумеют ли они обрести любовь за отведенные Рафферти 48 часов? 

Перевод осуществлен на сайте http://lady.webnice.ru

Перевод: NatalyNN

Редактура: Nara и codeburger

---

Но пока этого не произошло. Никто не вызывал усиленного сердцебиения, дрожи в коленях, тупой тоскливой боли в низу живота, которые преследовали ее последние двадцать четыре часа. Никто, кроме Рафферти.

Может, это вовсе не страсть, а банальная язва желудка, ухмыльнулась прокурорша, смывая остатки косметики. Или работает то обстоятельство, что на этот раз рядом нет никого из домашних, чтобы напугать этого субчика и выгнать взашей. Хотя Рафферти, похоже, не из пугливых. Если бы он захотел ее, по-настоящему захотел, то вся полиция Чикаго не смогла бы его удержать. Только она сама.

Но она и не собирается. Хелен прекрасно это понимала. Легкие царапины на спине – напоминание о том, как Рафферти подхватил ее под локоток и сбил на тротуар возле офиса, – до сих пор заставляли трепетать. Вот бы Джеймс снова прикоснулся к ней. Нежно на этот раз. Но настойчиво.

Хелен покачала головой, глядя на свое отражение. Она явно сбрендила, к гадалке не ходи, ведь должна поблагодарить судьбу, что Рафферти оказался таким джентльменом и, видимо, вовсе не увлечен ею, как бы ни убеждал в обратном. С ним она в полной безопасности. Черт бы его побрал.

Хелен выключила свет и вплыла в гостиную. Рафферти не шевелился, глаза закрыты, дыхание глубокое и равномерное. Наплевав на опасность, она не устояла перед искушением подойти поближе.

Конечно, встречались в жизни мужчины и покрасивее этого субъекта, с его худощавым лицом, жестким ртом и чересчур дерзкими насмешливыми глазами. Но что-то в нем влекло сильнее, чем комбинация черт Кевина Костнера и Ричарда Гира. И вообще, он больше напоминал Хамфри Богарта, скрещенного с Кэри Грантом. С легким налетом Джона Гарфилда впридачу.

Хелен протянула дрожащую руку и сдвинула со лба мужчины прядь темных волос, нежно, тихонечко, позволив пальцам секунду поласкать горячую кожу. Потом отошла от греха подальше, подальше от соблазнительной приманки. Пятясь, споткнулась о кипу старых газет и ударилась о стену, прежде чем повернулась и побежала, легко, беззвучно, в свою комнату.

Рафферти подождал звука задвинутой защелки. Выпрямился в кресле и от души шепотом выругался, с искренней досадой выплевывая слова, которые, вероятно, использовали и шестьсот пятьдесят лет назад.

Самообладание висело на ниточке. Джеймс проснулся мгновенно, но не двигался, пока Хелен на цыпочках не убралась в ванную. Никогда раньше Рафферти не сталкивался с подобной проблемой, но когда она подошла так близко, когда он почувствовал свежую мятную сладость ее дыхания, когда она невесомо погладила его по лицу, он едва сдержался, чтобы не схватить Хелен за тонкое запястье и не дернуть на свои колени.

Рафферти прежде не впадал в неистовство. До встречи с прокуроршей. Хотелось задушить ее в объятьях, накрыть своим телом и раздвинуть эти длинные ноги. Хотелось утопить недотрогу в огне страсти и яростного желания.

И заняться с ней любовью. Медленно, осторожно, соблазняя и избавляя от девических страхов. Хотелось доставить ей все виды физического удовольствия, чтобы все остальное вылетело из умной головки. Чтобы – когда он исчезнет – помнила его. Вечно.

Но он устоял. Да и она вовремя попятилась. Хелен Эмерсон не для него. Увлекшись приятным занятием, можно легко пропустить убийственный удар Драго. Хелен тоже пылала вожделением… но она не для случайного секса и торопливого свидания. Такая женщина – это навсегда. Если они займутся любовью, а потом он пропадет, какая-то часть ее просто умрет. А он еще сохранил достаточно порядочности, чтобы не пустить все на самотек и не допустить нежелательного развития событий. Или нет?

Проблема заключалась в том, что Рафферти жаждал Хелен сильнее, чем кого-либо за всю свою жизнь, включая Елену Петри. И чем больше боролся с собой, тем больше нуждался в мисс Эмерсон.

Джеймс встал, гораздо бесшумнее, чем она, и растянулся на диване. Подушки все еще хранили отпечаток хрупкого тела. Шерстяной плед все еще благоухал неповторимым ароматом. Белые розы. Отныне розы всегда будут напоминать о Хелен Эмерсон.

Рафферти таращился в темноту, осознавая, что на этот раз точно не заснет. Надо закрыть глаза и постараться укротить непокорное тело и утихомирить взбудораженный мозг. До исчезновения остались всего сутки, даже меньше. Ничего, справится.

Он смотрел на пустой экран, вяло любопытствуя, сумеет ли найти какой-нибудь телемагазин, может, одну из передач о продаже автомобильного воска. Все что угодно, лишь бы держать воображение подальше от женщины в спальне.

Но даже чудеса современного телевидения не смогли снять возбуждения. Все, на что он способен – лежать на диване и представлять Хелен рядом с собой. А вдали чудилось мерзкое хихиканье Рики Драго.

Наступило холодное и ветреное утро субботы четырнадцатого февраля, очень похожее на тот давний день. Рафферти глазел на вихрь снежинок за окном и мечтал о красотке в соседней комнате. Последние несколько часов бодрствования он так и не сумел переключить мысли на что-нибудь другое, и медленный рассвет над городом не помог отвлечься.

Женский вопль разнесся по квартире – резкий, пронзительный, душераздирающий. Джеймс вскочил с дивана, пнув журнальный столик, выдернул из-за пояса пистолет и помчался в спальню Хелен. Если сам не остановит Драго, возможно, убедит прокуроршу нажать на курок.

Хелен сидела в середине пушистой белой постели. Шторы опущены, и не единого признака злоумышленника. Но она явно находилась в оцепенении: глаза расширены от ужаса, рукой прикрывает рот, словно заглушая крики. А потом ее взгляд упал на пистолет в руках Джеймса, и страх превратился в панику.

Рафферти осторожно опустил ствол на комод возле двери.

– Что случилось?

– К…к-кошмар, – с трудом выдавила Хелен, по-прежнему с ужасом глядя на вошедшего. – Иногда они накатывают… Очень реалистичные.

Джеймс шагнул в комнату, зная, что не должен.

– Что снилось на этот раз?

– Всегда одно и то же. Слышу, как грохочет гром. Или бьют тысячи барабанов. Рев, безумные крики. А потом ничего. Тишина. И вой собаки.

Рафферти почувствовал, как по коже поползли мурашки. Он-то, в отличие от нее, прекрасно понимал, о чем она говорит. Он был там. Слышал грохот автоматов, когда пули врывались в его плоть. Лежал среди хаоса крови и смерти и слушал скорбный вой старой шавки Скацетти, прикованной цепью к стене, – единственной оставшейся в живых после бойни в День святого Валентина.

– Это просто дурной сон, – сказал Рафферти, слыша резкость в собственном тоне. – Забудьте об этом.

– Но почему он возвращается? Почему я не могу вспомнить больше? Почему всегда одно и то же? Почему продолжаю слышать собаку?

– Не могли бы вы заткнуться насчет этой проклятой собаки? – жестко рявкнул Рафферти, пересекая комнату. – Это всего лишь сон. Наверняка что-то читали о бойне…

– Бойне? Думаете, мне снится та разборка в День святого Валентина? – явно пораженная, спросила Хелен. – Почему именно это?

Джеймс покачал головой. Хотелось сесть на кровать рядом, обхватить узкие плечи и привлечь к себе. Хелен переоделась в какую-то бесформенную рубашку – скорее всего, мужскую, а он-то мечтал о белом кружевном белье. И все равно нашел ее неотразимой. Но надо держать себя в руках. Поэтому не шевельнулся.

– Понятия не имею, – более спокойно ответил Рафферти. – Происходившее тогда очень похоже на ваш ночной кошмар – и град пуль из автомата, и жуткий вой какой-то дряхлой дворняги, который в конце концов и привлек внимание.

– Шутите, – побледнела Хелен.

– Наверное, вы читали об этом и забыли, – пожал плечами Джеймс. – Свидетели утверждали: если бы собака так не выла, в гараж еще долго никто бы не заглянул.

Рафферти не ожидал от Хелен такой реакции. Он-то решил, что незамысловатая правда успокоит. Вместо этого Хелен вздрогнула и вскрикнула с беспредельным страданием, предоставив Джеймсу прекрасное оправдание для дальнейших действий.

Он взобрался на высокую кровать и притянул перепуганную прокуроршу к себе. Она охотно нырнула в надежные объятья, и он почувствовал ледяной страх, сковавший дрожащее тело, и лихорадочное биение сердца под тонкой хлопковой футболкой. «Просто подержу ее минутку», – сказал себе Рафферти. Он всегда умел не терять самообладания, справится и сейчас. Всего одну минутку, просто чтобы успокоить.

Да и единственный утешающий поцелуй никому не повредит. Если коснуться губами виска и уткнуться в пушистые благоухающие пряди, может, она и не заметит. Никто не пострадает. Даже если взъерошить густые волосы на затылке и склониться к прелестному лицу, он не нанесет непоправимый ущерб. Пусть она и смотрит распахнутыми серьезными глазами, а рот, побелевший и влажный, слегка приоткрыт. «Я же не собираюсь целовать ее, правда?»

К черту все. Рафферти коснулся восхитительных губ, и все благие намерения улетучились, как дым. Джеймс упивался самыми сладкими устами, которые когда-либо пробовал, застенчивыми, слегка неуверенными, но более чем нетерпеливыми. Хелен пылко обвила сильную шею, отвечая с удивительно невинным энтузиазмом, но ведь Рафферти уже догадался, что опыта у недотроги маловато. Когда он просунул язык между зубами, Хелен подскочила, и он уже ожидал, что она начнет вырываться.