Феликс Пальма - Карта времени

• Название: Карта времени
• Автор: Феликс Пальма
• Издательство: Астрель: CORPUS
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-271-38192-8

Роман испанского писателя Феликса Пальмы «Карта времени» можно назвать историческим, приключенческим или научно-фантастическим — и любое из этих определений будет верным. Действие происходит в Лондоне конца XIX века, в эпоху, когда важнейшие научные открытия заставляют людей поверить, что они способны достичь невозможного — скажем, путешествовать во времени. Кто-то желал посетить будущее, а кто-то, наоборот, — побывать в прошлом, и не только побывать, но и изменить его. Но можно ли изменить прошлое? Можно ли переписать Историю? Над этими вопросами приходится задуматься писателю Г.-Дж. Уэллсу, когда он попадает в совершенно невероятную ситуацию, достойную сюжетов его собственных фантастических сочинений.

Роман «Карта времени», удостоенный в Испании премии «Атенео де Севилья», уже вышел в США, Англии, Японии, Франции, Австралии, Норвегии, Италии и других странах. В Германии по итогам читательского голосования он занял второе место в списке лучших книг 2010 года.

---

— Добрый день, мистер Мюррей. Я инспектор Колин Гарретт из Скотленд-Ярда, — представился он. — Простите, что я позволил себе проникнуть к вам, не соблюдая некоторых условностей, но мне надо безотлагательно побеседовать с вами.

Мюррей очень медленно поднялся с пола, недоверчиво глянул на инспектора и наконец небрежным взмахом руки велел секретаршам удалиться.

— Дела, которыми вам, инспектор, приходится заниматься, безусловно, имеют первостепенную важность, поэтому вы можете не извиняться за то, что вошли сюда, пренебрегая установленными правилами, — произнес Мюррей, указывая ему на кресло, пока сам втискивал свое непомерных размеров тело в кресло, стоявшее напротив.

Когда оба они сели, Гиллиам взял со столика, разделявшего оба кресла, маленькую деревянную коробку, открыл ее и предложил Гарретту сигару — все это он проделал с подчеркнутой любезностью, разом сменившей изначальную холодность. Инспектор вежливо отказался от сигары, подивившись столь резкой перемене в поведении предпринимателя, который в считаные секунды оценил, чем может обернуться для него неудовольствие инспектора Скотленд-Ярда.

— Вы не переносите табачного дыма? — спросил Гиллиам, снова ставя коробку на столик и беря в руки необычной формы резную бутылку со странной, почти черной жидкостью. Он наполнил два бокала. — В таком случае, возможно, вы не откажетесь от этого.

Гарретт взял один из бокалов, недоверчиво разглядывая темный напиток, но хозяин кабинета подбодрил его улыбкой, одновременно делая глоток из своего бокала. Инспектор последовал его примеру и тотчас почувствовал, как весьма необычная на вкус жидкость словно оцарапала ему горло, так что на глаза навернулись слезы.

— Что это такое, мистер Мюррей? — растерянно спросил инспектор, не сумевший сдержать отрыжки. — Неужто какой-нибудь бальзам из будущего?

— Нет, что вы, инспектор! Это всего лишь новый тонизирующий напиток, который произвел фурор в Соединенных Штатах. Его изобрел некий фармацевт из Атланты, положив в основу листья коки и орехи тропического дерева колы. Многие, и я в том числе, добавляют туда немного соды. Думаю, в самое ближайшее время напиток начнут завозить и в нашу страну.

Гарретт поставил бокал на столик, не решившись продолжить дегустацию.

— Какой необычный вкус! Мне кажется, людям будет непросто к нему привыкнуть, — дал он свою оценку напитку, только чтобы заполнить паузу.

Гиллиам с улыбкой кивнул, потом осушил бокал и спросил, явно желая снискать расположение визитера:

— Скажите, инспектор, вам доставило удовольствие путешествие в двухтысячный год?

— Преогромное удовольствие, мистер Мюррей, — ответил Гарретт совершенно искренне. — И, пользуясь случаем, хочу заверить вас, что целиком и полностью сочувствую вашему начинанию, вопреки мнению некоторых газетчиков, которые вопят, что аморально заглядывать в не принадлежащие нам эпохи. Сам я по складу своего ума открыт всему новому, поэтому путешествия во времени невероятно привлекают меня. И я с большим нетерпением жду, пока будут проложены пути и в другие века.

Гиллиам робкой улыбкой поблагодарил его за столь благоприятный отзыв, а затем всей своей позой изобразил спокойное ожидание: он словно приглашал инспектора объяснить наконец цель непредвиденного визита.

— Мы переживаем чудесные времена, мистер Мюррей, воистину чудесные, но ужасно нестабильные, — начал инспектор заранее заготовленное вступление. — Наука правит бал, а мы, люди, должны подлаживаться под ее движение вперед. Особенно это касается наших законов, которые надо приводить в соответствие с новой картиной мира, если мы хотим, чтобы от них была хоть какая-нибудь польза. С началом путешествий во времени многое должно перемениться в этой области. Мы стоим на пороге величайшего открытия, и ему суждено сделать жизнь совсем иной. Но трудно предугадать и масштаб связанного с ним риска. О нем, о риске, я пришел с вами побеседовать, мистер Мюррей.

— Я с вами полностью согласен, инспектор. Наука вот-вот сделает мир неузнаваемым, и это обязывает нас пересмотреть многие законы, а также многие из наших жизненных правил. Но скажите, о каком именно риске вы толкуете? Признаюсь, я просто сгораю от любопытства.

Гарретт снова прочистил горло, а затем чуть наклонился вперед.

— Пару дней назад полиция Сити обнаружила на Манчестер-стрит тело мужчины. Нищего бродяги. Рана, от которой он скончался, оказалась столь необычной, что дело передали нам. В груди убитого зияет сквозная дыра диаметром тридцать сантиметров, и края ее обуглены. Наши судебные эксперты пребывают в растерянности. По их мнению, сейчас просто не существует оружия, способного так изувечить человека.

Тут инспектор сделал эффектную паузу, а потом продолжил, строго глядя на Мюррея:

— Во всяком случае, в нашем мире такого оружия не существует. В нашем времени.

— Что вы хотите сказать, инспектор? — спросил Мюррей небрежно, что плохо сочеталось с тем, как он беспокойно заерзал в своем кресле.

— Медицинские эксперты правы, — ответил Гарретт, — такое оружие еще не изобретено. Но я его уже видел, мистер Мюррей. Догадываетесь где?

Гиллиам ничего не ответил, с опаской глядя на инспектора.

— Я видел его в двухтысячном году.

— Неужели? — выдавил из себя Мюррей.

— Да, мистер Мюррей. И я уверен, что подобную рану может нанести лишь то оружие, каким пользовались отважный капитан Шеклтон и его люди.

— Понятно… — пробормотал Гиллиам, и взгляд его сделался пустым. — Оружие солдат будущего, надо полагать.

— Конечно! По моему разумению, кто-то из них, возможно капитан Шеклтон, тайком пробрался на «Хронотилус» и сейчас находится в нашем времени, разгуливает по нашим улицам. Мне неведомо, за что он убил нищего, как и то, где именно он скрывается, но все это не так уж и важно: я не намерен попусту тратить время, рыская за ним по всему Лондону, ведь известно, где его можно найти наверняка. — Он достал из внутреннего кармана приказ и протянул его Мюррею. — Мне приказано арестовать убийцу двадцатого мая двухтысячного года, то есть прежде, чем он совершит преступление. А следовательно, мне и двум сопровождающим меня полицейским необходимо присоединиться к экспедиции, которая отправится в путь через неделю. Оказавшись в будущем, мы покинем остальных пассажиров и тайком понаблюдаем за тем, как станут возвращаться обратно участники второй экспедиции. Наша цель — без лишнего шума задержать того, кто зайцем проникнет на «Хронотилус».

Изложив свой план, инспектор вдруг задумался над тем, что раньше как-то не приходило ему в голову: если они спрячутся, чтобы понаблюдать за возвращением второй экспедиции, значит, он непременно увидит самого себя. Оставалось надеяться, что реакция его организма будет не такой, как на вид крови. Он посмотрел на Мюррея. Тот внимательно читал приказ. Предприниматель так долго не отрывал глаз от бумаги, что Гарретту почудилось, будто он оценивает качество бумаги.

— Поверьте, мистер Мюррей, вам не о чем беспокоиться, — поспешил он добавить. — Если убийцей окажется все-таки капитан Шеклтон, мое вмешательство никак не повлияет на исход войны — победа останется за человеческой расой, да и в том, что вы показываете своим клиентам, ничего не изменится.

— Понимаю, — пробормотал Гиллиам, продолжая изучать бумагу.

— Итак, я могу рассчитывать на ваше содействие, мистер Мюррей?

Гиллиам медленно поднял глаза на инспектора, и во взгляде его, как на миг показалось Гарретту, мелькнуло презрение, однако первое впечатление было ошибочным, поскольку он тотчас заметил на лице предпринимателя широкую улыбку.

— Разумеется, инспектор, разумеется. В третьей экспедиции вам будет оставлено три места.

— Большое спасибо, мистер Мюррей.

— А теперь я вынужден принести вам свои извинения, — произнес Гиллиам, поднимаясь из кресла и возвращая инспектору документ, — но у меня очень много дел.

— Конечно, мистер Мюррей.

Немного удивленный тем, как резко прервал хозяин фирмы их встречу, Гарретт тоже встал, еще раз поблагодарил Мюррея за готовность сотрудничать и покинул кабинет. Он спускался по лестнице в прекрасном настроении.

— Сальник, селезенка, левая почка, надпочечник… — мурлыкал он на ходу.

XXXVI

Никогда Уэллс не чувствовал себя таким счастливым, как в тот миг, когда ставил последнюю точку в романе. С этим ощущением ничто не могло сравниться: ни прикосновение ветерка к коже, ни ощущение под рукой нежного женского тела, ни смакование шотландского виски в медленно остывающей ванне. Завершение работы над книгой, самый последний ее акт всегда дарил ощущение опьяняющей радости, хотя сам по себе писательский труд подчас казался ему скучным, тяжелым и неблагодарным. Иначе говоря, Уэллс относился к числу тех авторов, которые ненавидят писать, но обожают «завершать написанное».