Журнал «Если» - «Если», 1998 № 06

• Название: «Если», 1998 № 06
• Автор: Журнал «Если»
• Издательство: Издательство «Любимая книга
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1998
• ISBN: ISSN0136-0140

Михаил ТЫРИН. ИСТУКАН

Знаете ли вы, что Циолковский все-таки построил космический корабль, а русские купцы торговали с инопланетянами еще в начале века? Если нет, то читайте новую фантастическую повесть калужского автора.

Дэвид АЛЕКСАНДЕР, Хейфорд ПИРС. ПОСРЕДНИК

Оказывается, Посредник — весьма значительное лицо в галактике. И даже лишившись лицензии, он не перестает улаживать конфликты между расами и решать множество других сложных вопросов.

Грегори БЕНФОРД. ПОГРУЖЕНИЕ

Отправляясь в отпуск, на лоно девственной африканской природы, супруги-ученые и не предполагает, какие леденящие душу события их ждут.

ДОН УЭББ. ЧУЖАЯ ИГРА

Похоже, что авантюристы, мошенники и охотники за кошельками богатых простаков не переведутся никогда и нигде, в том числе и на дальних планетах.

Мэл ГИЛДЕН. ЧТО С ХЕРБИ?

Такого разнообразия форм инопланетной жизни, как в этом забавном и трогательном рассказе, читатель наверняка еще не встречал.

Эллен ГУОН. ДА УСЛЫШИТ НАС ГОСПОДЬ!

Пересадочная станция на грани краха, но никто из специалистов не способен «договориться» с центральным компьютером…

Филип ДЖЕННИНГС. ВИРТУАЛЬНАЯ КАБАЛА

Как отличить реальность от вымысла? Порою это почти невозможно.

Константин БЕЛОРУЧЕВ. ПРОГНОЗ? ИМИТАЦИЯ? ВЫМЫСЕЛ…

Альтернативный подход к истории известен не только писателям-фантастам, но и самим историкам.

Сергей ДЕРЯБИН. ВЫЗОВ ХАОСУ

Мыслящие кристаллы, неорганическая жизнь — насколько это невероятно?

Андрей ЧЕРТКОВ. РОМАН С КИБЕРПАНКОМ

Читателей ждет «издательская исповедь» страстного поклонника киберпанка.

Грегори БЕНФОРД. СВЕЖИЕ НОВОСТИ ИЗ ЦЕНТРА ГАЛАКТИКИ

Интервью с корифеем НФ-жанра.

КУРСОР

Жизнь бьет ключом в мире фантастики — новости, слухи, события, планы…

РЕЦЕНЗИИ

Прежде чем идти в книжный магазин, узнайте мнение рецензентов…

Евгений ЛУКИН. «К САТИРЕ ОТНОШУСЬ С ПОДОЗРЕНИЕМ…»

В рубрике «Прямой разговор» на вопросы читателей отвечает один из самых популярных отечественных фантастов.

ПЕРСОНАЛИИ

Уэбб, Гилден, Гу он и другие.

ВЕРНИСАЖ

Представляем автора обложки этого номера.

ВИДЕОДРОМ

Клонирование человека: в жизни — пока фантастика, в кино — давно известный метод.

Судьба книг Александра Беляева в кинематографе складывалась весьма драматически.

Музыка, которая звучит с экрана, стала равноправным действующим лицом многих знаменитых картин.

---

Я даю выход раздражению:

— У нас на «Перегрине-6» сорок тысяч человек. Из них всего лишь десяток-другой — с нами, остальные час от часу все охотней уединяются, все дальше уходят в миры своего воображения. А ведь мы на поиски и возвращение каждого тратим недели!

— Когда разыщем Мадию, она, возможно, станет нашим союзником, — говорит магистр. — Вступит в ряды «ловцов человеков».

— А вдруг не найдем? Я только-только начал искать, а уже вижу симптомы разложения.

Магистр небрежно и вяло помахивает рукой.

— Ты ведь только начал… Поговорим лучше о деле. О нашей миссии. Ты делаешь успехи. Скажи, ты ведь когда-то любил эту женщину?

— Пожалуй, — честно отвечаю я. — В трудные времена мы с ней были вместе. Я имею в виду, когда Земля умолкла. Помнишь, сигналы все слабели, затем приемник и вовсе затих. Все мы были в шоке. Что такое виртуальное танго двоих по сравнению с трагедией целой планеты?

Магистр с сомнением качает головой.

— Разве мы можем сказать с уверенностью, что это была трагедия? А что если нашу волну забило более мощное излучение? Тахионное, к примеру. И стоит ли удивляться, что мы не способны распознать голос родины, коль скоро давным-давно перестали узнавать самих себя?

Я улыбаюсь. Себя-то я, кажется, пока узнаю. Юсуф, друз[8], не прошедший обрезание, равнодушный к своей религии, да и ко всем остальным. Любимец женщин, «цеплявший» порою кое-что на этой почве. Но… все ли так просто? Сам я влюблялся когда-нибудь?

На Земле, когда я еще жил, у меня были дети. Их я, конечно, любил. На Земле, когда я еще жил, мне часто приходило в голову: а что будет, когда я состарюсь? Женюсь ли во второй раз? Или поселюсь в глухой сирийской деревушке, в доме, что достался мне в наследство от родителей, и доживу век вдовцом? Или буду ездить за сыновьями и дочерьми по всему миру, следить, как складываются их судьбы, и нести маразматический вздор на свадьбах?

Ничего подобного не случилось. Я скоропостижно скончался за год до положенной отставки, а поскольку работал в современном городе Дамаске, меня отвезли в современную больницу. Там к моей голове подключили компьютер, и все мое сознание перекочевало на диск. Иными словами, я воскрес — но уже как компьютерная программа.

Использовать мертвые души можно по-разному. Проект «Перегрин» — это средневосточный аналог европейской серии «Биосфера» и американской программы «Адастра»[9]. Мы, азиаты, народ неторопливый и всегда опаздывающий, поэтому ближайшие звезды и лучшие планеты разобрали до нас. Когда стартовал «Перегрин-6», японская «Нара-II» успела пройти больше половины пути к Альфе Центавра-Б. Конечно, можно иронизировать над нашим обычаем плестись в хвосте у цивилизации — его часто объясняют тяготением Лиги арабских государств к исламу. Самому мне кажется, дело тут в другом. В климате, что ли? Надо было мне остаться на Земле, но я предпочел лететь. А вдруг, думаю, долгие странствия — как раз то, что мне нужно.

И вот я здесь. И мы достигнем нового мира, и его завоюет земная жизнь, но сколько еще лететь… Сколько впереди пространства и времени… Иногда я с трудом заставляю себя об этом думать. А другие уже давно не думают. В том-то и беда. Когда нет общей цели, остаются лишь виртуальные игры.

До вечернего собрания времени еще много. Прощаюсь с магистром, возвращаюсь в александрийский дом, в перекормленное женское тело. Полуденный сон. В коридоре шепот: «Ладно, могу одолжить деньжат, пока тебе брат из Америки не пришлет. Но только под расписку, и учти — пять процентов в месяц».

— Эй! — зову я. — Это кто?

— Проснулись, мисс? Чего-нибудь нужно? — Служанка просовывает голову в мою затемненную комнату.

— Скучно мне. Пройтись, что ли? Может, составишь компанию? Подбери-ка мне что-нибудь из одежды. — Я небрежным жестом указываю на свою пышную грудь. — И учти, я вовсе не имею в виду черные платки, в которых здесь ходят женщины.

— Пройтись? — от изумления у служанки глаза лезут на лоб.

— Оздоровительная прогулка, — уточняю. — А что в этом плохого?

— Как — что? А колени?! Далеко вы на таких ногах уйдете? Забыли, чем это кончилось в прошлый раз? Неделю потом отлеживались.

Она хочет уйти, но в последний момент задерживается в дверях.

— Поговорю с Кумаром, — обещает таким тоном, словно речь идет об одолжении. У него после чаепития машина освободится. Может, и вам даст порулить.

Как на это реагировать? Пока я не вижу ничего, с чем не сумею справиться.

— Хорошо.

Шепота в коридоре не слышно — может, слуги смолкли, может, отошли. До чаепития можно насладиться сном.

Чаепитие — еще один эвфемизм матушкиного обжорства. Нас обеих кренит и качает в море липких сластей.

— Я так поняла, ты уезжаешь, — говорит она. — Кумар тебя поучит водить?

— Если ты не против, — отвечаю.

Она буравит меня поросячьими глазками.

— Почему бы и нет? Ты ведь уже большая. — С этими словами матушка уничтожает медовый пирог.

После трапезы слуги приносят мне верхнюю одежду и заботливо маячат рядом, пока я осторожно спускаюсь по лестнице. Наконец мои ноги ступают на непривычные узорные плиты тротуара. Кумар, подогнавший лимузин к боковому входу, распахивает передо мной дверцу. Этот смуглый пакистанец, как пить дать, принадлежит к секте еретиков.

С чего я это взяла? Да просто знаю свою часть света. В Египте очень немногие христианские семьи набирают прислугу не из коптов[10]. Мы относимся к их числу, но все же стараемся не брать на работу ортодоксальных мусульман, которые только и умеют, что ругаться и качать права. Я растекаюсь по заднему сиденью. Подходит служанка с корзиной для пикника. Величиной эта корзина с меня, а потому на заднем сиденье совершенно не остается свободного места.

Дверцы шикарно хлопают, Кумар жмет педаль газа. Нас с шофером разделяет стеклянная перегородка, разговаривать можно только по внутренней связи, но Кумар не спрашивает, куда ехать. Мы минуем четыре квартала и останавливаемся на самой окраине пригорода, у ворот в живой изгороди.

Отворяется правая задняя дверца — та, что возле меня, — и в машину втискивается молодой человек.

— А ну-ка, сердечко мое, подвинься, — командует. — В такой тесноте от меня проку мало.

Пряча смущение, я отпихиваю корзину со снедью. Мужчина садится и хлопает дверцей. Все происходит очень быстро, даже поцелуй — второпях.

— Ты как насчет кино? — спрашивает. А рука уже тискает мою левую грудь.

— Какое кино? — интересуюсь. — Где?

Он ухмыляется.

— Да какая нам разница?

У него бородка — это чтоб выглядеть старше. Но вряд ли ему больше двадцати. Ладонь перебирается ко мне на колено, на живот, снова на грудь. Я стряхиваю наглую пятерню. Это возвращает его в реальный мир, и он замечает корзину.

— А как насчет нашей семейной ложи? Там и подзаправишься.

— Мне что, положено все время жрать? По-твоему, я из таких?

Это я уже вышел из роли — слишком разозлился.

Парень ухмыляется и хлопает меня по животу.

— А то нет? Брось жеманничать, дорогуша. У тебя, гляжу, новые дюймы.

Машина трогается. Рядом со мной действительно Касим — это имя слетает с его губ, прежде чем мы добираемся до переполненных улиц старой Александрии. От моей туши он, похоже, сам не свой. Глазки маслятся, щечки лоснятся. Касим вымыт и прилизан, да и вообще он смазливый парнишка, но слишком уж потлив.

Кумар сворачивает в переулок и тормозит. Я выхожу из машины, Касим с корзиной в руке провожает меня до двери служебного входа в кинотеатр и вверх по лестнице. До чего же трудный путь, сердце-то как бухает! Без отдыха на площадке не обойтись.

Наконец геройски взят второй лестничный марш, и мы в семейной ложе, меблированной пепельницами, плевательницами, столиками и обитыми плюшем креслами. Мой кавалер опускает занавески, чтобы скрыть меня и себя от чужих глаз. Незанавешенной остается лишь середка экрана. И тут у меня перехватывает дух. Касим подходит ко мне, снимает шаль и жилет. Я открываю рот для решительного протеста, но Касим уже отошел. Он возвращается с моей корзиной.

— Ну, как у нас сегодня с весом? — говорит. — С размерами? Сколько прибавила дюймов? Да скажи, не ломайся, ты же знаешь, как это меня заводит.

Я жую и глотаю.

— Угу, — говорю, — как будто эта жирная туша — наш с тобой совместный проект.

В зале гаснут огни. Загорается экран, бегут титры. Касим переходит на шепот:

— Когда поженимся, я тебя буду каждую неделю взвешивать. Вся будешь моя, до последнего фунта. — Он придвигает ко мне стул и садится, рука скользит поперек моей спины и хватается за бедро. При этом Касим по-щенячьи тычется в меня носом и заставляет лишний раз вспомнить, до чего же я толстенная.

Я сижу и терплю Касимовы ласки. Все это тисканье, облизыванье и обнюхивание. Заставляю себя напрочь позабыть о себе — настоящем. Мадия утопила меня в сале, и еда лучше помогает отвлечься, чем фильм — американский мюзикл о строительстве железной дороги в Колорадо времен Дикого Запада.