Алексей Попов - Русский диверсант Илья Старинов

• Название: Русский диверсант Илья Старинов
• Автор: Алексей Попов
• Издательство: Издательский Дом «Нева»
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2003
• ISBN: 5-7654-2995-5

Военную историю XX века невозможно представить без тайных войн, состоящих из подрывных операций, разведки, диверсий, а также партизанской борьбы. Один из представителей этой тайной войны — Илья Григорьевич Старинов — легендарный диверсант, разведчик, партизан.

Участник Гражданской войны, революционных событий в Испании, Финской и Великой Отечественной войн. Теоретик и практик партизанской борьбы. В 30—40-е годы прошлого века лично разработал и осуществил ряд спецопераций, впоследствии вошедших в анналы учебных пособий мировых спецслужб.

---

— Ты докладывал об этом Павлову?

— И Павлову докладывал, и в Москву звонил, и везде один ответ: «Без паники! Спокойствие! Хозяин все знает».

Ни Клич, ни Старинов не коснулись тогда содержания речи Сталина на выпуске слушателей военных академий 5 мая 1941 г. Эта речь не публиковалась, но многие слышали ее, а отдельные ее положения пересказывались в докладах о международном положении. Сталин утверждал, что Красная Армия перестроилась и серьезно перевооружилась. Фактически же перевооружение только начиналось. Но об этом никто не мог говорить даже один на один.

Телефонный звонок положил конец свиданию. Клича срочно вызывали к командующему округом.

В субботу, 21 июня, Старинов с Колесниковым выехали в Брест. Стояло чудесное солнечное утро. Солнце освещало горы угля возле железнодорожных путей, штабеля новеньких рельсов. Рельсы блестели. Все дышало спокойствием.

В поезде Илья Григорьевич встретил полковника-артиллериста, знакомого по полигону. Полковник с тревогой рассказал, что и после заявления ТАСС от 14 июня положение по ту сторону границы не изменилось. Но в Красной Армии наступило успокоение. Он кивнул на гулявших по перрону военных с чемоданами.

— Еще недавно спали в сапогах, а теперь вот в отпуск собрались. Почему? Заявление ТАСС!

По пути заехали в Кобрин, где размещался штаб 4-й армии. Разыскали начинжа полковника А. И. Прошлякова. Он поместил приезжих в своем кабинете и обещал утром прислать машину, чтобы вместе ехать в район учений.

Прошляков подтвердил, что немцы весь июнь подтягивали к Западному Бугу технику, устанавливали маскировочные щиты перед открытыми участками, сооружали наблюдательные вышки.

В теплый вечер 21 июня 1941 г. в расположении штаба 4-й армии, прикрывавшей брестское направление, царило обычное для субботы оживление. Старинову передали, что учения отменены, и он долго бродил по живописному городку. А вернувшись в кабинет начинжа, пожелав Колесникову спокойной ночи, спокойно уснул на штабном диване.

На дорогах войны

Старинов проснулся от глухого взрыва. В открытые окна был слышен нудный, захлебывающийся гул авиационных моторов. На часах четыре часа двадцать минут. Колесников тоже приподнялся и шарил по придвинутому к изголовью стулу, отыскивая часы.

Неподалеку послышался тяжелый удар, за ним — взрыв. Дом качнуло, жалобно зазвенели стекла.

— Взрывные работы, что ли? — вслух подумал Илья Григорьевич.

— Скорее, бомба сорвалась с самолета, — отозвался Колесников, настороженно прислушиваясь.

— Куда же летчики…

Старинов не договорил. Частые взрывы слились на несколько секунд в оглушительный грохот. Потом стихло. Опять слышался то усиливающийся, то ослабевающий гул авиационных моторов.

Этот странный гул неожиданно напомнил Илье Григорьевичу Испанию. Это был гул «юнкерсов».

Старинов с Колесниковым бросились к окнам. Небо над Кобрином спокойно голубело. Плыли редкие перистые облака.

За стеной застучали сапоги.

— Всем немедленно покинуть помещение, — пронеслось по коридорам.

В пустых кабинетах звонили телефоны. Прямо к штабу направлялась эскадрилья самолетов. Старинов с Колесниковым метнулись через площадь, перескочили какую-то канаву, устремились в сад.

На бегу оглядываясь и следя за самолетами, видели, как от черных фюзеляжей отделились узкие, казавшиеся очень маленькими бомбы. Они с пронзительным визгом неслись вниз. Здание штаба армии окуталось дымом и пылью. Сильные взрывы рвали воздух так, что звенело в ушах.

Появилось еще одно звено. Немецкие бомбардировщики уверенно пикировали на беззащитный военный городок.

Когда налет закончился, в разных местах поднялись черные столбы дыма. Часть здания самого штаба лежала в развалинах.

Старинов с Колесниковым решили добраться до Бреста. Они думали, что среди представителей Наркомата обороны и Генерального штаба, прибывших на учения, должны были найтись люди, информированные о происходящем.

Сели в первую же попутную машину. Навстречу по шоссе торопливо бежали командиры, спешившие к месту службы. По обочинам, таща наспех одетых, не выспавшихся детишек, тянулись женщины с узелками и корзинами. Они покидали военный городок.

Улицы Кобрина, накануне безмятежные, пахнули гарью первых пожаров. На площади машину остановил хрип репродуктора. Шофер открыл дверку кабины и высунулся наружу. Знакомые позывные Москвы властно вторгались в сумбур и сумятицу города, принявшего первый бомбовый удар врага.

Все, кто был на площади, с надеждой глядели на черную тарелку громкоговорителя, укрепленную на телеграфном столбе.

— Московское время — шесть часов. Начинаем передачу последних известий, — услышал Илья Григорьевич.

Кобрин, затаив дыхание, ждал, что скажет Москва.

Дикторы, сменяя друг друга, бодрыми голосами сообщали о трудовых успехах советских людей, о зреющем богатом урожае, о досрочном выполнении плана каким-то заводом, о торжествах в Марийской АССР.

И вот наконец:

— Германское информационное агентство сообщает…

Но диктор официальным тоном говорил о потоплении английских судов, о налетах немецкой авиации на города Шотландии, сказал о войне в Сирии и умолк.

Через Кобрин уже громыхали в восточном направлении машины с женщинами и детьми.

Самолеты противника опять приближались к городу.

Даже пикирующие бомбардировщики гитлеровцев не произвели на людей такого потрясающего впечатления, как переданные в 6 часов утра 22 июня последние известия.

Между тем из Бреста продолжали прибывать беженцы. От них Старинов узнал, что немецкие войска внезапно перешли границу и в городе уже идут тяжелые бои.

Поездка навстречу лавине беженцев стала бессмысленной и невозможной. С новой попутной машиной Старинов и Колесников направились в штаб армии в Буховичи.

Здесь они узнали, что в то время, когда немецкие самолеты приближались к военному городку, из округа была получена телеграмма, предупреждающая о возможном нападении немцев «в течение 22–23 июня». Телеграмма предписывала «не поддаваться ни на какие провокации, могущие вызвать большие осложнения», и в то же время предлагала встретить немецкие войска в полной готовности.

О том, что началась война и что нужно действовать не опасаясь последствий, стало ясно лишь из телеграммы, отправленной штабом округа в 5 часов 25 минут. «Поднять войска и действовать по-боевому», — гласила она.

Посоветовавшись, Старинов и Колесников решили возвратиться за указаниями в Минск.

К 12 часам они добрались до Пинска и увидели разбитый вражеской авиацией военный аэродром. Больно было смотреть на горящие разбитые машины.

Между бушующими пожарами кипела работа. Летчики и персонал аэродромного обслуживания, презирая опасность, спасали то, что уцелело от вражеских бомб и огня. В Пинске местные власти попросили у Старинова консультацию по строительству бомбоубежищ. Они были уверены, что до их города, расположенного менее чем в двухстах километрах от границы, враг, конечно, не дойдет, но от ударов с воздуха надо было поостеречься. Поговаривали также о борьбе с возможными воздушными десантами противника. Мужчины, подлежащие мобилизации, шли в военкоматы еще до получения повесток.

Из Пинска Старинов с Колесниковым выехали на грузовой машине вместе с семьями военнослужащих, эвакуировавшихся на восток. По сторонам дороги тянулись колхозные луга. Там, как ни в чем не бывало, работали люди.

На следующее утро Старинов въехал в столицу Белоруссии. Минск тоже горел. На окраине валялся побитый при бомбежке скот.

Штаб округа стал штабом Западного фронта и уже готовился к отходу на восток. Положения на фронте здесь никто толком не знал. Связь с войсками систематически нарушалась.

Начальник инженерного управления генерал П. М. Васильев сообщил:

— Сегодня с утра на основании директивы наркома обороны наши войска наносят контрудары по врагу. Утешительных результатов пока нет. Пограничники докладывают, что на Западном Буге и Немане противнику удалось захватить в целости важнейшие мосты, в том числе и минированный железнодорожный мост в Бресте.

С большим трудом удалось связаться с ГВИУ. Оттуда последовал приказ — немедленно возвращаться в Москву.

Регулярного движения по железной дороге уже не было. Генерал Васильев дал машину. Прощаясь, он просил передать руководству Главного военно-инженерного управления, чтобы ускорили доставку противотанковых мин и взрывчатых веществ.

24 июня, в полдень, Старинов был уже в Москве. Столица заметно изменилась — на улицах и площадях стало меньше людей и машин, появилось много военных, повсюду велись маскировочные работы. Делались попытки изменить вид города с воздуха. Камуфлировались здания, строились ложные сооружения.