Дан Маркович - Лиха беда начало (рассказы)

• Название: Лиха беда начало (рассказы)
• Автор: Дан Маркович
• Жанр: Русская классическая проза

---

Маркович Дан Лиха беда начало (рассказы)

Дан Маркович

Лиха беда начало...

КОГДА Я БЫЛ МАЛЕНЬКИМ.

Настоящий дед

Свечка

Рассказ

Без названия

В старой школе

Физкульт-ура!

Профиль

Из-за волос

Так поступали не все

Немец

Сила

Попадать в девятку

Новая жизнь

Свой дом

Так было

ФАКТОР ИКС.

Фактор икс

Осталось три дня

Трамвай - мое ощущение

Тот самый Морган

Хорошо

Первое дежурство

Хирург Крис

Кролик

Веревочка

Воробьиная ночь

Забытый старик

У меня все есть

ЗАБЫТЫЕ ЛИЦА.

Наш директор

Высокое нутро

Мир велик

В НАЧАЛЕ. / ИЗ СБ. "МАМЗЕР"/

Ежик.

В начале.

Полина

Все останется.

После войны.

Феня.

Встреча

Эльза.

Добрался.

Так уж случилось.

КОГДА Я БЫЛ МАЛЕНЬКИМ.

Настоящий дед

Мы с братом верили в деда Мороза. Ему было четыре - как не верить, а мне шесть - я тоже верил, но немного сомневался. В прошлый раз перед Новым годом я копался в шкафу и вдруг увидел между простынями яркую книжку. Потом дед Мороз подарил мне книжку, очень похожую... а та исчезла из шкафа. Но может это была не она?... ведь я рассматривал ее в темноте... А из шкафа кто-нибудь взял - народу в доме много. И все же подозрение закралось - дед Мороз не настоящий. Так что в этот раз смотри в оба...

За полчаса до Нового года исчезла бабка, но это еще ничего не доказывало. Появился дед Мороз. Брат был в страхе и восторге, и я сначала поддался - уж очень все веселились, и подарки были даже лучше, чем я ожидал. Но потом стал смотреть внимательней. Дед видно что-то почувствовал и давай торопиться - к другим, мол, детям опаздывает - и ушел. Но я успел заметить - под тулупом у него юбка, старинная, с кружевом внизу черной бахромой... Через полчаса появилась бабка, и я стал ее исследовать. Юбка похожа... Но может у деда была своя, такая же?... Так он же дед! зачем ему юбка?... Ну, вдруг она одолжила ему, просто захотел он эту юбку - и все... И тут я заметил у бабки за ухом клочок ваты. Это она была дедом - сомнений не оставалось...

Я задумчиво перебирал игрушки, подаренные дедом-бабкой. Вот фонарик, о котором я мечтал давно. Мои родители знали это. Они, конечно, сами подарили бы мне его, если б не придумали нарядить бабку дедом... А если б дед был настоящий... откуда бы он знал, какой я хочу подарок?... Ну, настоящий... настоящий-то знал бы...

Жучок

Мне подарили особенный фонарик - жучок. Обычные фонарики из жести плоская коробочка, легкая, в ней тонкое стеклышко - вот и все. И батарейки нужно менять, а попробуй их найди, и фонарик лежит на полке, темный и пустой. А этот, жучок, из черной пластмассы, толстенький и тяжелый, с выпуклым блестящим глазом. Возьмешь его и сразу ясно, что у него много всего внутри. Сожмешь в руке - в нем просыпается тихий ворчащий звук. Сжимаешь снова и снова, ворчание переходит в непрерывное жужжание, блестящий глаз краснеет и разгорается - жучок светит. Он светит, пока нажимаешь на него, он приятно пахнет, когда разогреется от собственного жужжания,- маслом и горячей пластмассой... Сначала пальцы устают, но быстро привыкают. Никогда не боишься, что он погаснет. Он сам вырабатывает электричество, как настоящая электростанция, только там вода или пар крутят колеса, а здесь колесики кручу я, когда сжимаю жучок в руке.

Я ходил с ним везде, он несколько раз падал у меня, но не разбился, только кусочки пластмассы отлетали от черных блестящих боков. Я светил на улицах, и даже в подвале, и мне не было с ним страшно. Как-то мы поздно возвращались из леса, немного заблудились и долго искали мостик через ручей. Если бы не жучок, то, наверное, не нашли бы...

А потом почему-то не нужно стало светить вокруг себя. Может фонарей стало больше, или я привык к темноте... Он долго лежал на полке среди забытых игрушек, маленький черный жучок, и незаметно исчез куда-то. Теперь бы он мне пригодился...

Свечка

После войны часто отключали свет, и мы зажигали свечи. Керосиновая лампа тоже была, но керосина часто не было, да и бабка не выносила запах. Как она жила раньше, когда электричества еще не придумали? Она говорила, что не помнит этого времени, но, по-моему, не хотела признаваться, что сидела в темноте. Мне давали поджечь свечку, не от спички, а от другой свечи. Темную, холодную наклоняешь над светлой, теплой и прозрач-ной. Нужно подержать, иначе не подожжешь. Маленькое пламя захватит кончик фитиля, мигнет пару раз, разгорится, и тогда пожалуйста - ставь свечку на блюдце. Чтобы стояла, ее надо прилепить воском. Нагнешь над блюдцем, покапаешь - и тут же прилепляй, пока воск мягкий. Вообще-то это не воск, а парафин, искусственный, из воска теперь свечи не делают. Поджигаю свечку и несу ее в темноту, свет качается передо мной, волнуется, тени обхватывают его со всех сторон, и они вместе -танцуют по стенам и потолку. Открываю книжку - буквы и рисунки шевелятся, по странице пробегают тени... Все собираются во-круг свечей, становится тепло и уютно, никто не бегает, не спорит и не ругается...

А потом - раз! - и вспыхивает другой свет - сильный и ровный, а свечка, желтенькая, мигает, как будто ослепла. Кругом все становится другое - места больше, голоса громче, кто-то говорит - "ну, я пойду...", кто-то говорит - "пора, пора..." И свечку лучше погасить, можно даже пальцем, если быстро. Свечи ложатся в коробку в буфете, темные и холодные. Свет больше не спорит с темнотой - каждый знает свое место. Бабка говорит "наконец-то" и идет готовить ужин. Все разошлись по своим работам, и я иду делать уроки...

А потом перестали отключать свет. Свечи затерялись. Иногда найдешь кусочек свечи среди ненужных вещей, в нем фитиль потонул в непрозрачной глубине. Отковырнешь его - и поджигаешь свечку... Совсем что-то по-другому она горит.

Рассказ

Отец заболел. Он говорит - болит сердце - и показывает куда-то ближе к шее. Странно, разве сердце там?... По-моему, оно чуть выше живота, и кожа над ним постоянно вздрагивает... во-от здесь, между ребрами. Но у отца ребер не видно, а живот налезает на грудь, так что где у него сердце, сказать невозможно. На прошлой неделе мы с ним ходили к морю. Перешли дорогу и стали пробираться к воде, через канавы перескакивали, глубокие ямы с мусором на дне обходили. Он сказал, что ямы - воронки от бомб, а в канавках сидели бойцы и скрывались от пуль - это окопы. Уже два года нет войны, и окопы постепенно зарастают травой. Вода серая, перед ней на песке разный мусор и железки, мы туда не ходим, потому что вязнут ноги, и порезаться можно - много ржавой проволоки. Далеко в море серые длинные корабли, военные. Мы приехали недавно, отец говорит - "мы вернулись", но я не помню, как жил до войны, маленькие не знают старых времен. Отец говорит, что потом я вспомню, когда буду таким старым, как он. Я спросил, а вспомню ли, как родился. Он сказал - не знаю, и что этого пока не помнит, но, может быть, вспомнит еще.

Мы постояли под толстым старым деревом с узкими блестящими листочками. Он сказал, что стоял здесь, когда был мальчиком, как я, а дерево было такое же. "И ты вырастешь, придешь сюда, а оно стоит..." Должно быть, скучно дереву, я подумал, и представил себе, как приходят все новые мальчики, а оно стоит и стоит... "Это ветла,- он говорит, - они живут долго..." А утром он заболел...

Я смотрел, как он дышит - громко, а руки ощупывают край одеяла, как будто боится, что оно пропадет куда-то. "Пойдем в воскресенье к морю?..." Он молчит, потом кивнул мне, ничего не сказал. Потом говорит шепотом "позови маму..." Я подошел к двери - позвал. Она почему-то побежала, а он дышит редко, со свистом, и шея стала синей. Мама зовет его, а он не слышит.

Без названия

Когда я был в шестом классе, мне понравилась одна женщина. Когда-то до войны она была подругой матери, а теперь - просто знакомой. Мать вздыхала у нее другая жизнь... Она была удивительно красива, я помню. Правда, не могу сказать, что было красиво, потому что мне все нравилось в ней. Помню глаза и темный пушок над верхней губой. И у нее была фигура. Так говорила мать - "о, у нее была фигура..." Она гораздо толще матери, но не толстая, а совершенно особенная. У нее все навиду, хотя она и одета, как все. Мне было неудобно смотреть на нее, когда она видела. Я боялся, что она увидит, куда я смотрю. Я думаю, она бы не обиделась - может, рассмеялась бы, но это еще хуже... А волосы черные и густые, распущены по плечам. Она всюду ходила без мужа. Я его видел один раз - лысый старик. Мать говорит, что он важный чиновник, из какого-то комитета. Он привез ее из ссылки и поселил у себя. Без него она бы пропала. Но, по-моему, она не пропала бы нигде, она так смеялась и пела, что каждый полюбил бы ее. Нечего было связываться со стариком, вот и ходит одна. У нее было платье, желтоватое, мать говорит, цвета опавших листьев. В гостях я смотрел на нее все время, через зеркало, чтобы не увидели. Она говорит матери - "какая ты счастливая, у тебя дети..." - и губы дрожат. Глупая, зачем ей дети, после них фигура портится - так мать говорит, когда примеряет одежду... Я смотрел на нее несколько лет, и незаметно вырос. Она как-то встречает меня - "как ты вырос,- говорит, вот, усы растут..." - и смеется...