Джон Толкин - Властелин Колец

• Название: Властелин Колец
• Автор: Джон Толкин
• Жанр: Фэнтези

„Властелин Колец“ Джона Толкина повествует о Великой войне за Кольцо, о войне, длившейся не одну тысячу лет. Овладевший Кольцом получает власть над всем живым и мертвым, но при этом должен служить Злу!

Юному хоббиту Фродо выпадает участь уничтожить Кольцо. Он отправляется через Мордор к огненной Горе Судьбы, в которой кольцо было отлито — только там, в адском пекле, оно может быть уничтожено.

Фродо и его друзьям (в числе которых эльфы, гномы и люди) противостоит Саурон, желающий получить назад свое драгоценное Кольцо и обрести власть над миром.

От переводчика: перевод трилогии был сделан мной в 1982–83 году сразу же после выхода в 1981 г. „Хранителей“. Поскольку переводов второй и третьей части тогда не существовало, я начала именно с них, взяв за основу поразивший меня перевод Кистяковского и Муравьева. И только гораздо позже внесла небольшие изменения в первую часть, чтобы просто приблизить ее к тексту. Поскольку персональных компьютеров в то время в стране не было, очень долго мой перевод существовал лишь в единственном экземпляре, напечатанном на машинке. Спустя четверть века текст почти стерся, поэтому я перенесла его в 2009–11 году в электронный вид, попутно слегка подправив.

---

— Длинная же у него рука, — заметил Гимли, — если он способен, находясь за три сотни лиг, перебросить метель с севера, чтобы помешать нам.

— Его рука длинна, — произнёс Гэндальф.

Пока они стояли, ветер утих, а через несколько минут почти прекратился и снегопад. Тогда они снова двинулись вперёд. Однако затишье оказалось обманчивым. Не успели они одолеть и фарлонга, как шторм обрушился на них с новой яростью. Ветер засвистел, завыл, а возобновившийся снегопад превратился в неистовый буран. Теперь даже Боромир шёл с трудом. Хоббиты, согнувшись почти пополам, плелись за спинами своих более высоких спутников, но было понятно, что если метель продолжится, дальше идти они не смогут. Фродо едва передвигал ноги. Позади него еле плёлся Пин. Даже Гимли, и тот ворчал на ходу, продираясь сквозь быстро растущие сугробы, а ведь гномы славятся своей выносливостью.

Внезапно отряд замер на месте, как будто путники сговорились остановиться, хотя никто не сказал ни слова. В окружавшей их тьме раздались жуткие звуки. Возможно это были просто завывания ветра в расщелинах скал, но среди свиста и воя угадывались резкие крики и раскаты дикого хохота. С горы посыпались камни. Они свистели над головами, с треском падали на тропу, подскакивали и валились в чёрную пропасть; временами раздавался тяжёлый грохот и сверху низвергались огромные валуны.

— Этой ночью дальше идти нельзя, — сказал Боромир. — Пусть кто хочет назовёт это ветром; но в воздухе звучат вражеские голоса, и эти камни нацелены на нас.

— Я назову это ветром, — отозвался Арагорн. — Но это не значит, что ты не прав. В мире много злых и враждебных существ, которые не питают любви к ходящим на двух ногах, но при этом не вступают в союз с Сауроном, а преследуют собственные цели. Многие из них древнее его.

— Карадрас был прозван Жестоким и пользовался дурной славой задолго до того, как в этих краях услышали о Сауроне, — вставил Гимли.

— Неважно, кто именно нам препятствует, — сказал Гэндальф. — Важно, что препятствие сейчас неодолимо.

— Так что же нам делать? — горестно воскликнул Пин. Он стоял, привалившись к Мерри и Фродо, и его сотрясала мелкая дрожь.

— Оставаться здесь или возвращаться, — ответил Гэндальф. — Пробиваться вперёд бессмысленно и опасно. Чуть выше, если я правильно помню, тропа отходит от утёса и тянется по мелкой лощине у подножия длинного крутого склона. Там не укроешься от камней, снега или новой напасти.

— И возвращаться в буран бессмысленно, — добавил Арагорн. — Мы не прошли мимо хоть сколько-нибудь сносного укрытия, кроме этой стены, под которой сейчас стоим.

— Укрытие! — проворчал Сэм. — Если это укрытие, то стена без крыши вполне может сойти и за дом, чего уж там.

Они постарались встать как можно плотнее к стене. Утёс смотрел на юг и у основания немного выдавался вперёд, поэтому путники надеялись найти под ним защиту от северного ветра и падающих сверху камней, но крутящиеся вихри задували со всех сторон, а снег валил всё гуще и гуще.

Хранители сгрудились вместе, прижимаясь спинами к камню. Пони Билл с самым унылым видом, но терпеливо стоял перед хоббитами, немного заслоняя их от ветра, однако вокруг него уже намело сугроб под брюхо, и если б не рослые спутники хоббитов, их очень скоро завалило бы с головой.

Фродо одолевала стылая дрёма; потом он пригрелся, и завывание ветра постепенно заглохло, сменившись гулом каминного пламени, а потом у камина появился Бильбо, но в его голосе прозвучало осуждение: "Я не слишком высокого мнения о твоём дневнике. Двенадцатое января, снежный буран. Не стоило возвращаться, чтобы сообщить об этом".

"Мне так хотелось спать, Бильбо" — с трудом пробормотал Фродо, и тут вдруг понял, что его кто-то трясёт, после чего окончательно проснулся. Оказывается, Боромир вытащил его из уютной снежной норы.

— …это смерть для невысокликов, Гэндальф, — осторожно ставя Фродо на поверхность сугроба, закончил фразу Боромир. — Нельзя просто сидеть здесь и ждать, пока снег занесёт нас всех с головой. Надо немедленно что-то предпринять!

— Дай им вот это! — сказал Гэндальф и, порывшись в своём мешке, достал из него кожаную флягу. — Пусть каждый отхлебнёт по глотку — и все остальные тоже. Это необычайно ценный живительный напиток из Имладриса, мирувор. Элронд дал мне его при расставании. Пусти флягу по кругу!

Глоток пряной, чуть терпкой жидкости не только согрел окоченевшего Фродо, но и влил в него новые силы. Остальные тоже оживились и приободрились. Однако ветер свирепствовал по-прежнему, а метель даже стала как будто сильней.

— Не разжечь ли костёр? — неожиданно спросил Боромир. — Похоже мы уже поставлены перед выбором — погибнуть или отогреться у огня. Разумеется, если нас похоронит под снегом, мы будем надёжно укрыты от враждебных глаз, только это нам уже не поможет.

— Что ж. попробуйте, — ответил Гэндальф. — Если здесь есть соглядатаи, способные выдержать такой шторм, они могут видеть нас и без огня.

Однако, хотя Хранители по совету Боромира прихватили с собой хворост и растопку, ни эльф, ни даже гном не сумели высечь искру, которая на таком ветру зажгла бы отсыревшие сучья. Наконец, хоть и неохотно, за дело взялся сам Гэндальф. Он поднял вязанку, подержал её несколько мгновений, а затем с приказом "наур ан едраит аммен!" прикоснулся к ней концом своего посоха. Мгновенно появился язык зеленовато-голубого пламени, хворост затрещал и вспыхнул.

— Если кто-нибудь на это смотрел, то меня-то уж распознал безошибочно, — с мрачной гордостью заметил маг. — Я просигналил "Гэндальф здесь" так понятно, что никто от Раздола до устья Андуина не ошибётся.

Но Хранители уже не думали про враждебные глаза и соглядатаев. Они, как дети, радовались огню. Разгоревшийся хворост весело потрескивал, и Хранители, не обращая внимания на хлещущий вокруг них снег и лужи талой воды под ногами, со всех сторон обступили костёр, с удовольствием протянув к нему руки. Они склонялись над небольшим, пляшущим под порывами ветра пламенем, и красные блики играли на их усталых, встревоженных лицах, а позади стеною вставала чёрная ночная мгла.

Однако хворост сгорал очень быстро, а метель всё не прекращалась.

Пламя приугасло, и в тускнеющий костёр бросили последнюю вязанку.

— Ночь на исходе, — сказал Арагорн. — Скоро начнётся рассвет.

— Да в такое ненастье и рассвета не заметишь, — проворчал Гимли.

Боромир немного отступил от костра и вгляделся в темноту.

— Снегопад уже не так густ, — сказал он, — да и ветер стихает.

Фродо утомлённо смотрел на снежинки, которые падали и падали из темноты, на мгновение вспыхивая белым и тут же исчезая над умирающим пламенем, и всё никак не мог заметить, чтобы их стало меньше. Он сонно прикрыл глаза, с трудом разлепил отяжелевшие веки — и вдруг понял, что ветер действительно стих, а снежинки стали крупнее и реже. Медленно, но неуклонно светало. Наконец, снег совсем прекратился.

Серый рассвет открыл глазам измученных путников немые, в саване снегов, горы. Узкий карниз, по которому они поднялись, был весь укрыт горбатыми сугробами и ровным, глубоким снежным пологом. Тропа, протоптанная ими в начале снегопада, исчезла. Вершины терялись в тяжёлой серой туче, грозившей новой метелью.

Гимли взглянул наверх и покачал головой.

— Карадрас не простил нас, — сказал он. — Если мы осмелимся идти вперёд, он снова обрушит на нас буран. Чем скорее мы отступим и спустимся, тем лучше.

С этим все согласились, однако повернуть назад теперь было очень непросто, если вообще возможно. Всего в паре шагов от угасшего теперь костра снег был такой высоты, что хоббиты утонули бы с головой, вдобавок ветер намёл у стены огромные сугробы.

— Если Гэндальф пойдёт впереди, он расчистит для вас путь своим огненным жезлом, — сказал Леголас. Буран ничуть не встревожил эльфа, и он, один из всего Отряда, сохранил до утра хорошее настроение.

— Если эльфы могут летать над горами, пусть пригласят солнце помочь нам, — парировал Гэндальф. — Я умею только разжигать, а снег, к сожалению, не горит.

— Не сумеет умный — осилит сильный, — вмешался Боромир, — так у нас говорят. Самый сильный из нас должен отправиться на разведку. Смотрите! Хотя сейчас всё под снегом, тропа, когда мы поднимались, огибала вон ту скалу внизу. Там и началась метель. Если удастся добраться до этого места, возможно, что дальше будет легче. Тут, полагаю, не больше фарлонга.

— Тогда проторим дорогу до скалы вместе, ты и я, — сказал Арагорн.

Арагорн был самым рослым в Отряде, Боромир — немного пониже, но шире в плечах и массивнее. Он пошёл впереди, Арагорн за ним. Они продвигались медленно и с большим трудом. Местами снег доходил им до самых плеч, и Боромир врезался в него, как плуг или как очень усталый пловец.