Джон Толкин - Властелин Колец

• Название: Властелин Колец
• Автор: Джон Толкин
• Жанр: Фэнтези

„Властелин Колец“ Джона Толкина повествует о Великой войне за Кольцо, о войне, длившейся не одну тысячу лет. Овладевший Кольцом получает власть над всем живым и мертвым, но при этом должен служить Злу!

Юному хоббиту Фродо выпадает участь уничтожить Кольцо. Он отправляется через Мордор к огненной Горе Судьбы, в которой кольцо было отлито — только там, в адском пекле, оно может быть уничтожено.

Фродо и его друзьям (в числе которых эльфы, гномы и люди) противостоит Саурон, желающий получить назад свое драгоценное Кольцо и обрести власть над миром.

От переводчика: перевод трилогии был сделан мной в 1982–83 году сразу же после выхода в 1981 г. „Хранителей“. Поскольку переводов второй и третьей части тогда не существовало, я начала именно с них, взяв за основу поразивший меня перевод Кистяковского и Муравьева. И только гораздо позже внесла небольшие изменения в первую часть, чтобы просто приблизить ее к тексту. Поскольку персональных компьютеров в то время в стране не было, очень долго мой перевод существовал лишь в единственном экземпляре, напечатанном на машинке. Спустя четверть века текст почти стерся, поэтому я перенесла его в 2009–11 году в электронный вид, попутно слегка подправив.

---

— Есть у меня топорик, ветки рубить, — ответил Фродо. — Да тут разве такой нужен?!

— Погодите-ка! — вскрикнул Сэм, будто его осенило. — А если развести огонь? Вдруг поможет?

— Поможет, как же, — с сомнением отозвался Фродо. — Зажарим Пина живьём, и больше ничего.

— А всё же давайте-ка подпалим ему шкуру, авось испугается. — Сэм с ненавистью глянул на лесного гиганта. — Если он их не отпустит, я всё равно этого старикана свалю — зубами подгрызу! — Он кинулся к лошадям и живо разыскал топорик, трутницу и огниво.

Они быстро сгребли в кучку сухую траву, листья и кусочки коры и построили над ней шалашик из щепок и веточек — не с той, конечно, стороны, где были Пин и Мерри. От первой же искры взметнулся огонь, хворост затрещал, и мелкие языки пламени впились в мшистую кору. Древний исполин содрогнулся, шелестом злобы и боли ответила листва. Громко вскрикнул Мерри, изнутри донёсся сдавленный вопль Пина.

— Погасите! Погасите! — не своим голосом завопил Мерри. — А то он грозит меня надвое раскусить, да так и сделает!

— Кто грозит? Что там с тобой? — Фродо бросился к трещине.

— Погасите! Погасите скорей! — умолял Мерри.

Ветки гиганта яростно всколыхнулись. Будто вихрем растревожило все окрестные деревья, будто камень взбаламутил дремотную реку. Смертельная злоба будоражила Лес. Сэм пинком разметал маленький костёр и затоптал искры. А Фродо, вконец потеряв голову, стремглав помчался куда-то по тропе с истошным криком: "Помогите! Помогите! Помоги-и-и-те!" Он срывался на визг, но сам себя почти не слышал: поднятый ивой вихрь обрывал голос, бешеный ропот листвы глушил его. Но Фродо продолжал отчаянно вопить — от ужаса и растерянности.

А потом вдруг замолк. На его крики ответили — или ему показалось? Нет, ответили: сзади из лесной глубины. Он обернулся, прислушался — да, кто-то пел зычным голосом, беспечно и радостно, но пел невесть что:

— Гол лог, волглый лог, и над логом — горы!
Сух мох, сыр бор, волглый лог и долы!
Том Бом, весёлый Том, Том Бомбадилло-лы!

В надежде на помощь и в страхе перед новой опасностью Фродо и Сэм оба замерли. Вдруг несусветица сложилась в слова, а голос стал яснее и ближе:

Древний лес, вечный лес, прелый и патлатый —
Ветерочков переплеск да скворец крылатый!
Вот уж вечер настаёт, и уходит солнце —
Тома Золотинка ждёт, сидя у оконца.
Ждёт-пождёт, а Тома нет — заждалась, наверно,
Золотинка, дочь реки, светлая царевна!
Том кувшинки ей несёт, песню распевает —
Древний лес, вечный лес, Тому подпевает:
Летний день — голубень, вешний вечер — чёрный,
Вешний ливень — чудодей, летний — тараторень!
Ну-ка, буки и дубы, расступайтесь, братцы —
Тому нынче недосуг с вами препираться!
Не шуршите, камыши, жухло и уныло —
Том торопится-спешит к Золотинке милой!

Они стояли как зачарованные. Вихрь словно выдохся. Листья обвисли на смирных ветвях. Снова послышалась та же песня, и вдруг из камышей вынырнула затрёпанная шляпа с длинным синим пером за лентой тульи. Вместе со шляпой явился и человек, а может, и не человек вовсе. Во всяком случае, он был крупнее и тяжелее любого хоббита, а если ростом и поменьше Большого народа, зато шумел, как они. Он вовсю топал жёлтыми башмаками на толстых ногах, и продирался сквозь осоку и камыши, как корова, идущая на водопой. На нём был синий кафтан, курчавая каштановая борода спускалась до пояса, глаза — ярко-синие, а лицо — румяное, как наливное яблоко, но изрезанное смеховыми морщинками. В руке у него был большой лист-поднос, а на нём лежали горкой белые кувшинки.

— Помогите! — кинулись навстречу ему Фродо и Сэм.

— Ну! Ну! Легче там! — отозвался незнакомец, протянув руку перед собой, и они остановились, как вкопанные. — Для чего кричать-то! Вы куда несётесь так? Что стряслось тут с вами? Я — Том Бомбадил. Говорите смело. Том спешит. А вы — потише, не помните лилий!

— Мои друзья попались в иву! — еле переводя дыхание, выкрикнул Фродо.

— Мистер Мерри в щели застрял! — выпалил Сэм.

— Безобразит Старец Ива? Только и всего-то? — воскликнул Том Бомбадил, весело подпрыгнув. — Я ему спою сейчас — закую в дремоту. Листья с веток отпою — будет знать, разбойник! Зимней стужей напою — заморожу корни!

Он бережно поставил на траву поднос с кувшинками и подскочил к дереву, туда, где торчали теперь одни только ступни Мерри, остальное затянуло внутрь. Том приложил губы к трещине и тихонько пропел что-то непонятное. Мерри радостно взбрыкнул ногами. Том отпрянул, обломал низкую тяжёлую ветку и хлестнул по стволу.

— Выпускай их, Старец Ива! — приказал он. — Пей земные соки всласть, набирайся силы. А потом — засыпай. Слушай Бомбадила!

Он схватил Мерри за ноги и мигом вытащил из раздавшейся трещины.

Тут тяжко скрипя, разверзлась другая трещина, и оттуда вылетел Пин, словно ему дали пинка. Потом оба провала опять сомкнулись с громким щелчком, дрожь пробежала по дереву от корней до макушки, и всё стихло.

— Спасибо вам! — сказали хоббиты в четыре голоса.

Том расхохотался.

— Ну, а вы, малышня, — сказал он, наклонившись и заглядывая им в лица, — отдохните у меня! На столе — хлеб и мёд, молоко и масло. Золотинка ждёт. Успеем поболтать за ужином. Том вперёд, а вы за мной — прямо по тропе лесной!

Он поднял свои кувшинки, махнул рукой, приглашая следовать за собой, и вприпрыжку умчался по тропе на восток, во весь голос распевая что-то совсем уж несуразное.

Разговаривать было некогда, удивляться тоже, и хоббиты поспешили за ним. Только спешили они слишком медленно. Вскоре Том скрылся из виду, и даже голос его слышен был всё слабей и слабей. А потом он вдруг опять зазвучал громко, будто прихлынул:

Поспешайте, малыши! Подступает вечер!
Том отправится вперёд и засветит свечи.
Вечер понадвинется, дунет тёмный ветер,
А окошки яркие вам тропу осветят.
Не пугайтесь чёрных сучьев и змеистых веток —
Поспешайте без боязни вы за мною следом!
Мы закроем двери плотно, занавесим окна —
Тёмный лес, вечный лес не залезет в дом к нам!

И всё та же тишь, а солнце почти мгновенно скрылось за деревьями. Хоббитам вдруг припомнился вечер на Брендидуине и сверкающие окна Хоромин. Впереди неровным частоколом вставали тени необъятных стволов, и огромные тёмные ветви угрожающе нависали над тропой. От реки поднялся белый туман и заклубился у корней. Словно сама земля источала мглу, быстро смешивающуюся с гаснущими сумерками.

Идти было трудно, а хоббиты очень устали, ноги у них отяжелели, как свинцом налитые. Странные звуки крались за ними по кустам и камышам, а стоило им поднять глаза к бледному небу, как со всех сторон начинали кривиться мерзко-насмешливые древесные рожи. Всем четверым думалось, будто их затягивает в страшный сон, от которого не очнуться.

Вдруг по тому, что их ноги двигались всё медленнее да медленнее, они поняли, что местность начала полого подниматься. Вода замурлыкала. В темноте они уловили белое мерцание пены там, где река переливалась небольшим порогом. Внезапно деревья кончились и туманная мгла осталась позади. Они вышли из Леса, впереди заколыхалось широкое травяное поле. Река, теперь узкая и быстрая, весело прыгала навстречу им, поблёскивая под звёздами, которые уже засияли в небе.

Трава под ногами стала короткой и шелковистой, будто скошенная или подстриженная. За спиной край леса сомкнулся, словно ограда. Впереди ясно виднелась хорошо ухоженная и огороженная камнями дорожка. Она вилась на вершину травянистого холма, серого в бледной звёздной ночи, и там, на следующем холме, пока ещё выше путников, замерцали огоньки дома. Тропа спускалась, а затем опять поднималась длинным пологим склоном прямо к огонькам. Внезапно блеснул жёлтый просвет настежь открытой двери. Перед ними — вверх, и вниз, и вновь наверх — был дом Тома Бомбадила. За ним голо и серо вскручивалось плечо нагорья, а дальше к востоку темнели на фоне неба Могильники.

Они все заторопились вперёд, и хоббиты и пони. Усталость как рукой сняло, страхов как не бывало. Навстречу им грянула песня:

Эй, шагайте веселей! Ничего не бойтесь!
Приглашает малышей Золотинка в гости.
Поджидает у дверей с Бомбадилом вместе.
Заходите поскорей! Мы споём вам песню!

А потом зазвучал другой голос — и юный и древний, как сама весна, льющийся навстречу им, словно впадающие в ночь воды с озарённых ярким утром холмов, словно звонкое серебро:

Заходите поскорее! Ну, а мы споём вам
О росе, ручьях и речках, о дождях весёлых,
О степях, где сушь да вереск, о горах и долах,
О высоком летнем небе и лесных озёрах,
О капели с вешних веток, зимах и морозах,
О закатах и рассветах, о луне и звёздах,—
Песню обо всём на свете пропоём мы вместе!

Тут хоббиты оказались на пороге, озарённые золотым уютным светом.