Эльмира Нетесова - Месть фортуны. Дочь пахана

• Название: Месть фортуны. Дочь пахана
• Автор: Эльмира Нетесова
• Издательство: АСТ
• Жанр: Боевик
• Год: 2003
• ISBN: 5-17-018149-3

---

— Не стоит о том, пахан! — сморщился Глыба.

— И тебе, Боцман, вякну, Задрыгу — пальцем не трогать!

— Кто ее пальцем тронет — без кентеля откинется! Сто лет бы я не видел эту лярву! — скривился законник.

Фартовые Черной совы решили приехать в Минск на сход немногим раньше обусловленного времени. Хотелось найти хазу получше, разнюхать, как фартуют местные законники.

Капка с радостью покидала Ленинград. Всего три дня поводили и повозили ее по городу фартовые. Побывала Задрыга в Эрмитаже. Там ей понравилось. Особо в зале, где были выставлены царские короны, драгоценности, посуда и одежда. Но… Стащить что-либо не удалось. Именно с нее, с Капки, не сводили глаз Шакал и Пижон. Держали за руки. Как домашнюю. Задрыга даже заболела от такого. Ей запретили дергаться, самостоятельно ходить по залам. А тут еще баба прицепилась, в провожатые набилась. И всюду хиляла рядом с Шакалом. Объясняла, какая вещь кому принадлежала, кто из царей какую корону носил. Какой скипетр принадлежал Ивану Грозному и какой Борису Годунову.

Капка думала, сколько отвалили бы ей ленинградские малины, если бы она сперла эти короны?

— Наверное, больше, чем за монеты? — думала Задрыга

В магазины ее пустить не решились. От греха подальше,

Местные кенты не сводили глаз с Черной совы и отказались признать Шакала хозяином всех малин города. Ожмурился маэстро, отдавший город Шакалу. Теперь, как новый решит. Коли подтвердит слово прежнего, значит, так тому и быть.

Фартовать в своем городе они никому не давали. И Черной сове предложили сваливать в свои наделы! До схода… И малина уехала не прощаясь.

Капка даже глазам не поверила, войдя в хазу, что такие хоромы повезло им снять.

Пожилая женщина, увидев Капку, улыбнулась приветливо. Погладила по голове удивительно теплой рукой. И, отдав ключи от комнат, сказала:

— Живите на здоровье! Мои дети за рубежом работают. Не скоро вернутся. А мне одной и скучно, и одиноко, и трудно.

— А зачем они из такой хазы слиняли? — спросила Задрыга Шакала.

— Чтоб башли получать! Здесь на зарплату — копейки имели. На них не то дышать нельзя, сдохнуть — гpex, похоронить будет не на что!

Задрыге впервые стало жаль чужую женщину, какая жила в хоромах вечным стремачом, без доли, без тепла.

Уже в первый день приезда Капка прошлась по магазинам. Присмотрелась к ювелирному, поняла, часто его трясли фартовые. В каждом отделе магазина дежурила милиция. С наганом и дубинкой. Каждого входящего обшаривали глазами, норовя не только карманы, душу обшмонать насквозь.

Задрыга рассматривала витрины — выкладки, прилавки. Приглядывалась к товару. Да, золота хватало. Но проба низкая. И камни дешевые, полудрагоценка. Лишь два кольца с бриллиантами, но мелкими, какие не имеют высокой цены. Золотые цепочки — слишком тонкие, низкой пробы. Такие только старым шмарам дарят фартовые, и то, когда те хорошо окосеют.

Задрыга идет от прилавка к прилавку, в надежде увидеть что-то стоящее. И вдруг на ее плечо легла рука:

— Привет, Капитолина! — услышала над самым ухом и отпрянула по привычке, взглянула и с трудом узнала в рослом парнишке Мишку Гильзу.

— Вспомнила, кентуха!

Капка кивнула, ущипнув Мишку за руку. Уж не снится ли он ей?

— Ты так и осталась Задрыгой? — отдернул руку и спросил тихо, наклонясь к самому уху:

— Одна, или с малиной здесь фартуешь?

Со своими, — выдохнула тихо.

— Присматриваешься?

— Да здесь дешевка, — отмахнулась Капка.

— Пойдем в другой отдел. Тут недавно фартовые побывали. Файно тряхнули. Дыбают их теперь повсюду, да хрен там! Малина уже в Гаграх! Кайфуют кенты.

— А ты как? — перебила Капка, не сводя глаз с Мишки,

— Пошли, прошвырнемся! — заметил Гильза милиционера, направлявшегося к ним. И, обняв Задрыгу за плечо, прикинувшись влюбленным, сказал громко:

— Нет тут ничего — достойного тебя! — и вывел Задрыгу из магазина, гордо проведя ее мимо обалдевшего от услышанного милиционера и продавцов.

Капка зарделась от гордости. Мишка признал ее взрослой! И поступил, как с королевой.

— У тебя время есть? — спросил Капку, едва они вышли из магазина.

— Конечно! Хоть задницей ешь! — обрадовалась Задрыга. И парень повел ее в сквер, неподалеку.

Здесь, сидя на промозглой скамейке, они говорили о своем.

— Фартую. Дышу, как последняя падла. Даже при удаче — трамбуют меня все, кому не лень, — созналась Капка.

Она рассказала о предстоящем сходе, куда вызвали Шакала. Почему она боится его.

Мишка понимающе кивал головой. Рассказывал о себе. Поделился, что его собираются принять в закон. Сейчас он готовится. Фартует в малине Медведя. Имеет хорошую долю в общаке. Но недавно в Мурманске малина еле оторвалась от ментов. В фартовых стреляли. Одного угрохали. Двоих ранили «из пушки». Мишку пронесло чудом. Но бывало, что едва уходил…

— Если б не Сивуч, давно бы ожмурили, — сознался парень.

— Мне тоже кисло приходилось. Где от чужих, чаще — от своих перепадает, — пожаловалась Капка и похвалилась, как тряхнула в Пушкино нумизмата.

Мишка поделился, как повезло ему в Горьком тряхнуть дантиста. Но пахан все забрал в общак.

Капка смотрела на Мишку, с трудом узнавая в нем Гильзу. Как вырос, как повзрослел пацан. Парнем стая.

Мимо них шли люди. Иногда оглядывались, окидывая Капку с Гильзой, кто улыбчивым, кто равнодушным взглядом.

— Ладно, кентуха, затрехались мы с тобой. Пора мне к своим хилять! Не то пахан наезжать станет! — встал Гильза со скамьи.

— Когда же мы с тобой еще увидимся? — спросила Капка.

— Ты не шмара, чтоб спрашивать меня о встрече. Почему, сама допрешь, — улыбнулся широко, простовато и добавил тихо:

— Как фортуна распорядится нами…

Капка вернулась в хазу цветущая, радостная. И тут же услышала:

— Где тебя носило, падлу? Пахана завтра на сход зовут, а ты хвост подняла, как телка! Иль созрела уже, двухстволка облезлая? — орал Боцман.

Задрыгу покоробило это обращение. И она, вскипев, сунула ногой в печень законнику, как когда-то учил Сивуч. Боцман сразу пополам согнулся. О Капке забыл. Зато Шакал о ней вспомнил, наехал грубо, обзывал. Задрыга молчала. Понимала, опасается пахан завтрашней сходки, вот и отрывается на всех, кто под руку попадется. Тут уж лучше смолчать, стерпеть, пусть пахан пар выпустит, зато на сходке спокойнее держаться будет.

— Сегодня кенты в дело намылились. Тебя ждали. Да просрала ты свое! — сказал Боцман Задрыге. Та не огорчилась. Она любое дело променяла бы на встречу с Мишкой.

Пижон, Хлыщ и Глыба вернулись под утро. Антикварный магазин почистили. Показывали редкие вещицы.

— Вот это колье! — загорелись глаза Задрыги. И она сказала:

— А в ювелирном сплошное гавно, глазу не на чем остановиться…

— Глянь, какой перстень! А кулоны? Брошки — загляденье! А эта вещица, как тебе? — показывал Пижон цепочку с подвесками, усеянными бриллиантами.

— Смотри, запонки из рыжухи! Одно хреново — гранатовые камешки вкрапили. Испоганили, фаршманули! Не для фартовых, на фраеров мастырили! А им хоть кирпич вставь, лишь бы красным полыхало! — съязвил Глыба.

— Посмотри, Задрыга! Хочешь? — показал Пижон серьги.

— Файные! Только мне на кой хрен? Носить нельзя. Я не фраериха.

— Пахан, взгляни!

— Задрыга, примерь! — отвлекали кенты обоих от тяжелых мыслей о предстоящем завтра сходе.

До него оставалась половина ночи. Станет ли она последней, иль все обойдется? Что решат на сходе паханы. От их слова зависит и судьба фартовых Черной совы. Ведь без Шакала фартовать станет много сложнее.

Кенты, возвращаясь с дела, условились как-то отвлечь

Шакала. И им это удалось. Шакал с интересом разглядывал золотые побрякушки. Уж кто-кто, а он знал их истинную цену.

Капка примеряла цепочки с подвесками, кулоны и диадемы, брошки и перстни. Ей они нравились. Но оставить их не решилась. Жизнь фартовых — вечный риск, зачем держать при себе улики? И Задрыга вернула все. Она ждала и боялась наступления утра. Но оно пришло. И Шакал, шагнув к двери, велел фартовым не появляться на сходе, не ронять его и свою честь.

Он перекрестился. И вышел на улицу совершенно спокойный. Даже улыбался хорошеньким женщинам, подмаргивал иным. Со стороны казалось, вышел человек на прогулку. Вон какое безмятежное лицо. Как блестят глаза, как у ребенка. Вот только душу не стоило бы трогать. В ней выла стая шакалов…

Пахан пришел на сход не позже и не раньше других. Завидев его, многие нахмурились, иные — отвернулись, словно не узнали. Другие смотрели с откровенным презрением.

Шакал, оглядевшись, подошел к окну, стал лицом к паханам, наблюдая за каждым. Он знал здесь почти всех. По их поведению понял, сход будет тяжелым, злым. И ему здесь рассчитывать не на кого. Никто не поддержит, не защитит.