Гуиллермо Гланк - Девушка по имени Судьба

• Название: Девушка по имени Судьба
• Автор: Гуиллермо Гланк
• Издательство: Даша, Фора-Фильм
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 1997
• ISBN: 5-89402-004-2

В начале XIX века на благодатных землях Аргентины еще случались схватки между завоевателями — европейцами и племенами аборигенов. время было суровое и беспокойное, но и тогда находились люди, ставившие честь, любовь и дружбу выше богатства и расовых предрассудков. А где любовь — там, как известно, и страдания. Судьбе было угодно, чтобы две прелестных девушки, две сестры полюбили одного и того же человека — смелого, благородного офицера по имени Энрике…

---

Кто, как не она, довела до гибели свою сестру Викторию? И теперь даже не знает, где ее могила. Виновата она и в гибели Гонсало: сама привела солдат, которые расстреляли его у нее на глазах. Как будто бы мстила ему, как будто стремилась его убить…

Мария ни в чем не щадила себя. Даже в своем воссоединении с человеком, которого любила всю жизнь, видела еще один тяжкий грех. Но не могла отказаться от Энрике…

Падре Орестес слушал исповедь своей духовной дочери с тяжелым сердцем. Ему было жаль эту женщину, которая, исполняя человеческие законы, и в самом деле творила беду и умножала свои грехи.

— Милосердие Божие безгранично, уповай на него, дочь моя, — сказал он, — и да будет благословенна твоя новая жизнь, которая только для тебя начинается…

Глава 22

После того как судьба матери так неожиданно переменилась и она уехала вместе с Муньисом в Санта-Марию, Лусия почувствовала в доме странную пустоту. Ее пылкая натура не терпела бездействия. Она согласна была скорее расплачиваться за совершенные ошибки, чем не совершать их вовсе. И сейчас ей опять стало казаться, что наступила пора действовать. Раз она отказала Пабло, то должна завоевать Августо. А для этого ей нужно было поговорить по душам с Милагрос. Лусия уже не питала к ней вражды, наоборот, сочувствовала ее горю и считала, что может по¬мочь ей.

Словом, Лусия решила отправиться в «Эсперансу». А слово у нее, как и у ее отца, никогда не расходилось с делом.

Однако в «Эсперансе» ее ждал сюрприз. Лусия не думала, что Августо живет в доме Милагрос, и живет уже давно. А теперь с Августо и Милагрос поселилась и Росаура. Прочной, устоявшейся жизнью семейного гнезда пахнуло на Лусию, когда она вошла под крышу старинного господского

дома. Но покой и размеренность, какими веет от старинных усадеб, так обманчивы. Сочтя устоявшейся семейную жизнь Милагрос и Августо, Лусия ошиблась, но откуда ей было знать об этом?

Милагрос приняла свою новую сестру со всем свойственным ей добросердечием, но не утешила этим Лусию. Сердце Лусии искало другой любви, в которой ей было отказано.

Августо же прямо сказал Лусии, что, собираясь покончить с собой, он думал об одной Милагрос, а Лусия в его жизни никогда ничего не значила.

В свою очередь он чувствовал, что Милагрос относится к нему с доверием и дружелюбием. Но чем доброжелательней была к нему Милагрос, тем острей и больней ощущал Августо, как далеки ее чувства от любви. И страдал, мучительно страдал от того, что вместо жаркого огня любви его одаривают теплой дружбой.

Поэтому он и был так прям и честен с Лусией. Честность порой бывает ножом в руках истекающего кровью, с ее помощью он мстит за свое страдание.

У Лусии действительно не осталось больше иллюзий. Теперь она смотрела на Августо горьким и трезвым взглядом своей матери Марии, удивляясь, что не видела раньше, как он сух и безжалостен, и вместе с тем не могла не желать, чтобы он вдруг переменился, стал нежен и ласков по отношению к ней.

А Августо невольно казалось, что Милагрос должна оценить его честность и вознаградить ее. Но Милагрос ее и не заметила. Она была погружена в себя, свои думы о Катриэле, о своем будущем ребенке — продолжении Катриэля…

Возвращение Лусии домой было горьким отрезвлением. Только что благодаря чудесной истории любви матери она поверила в сказку, поверила в счастливое окончание собственной любви. Но это оказалось лишь иллюзией.

Дошла до Лусии и весть о гибели ее отца. Как бы ни относилась она к нему теперь, а все же ей было очень больно от этой утраты. И если с отъездом матери Лусия почувствовала пустоту, то теперь она явственно ощутила свое сиротство.

Домой Лусия вернулась повзрослевшей, печальной, и у Пабло защемило сердце: своенравный бутон не кололся больше, он сосредоточился на своей боли, готовясь разорвать оболочку и стать пышной трепетной розой…

Самому Пабло было нечего уже делать в этом маленьком домике, послужившем ему приютом в трудные времена. Бурно развернувшиеся события требовали его присутствия в Санта-Марии. Там было его место как журналиста, как писателя. Нежно простившись с Лусией, он уехал.

А Лусия почувствовала себя еще сиротливее. Теперь она лучше понимала Милагрос, винила себя за враждебное отношение к Катриэлю и сожалела, что не может попросить у него прощения.

Дни бежали за днями, складывались в месяцы, и обитатели «Эсперансы» наконец дождались того дня, когда Милагрос родила девочку. Старая Доминга держала на руках еще одну будущую женщину семейства Оласабль и умиленно смотрела на Милагрос, которая так напоминала ей юную Марию. Доминга сердцем чувствовала, как страдает Милагрос от того, что рядом с ней в этот радостный миг нет ее Катриэля.

— Уповай на Божью милость, девочка! — сказала ей старая негритянка. — Ты же видишь: Бог творит чудеса…

— Теперь я понимаю, Доминга, за что вас так любит моя мама, — со слезами на глазах отвечала ей Милагрос.

Малышку решили назвать Асунсьон — в честь той, которая была когда-то душой «Эсперансы». С любовью вспоминала Мария о своей необыкновенной тетушке и много рассказывала Милагрос о названой матери Катриэля.

Вся родня съехалась на крестины, все так радовались малышке, и только по лицу Камилы пробежало облачко грусти. Заметила его одна Росаура и так участливо взглянула на Камилу, что та не выдержала и призналась ей в своем горе:

— Мне бы так хотелось маленького! Но я никак не могу родить Мариано ни сына, ни дочери!

— Не огорчайся! Погоди! У вас еще будут дети, — принялась утешать ее Росаура. — А пока у тебя нет своих ребятишек, знаешь, что я посоветую? Устрой-ка ты школу для тех, что живут вокруг. И тебе будет польза, и им.

— Что за счастливая мысль! — обрадовалась Камила. — Да! Я все обдумаю! Что за чудесная мысль!

С доброй и мудрой улыбкой смотрела Росаура на пылкую юность, которая так отчаянно горюет, а потом так мгновенно воспламеняется совсем иным чувством.:.

После смерти Виктории Камила оказалась единственной наследницей дома Оласаблей в Санта-Марии, но переезжать в него не захотела. Дом был чужим ей, У них с Мариано была другая, своя дорога. Камила хотела передать его Марии, но та с ужасом отказалась вернуться в свое тягостное прошлое. Если этот дом и был для кого-то родным, то только для Лусии, сказала Мария.

Лусия же в тот период стояла перед выбором. Пабло написал ей, что стал главным редактором новой газеты в Санта-Марии. Одна его мечта исполнилась, и теперь он надеялся на исполнение другой мечты — самой заветной. Словом, он в который уже раз предложил Лусии выйти за него замуж.

Нельзя сказать, что верная любовь Пабло была безразлична Лусии, но не обманет ли она его, если вместо ответной любви предложит всего лишь благодарность? — вот что беспокоило девушку. Он ведь так красив, так талантлив, он заслуживает настоящего счастья!

И вот своевольная, непокорная Лусия пришла за советом к старшим: Марии, Маргарите и Энрике.

— Главное, быть честной перед самой собой, — сказал Лусии Энрике. — Если твое чувство к Августо выболело до конца и ты готова с радостью начать новую счастливую жизнь, то не цепляйся за прошлое, не заслоняй им будущее. Спроси себя откровенно, а затем доверься ответу, который даст твое сердце.

И Лусия, проведя не одну бессонную ночь, приняла решение — она ответила Пабло согласием. Теперь вся семья радостно поздравляла ее; Мария и Маргарита давно привязались к Пабло как к родному, а Энрике высоко ценил доброту и благородство давнего соратника.

— У нас у всех есть для тебя подарок, сестричка, — торжественно объявила Лусии Камила. — Вы с Пабло будете жить в Санта-Марии в своем собственном доме. Будь в нем, пожалуйста, счастлива за всю семью Оласабль!

Все целовали Лусию, поздравляли ее, потом целовали Камилу, и вдруг в гостиную вбежала встревоженная служанка. Она пошепталась о чем-то с Росаурой, а та — с Марией, и обе вышли из гостиной.

Наконец-то нашелся исчезнувший еще с утра Хуансито. Милагрос об этом до сих пор ничего не говорили, боясь, как бы у нее не пропало молоко. Но Августо услышал жалобные детские крики, позвал слуг и вместе с ними вынес из оврага бедняжку, который упал туда и, очевидно, сломал себе ногу. Теперь весь дом суетился вокруг мальчугана.

Мария осторожно сообщила Милагрос о несчастном случае.

— За доктором уже послали. Не тревожься, старшие дети часто ревнуют матерей к новорожденным. Будь с ним сейчас особенно ласкова, и он успокоится.

Когда Милагрос, выйдя из спальни, прижала к груди Хуансито, он почувствовал, что вознагражден за свои страдания. Мужественно терпел боль, пока доктор вправлял ему кость и накладывал на ногу лубок.

— Вот увидишь, я буду хорошим дядюшкой нашей малышке, — торжественно пообещал он Милагрос, и она, растрогавшись, улыбнулась.