Артамонов Иванович - КУДЕЯР

• Название: КУДЕЯР
• Автор: Артамонов Иванович
• Жанр: Историческая проза

Вошедший в книгу роман посвящён эпохе правления Иоанна IV Васильевича.

---

По случаю починок хозяйка принялась готовить семейную соломату[135]. Приехала соломата на двор — расчинай починки! Потому Афоня с Ивашкой занялись осмотром и починкой летней сбруи. День выдался погожим, солнечным. Из-под застрехи скатилась первая капля, за ней другая, третья. Вскоре в снегу образовалось крошечное озерцо, которое вздрагивало и громко вскрикивало, когда в него падала очередная капля.

— В народе бают, Ванятка, что нынешней ночью лихой домовой заезжает лошадей.

— Можно ли предотвратить козни домового?

— В народе от каждой напасти знают средства. От козней домового спастись можно так; привяжи к шее Гнедка кнут и онучи[136] — домовой подумает, что на лошади сидит сам хозяин, и не осмелится её тронуть.

— А бурёнку нашу домовой не обидит?

— Для неё опасность в другом: нынешним днём по сёлам пробегает заморённая коровья смерть.

— А какая она?

— Вид у неё дюже неприглядный — старуха с граблями вместо рук. Сама она в сёла не заходит, обязательно просится к мужикам в сани, чтобы они довезли её до какой-нибудь избы. Ну а как окажется в селении — обязательно переморит всех коров.

— И от коровьей смерти есть спасение?

— Тут одно только помогает — опахиванье. Как опашут селение — коровья смерть скрывается по лесам и болотам до тех пор, пока скотина не выйдет на солнце обогреть бока. Тогда она, чахлая и заморённая, бегает по сёлам и, если не сможет пробраться в хлевы, скрывается далеко в степи. Потому в ту пору надлежит обязательно запирать хлевы, а ещё лучше повесить в них старую обувку, смазанную дёгтем, — он отпугивает коровью смерть.

— Скорей бы уж лето настало! — мечтательно произнёс Ивашка.

— По теплу соскучился?

— Летом хорошо, привольно, всякие травы цветут — лепота.

— В заволжском скиту мой друг обретается — отец Андриан. Так он звал побывать у него, уж больно там места пригожие — речка, рыбой обильная, леса, грибами и ягодами полные, да и зверушек всяких видимо-невидимо. Так, может, мы с тобой отправимся летом к отцу Андриану?

— Хорошо было бы, отец, побывать в том скиту! — загорелся Ивашка.

— Может, и побываем там, до лета-то ещё дожить нужно. Все дела мы с тобой переделали, пошли в избу соломату есть.

Вечером воротился из города Якимка, рассказал о царской свадьбе. Да только многое ли узришь издалека? А приблизиться к свадебному поезду не было никакой возможности — людей скопилось видимо-невидимо, не протолкнёшься.

А в это время в великокняжеском дворце гости сели за праздничный стол. Вместо убившегося незадолго до свадьбы Василия Михайловича Тучкова дружкой был назначен боярин и воевода Михаил Яковлевич Морозов. Свахой государь просил быть жену окольничего Фёдора Михайловича Нагого. После обязательной поездки по монастырям, коня царя принял конюший Михаил Васильевич Глинский, он в течение ночи кружил с саблей наголо вокруг подклети, где спали новобрачные. Постель для молодых стелили недавно приблизившиеся к государю Алексей Адашев вместе со своим братом Данилом. У постели были Юрий Васильевич Глинский, его жена Ксения и жена Михаила Васильевича Глинского Аксинья.

Наутро с великим князем в мыльне мылись: боярин Юрий Васильевич Глинский, казначей Фёдор Иванович Сукин, спальники и мовники — князь Иван Фёдорович Мстиславский, князь Юрий Шемякин, брат невесты Никита Романович Захарьин да Алексей Адашев.

ГЛАВА 8

Прошёл месяц, как Кудеяр увидел Катеринку — дочь боярина Микеши Чупрунова. Не спится ему, не лежится, о судьбе незадачливой гребтиться[137]. Полюбил он всем сердцем Ольку, души в ней не чаял — сгибла она, а ныне боярышня Катеринка на уме. Да разве возможно такое, чтобы боярская дочь разбойника полюбила? Друзья заметили перемену в Кудеяре. Как-то подсел к нему Олекса, крепко обнял, в глаза заглянул.

— Чего мрачный ходишь?

Кудеяр не стал от дружка таиться.

— Помнишь, были мы у боярина Микеши Чупрунова, так я дочку его, Катеринку, забыть не могу.

— Эка, куда хватил!

Филя весело засмеялся.

— Почему бы и не полюбить Катеринке Кудеяра? Али мало я вам сказок сказывал про добрых молодцев, достававших себе боярских да царских дочерей?

— Так то всё сказки, Филя!

— Сказка — ложь, да в ней намёк, добрым молодцам урок! Кто я? Скоморох, почти что никто, а, поди ж ты, приглянулся боярской дочери, вот и сладилось дело.

— Знала бы она, что ты скоморох, так не поволокла бы тебя в пуховые перины. Ты ведь явился к ней в красном кафтане да в сафьяновых сапожках, сказался гонцом великокняжеским, вот она и лишилась головы. Да к тому же твоя боярышня так мила собой, так хороша, что самому великому князю поглянулась, и он приказал везти её в Москву на смотрины!

Друзья расхохотались.

— Не будем о том спорить, — миролюбиво ответил Филя, — только я так скажу: ты, Кудеяр, и без красного кафтана понравишься любой девице. Когда казали нам Катеринку, померещилось мне, будто, несмотря на отцовские запрещения, глянула она на нас тайком и, увидев тебя, зарделась, как маков цвет. Так что ты голову не вешай, глядишь, Катеринка-то тебе и достанется.

«А и вправду, почему бы мне не попытать счастья?»

— Беспокоюсь я, вдруг великий князь её невестой выбрал.

— Чего понапрасну тревожиться? Пойдём к боярину Чупрунову в гости, там всё и проведаем.

— Так он и ждёт нас!

— А мы с гуслями к нему пожалуем, ещё как обрадуется нашему приходу!

В полдень перед воротами боярского поместья остановились слепой старик с поводырём, стали под перезвон гуслей славить старину-матушку. Послушать странников сбежалась боярская челядь, а воротник Никодим, стоявший опершись на дубину, аж прослезился от умиления.

— Говорят, в этих хоромах боярин Микеша Чупрунов жительствует? — спросил Никодима Филя.

— Он самый.

— Славный теремок построил себе боярин, — похвалил Филя, цепко обегая глазами окна боярского дома.

— Как всё закончат строить, ещё славнее будет.

— Удачливый твой хозяин, дай Бог ему здоровьица. Слышал я, будто девица у него больно хороша собой.

— Что правда, то правда: всем взяла Катеринка — и лицом, и статью, и добрым нравом.

— Бережёт её, поди, боярин?

— Как не беречь такую красулю! Охотников-то немало отведать сладкой ягоды.

— Не то ли её окно будет? — Филя наугад показал пальцем.

— Не, её оконце выходит на гульбище.

— Говорят, будто великий князь, удумав жениться, приказал всех боярских невест везти наместникам напоказ. Поди, и дочь Микеши Чупрунова на смотрины невест ездила?

— Боярин возил её в Нижний Новгород к наместнику, да к тому сроку стало ведомо — великий князь уже выбрал себе невесту.

Сердце Кудеяра радостно дрогнуло: выходит, Катеринка не в Москве, а здесь, вот в этом доме, совсем близко от него.

— Слышал я, — понизил голос воротник, — будто сын боярина Охлупьева к ней сватается.

Сердце Кудеяра тревожно заныло.

— Далеко ли дело зашло?

— Коли не сладилось ещё дело, то сладится, поскольку наш боярин не прочь породниться с Охлупьевыми — богатства у них немалые. Правда, бабы болтают, будто не мил Катеринке женишок, только ведь кто спрашивать её будет? Как боярин решит, так тому и быть. И то надо сказать: сынок боярина Охлупьева не урод какой, поживут — слюбятся. А вон и сам боярин на крыльцо пожаловал.

Микеша с высокого крыльца неторопко осмотрел двор. Яркое февральское солнце слепило глаза, поэтому он не сразу приметил странников-гусляров.

— Пусти их, Никодим, — приказал боярин; а когда калики перехожие подошли к крыльцу, обратился к ним: — Сегодня ко мне гости пожалуют на именины, так вы бы повеселили их, а пока сам послушаю, как вы поёте.

Микеша повернулся и пошёл в дом. Гусляры устремились за ним следом.

— Посидите тут, пока я шубу сыму.

Боярин возвратился не один, рядом с ним Кудеяр к превеликой своей радости узрел Катеринку. Виду, однако, не показал, выкатил бельма, как и подобает слепому.

— Спойте-ка нам, калики перехожие, что-нибудь.

Гусли загудели в руках Фили.

Не спала млада, не дремала,
Ничего во сне не видала.
Только видела-сповидала:
Со восточную со сторонку
Подымалася туча грозна,
Со громами, со молоньями,
Со частыми со дождями,
Со крупными со градами.
С теремов верхи посломало,
С молодцов шапки посрывало,
Во Оку-реку побросало.
А Ока-река не примала,
На крут берег выбросала,
Как на жёлтенький на песочек,
На муравую на травку,
На лазоревы на цветочки,
На зелёные на листочки.
А на лугу на том стоял шатрик,
Во шатре-то был постлан коврик,
На ковре сидит татарин,
Перед ним стоит красна девка.
Она плачет и возрыдает,
Ко Оке-реке причитает,
А татарина увещевает:
«Ой ты гой еси, злой татарин!
Отпусти меня в Русскую землю
К отцу, к матери на свиданье,
К роду, к племени на плаканье».

Кудеяр, прикрыв глаза, незаметно наблюдал за Катеринкой. По её щекам текли слёзы.