Вальтер Моэрс - Румо и чудеса в темноте. Книга II

• Название: Румо и чудеса в темноте. Книга II
• Автор: Вальтер Моэрс
• Жанр: Фэнтези

Главный герой – Румо. Он – вольпертингер. Существует легенда, как появились вольпертингеры. Ещё маленьким щенком он попадает на Чёртовы скалы к ужасным циклопам. Там он знакомится со своим учителем – червякулом Волцотаном Смайком. Позже он находит Вольпертинг, где живут его собратья. А что означает серебряная нить, какие тайны хранит Туманный город, для чего был построен Чёрный купол, кто такие Несуществующие крошки, что творится в подземном мире, кто такие нурнии и врахоки и так далее, и так далее – ответы на эти вопросы вы найдёте в книге.

Книга изготовлена по текстами и материалам сайта rumo-dwid.livejournal.com

---

Если он хотел узнать о смерти всё, совершенно всё, то ему требовалось время. Речь шла не о его собственном времени, его у генерала было предостаточно, он же был бессмертен, нет, речь шла об ужасно коротком отрезке времени, в который умирали его жертвы. Когда начинался процесс умирания, то его уж нельзя было остановить или контролировать. И это каждый раз огорчало генерала. Только что он управлял жизнью и умиранием, но вдруг какая-то другая, более сильная инстанция перенимала контроль и начинала диктовать правила игры. С каким же удовольствием растянул бы он процесс умирания, на дни, недели, месяцы!

Но судьба привела генерала Тиктака в Гел, и этот город зла приготовил ответ на самый мучительный вопрос генерала – как может он ещё лучше убивать. Возможно это прозвучит странно: ответом на этот вопрос была любовь.

Медная дева

Все совершают опасную ошибку, недооценивая зло, говоря, что оно не может любить. Уметь любить это не привилегия добра, а, вероятно, единственное, что связывает добро со злом. И то, когда наступает любовь, часто зависит лишь только от определённого времени и определённого места. В случае генерала Тиктака этим местом оказалась мастерская оружейной кузницы в Геле, изготавливавшая также орудия пыток.

Он пришёл туда в поисках новых игрушек, которые можно было вмонтировать в своё тело. Кузнец разложил для него все новинки на большом столе, среди них клещи для пыток с алмазными зубцами и позолоченную зазубренную пластинку, которую можно было метать, как сюрикен.

Тиктак рассмотрел клещи. Они были такими эффективными, что с их помощью можно было бы разобрать на куски медного парня, да что парня, да, даже его самого, если обладать достаточной силой. Он взвесил в руке позолоченую пластинку, с помощью которой можно было перерубить противника, как дерево. Оба оружия были очень опасны.

Но Тиктак был в таком мрачном настроении, что ничто не могло его восхитить. Он не хотел, что бы ему что-либо навязывали, он хотел спокойно, в одиночку побродить по мастерской. Он заглядывал в каждый угол, пока кузнец не завёл его в большую, тёмную комнату, которую он называл кладбищем жестянок. Тиктак приказал зажечь факел и когда его пламя осветило кучи хлама, что-то в дальнем углу комнаты привлекло внимание генерала. Это было похоже на саркофаг. Тиктак очень интересовался гробами, и саркофаги он считал гробами более высокого уровня искусства. Он направился в тот угол, а кузнец с факелом последовал за ним. Чем глубже они пробирались сквозь металлический мусор, тем сильнее росло возбуждение Тиктака. Нет, это не было саркофагом. Он подумал, что знает, что это: что-то, о чём он много раз слышал, но ещё никогда не видел. Он не верил, что кто-то мог оставить такую ценность просто так ржаветь. Он будто нашёл посреди мусорной свалки огромный алмаз. Он нашёл настоящую Медную деву.

Медная дева – это инструмент для пыток. Снаружи экземпляр, перед которым стоял генерал Тиктак, своими мёртвыми глазницами и широко раскрытым ртом напоминал доспехи и одновременно привидение, испытывающее вечные муки. Рот медной девы был сделан из грубого, серого свинца, но все остальные детали и гайки были медными. Передняя часть медной девы открывалась как двухстворчатый шкаф. Внутри она была пуста, это пространство было достаточно большим, чтобы вместить крупное тело. На внутренней стороне дверей были прикреплены десятки тонких длинных игл и, как с восторгом заметил генерал Тиктак, медных кинжалов. Вкладываешь осуждённого в медную деву, закрываешь двери, и кинжалы протыкают его тело с ног до головы. Для этого, собственно говоря, и была предназначена медная дева, сообщил генералу со знанием дела кузнец. Её задачей было продырявливание тела жертвы наиболее искусным образом. Разница между убийством и пыткой заключалась лишь в том, с какой скоростью закрывалась дверь. Он также добавил, что эта медная дева унесла столько жизней, что их невозможно сосчитать. Шарниры ужасно скрипят, между делом добавил он, а кинжалы со временем покрылись толстой коркой засохшей крови и выглядели не так привлекательно. И он хочет вскоре расплавить эту медную деву.

За такое неслыханное неуважение генерал Тиктак тут же убил кузнеца. Он приставил к его затылку палец и выпустил медную иглу, пробив дыру в мозгу бедняги. Труп упал к ногам медной девы, туда, где, по мнению генерала Тиктака, и было ему место. Как он только посмел так её унизить? Назвать её в присутствии Тиктака старой и уродливой? Тиктак с удовольствием рассматривал медную деву. Столько всего она в себе скрывала: она была созданием, умеющим изысканно и мучительно убивать. Так же, как и он, дева была почти полностью сделана из меди. Они будут расти вместе. Они будут вместе убивать.

Генерал Тиктак закричал так, что кузница завибрировала. Он впервые в жизни влюбился.

Больше смерти!

После того, как по приказу генерала Тиктака медная дева была перенесена в камеру пыток в его башне, он заставил свою прислугу вынести из камеры все остальные орудия пытки. Дыбу – вон! Гарроту – вон! Стул с шипами – вон! Своим присутствием они только оскорбляли деву. Никогда больше ему не придётся обращаться к таким примитивным инструментам. Затем самолично он почистил и починил деву. После этого он смыл кровь с кинжалов. Чья была эта кровь? Как сильно они мучались? Как долго? И сколько их было? Кто пытал с её помощью? Тиктак поборол нарастающую ревность и начал полировать медь специальной пастой. Как красиво она снова блестела! Он смазал маслом шарниры и отполировал остальные детали. Он закрутил все гайки и осмотрел своё сокровище. Медная дева выглядело совершенно новой.

Он ходил вокруг неё кругами и думал. Ей чего-то не хватало. Но чего? Подвижности? Живости? Нет. Тиктак не планировал встраивать в неё механизмы, похожие на тикающие у него внутри. Медная дева нравилась ему такой, какой она была: недвижимой и молчаливой. Но всё-таки чего-то не хватало. Тиктак проходил круг за кругом, осматривал её со всех сторон, открывал и закрывал дверцы и, наконец, понял: медная дева не должна стать более живой, она должна стать более смертоносной.

Невозможное задание

Генерал собрал у себя лучших алхимиков, врачей и инженеров Гела и рассказал о своих планах: медная дева должна стать самой дорогой, изысканной и красивой машиной смерти из всех когда-либо построенных. Не подвижной, как он сам и медные парни, а такой, которая вечно будет стоять на одном месте, здесь, в башне генерала Тиктака.

Уже само слово машина было неверным, было слишком обычным и техническим для таких утончённых функций, которые должна будет выполнять медная дева согласно планам Тиктака. Она должна стать художественным инструментом, отвечающим всем требованиям и способностям великого виртуоза смерти. Генерал пожелал гидравлическую и пневматическую проводящие системы, управляемые с помощью вентилей и краников. Он пожелал трубки разной толщины и полые иглы, такие тонкие, каких ещё никто никогда не создавал. Он хотел эликсиры и яды, наркотики и эссенции.

Собравшиеся учёные и техники почесывали головы и непонимающе глядели друг на друга – возражать они не решались. Генерал Тиктак с необычной для него благосклонностью заметил, что, вероятно, он должен разъяснить свой план более детально.

– Прежде всего ‹тик›, я желаю, – начал он своё объяснение, – чтобы кинжалы в медной деве были заменены на длинные, тонкие ‹так›, полые иглы, соединённые с ‹тик› хитроумной системой медных трубок и сосудов ‹так›, находящихся снаружи медной девы. Я хочу ‹тик›, чтобы в этих трубках и сосудах циркулировали ‹так› разнообразнейшие алхимические жидкости.

Учёные были совсем не против узнать, какие конкретно жидкости имел в виду генерал, но не решились переспросить.

– Я хочу по своему усмотрению впрыскивать ‹тик› через иглы эти жидкости в жертву, находящуюся в медной деве. Я хочу подчинить своему влиянию все химические процессы в организме жертвы! Мне нужны краны ‹так› и вентили! Насосы и фильтры! Я хочу играть на организме жертвы ‹тик›, как на музыкальном инструменте!

Некоторые алхимики начали постепенно понимать, о чём говорил медный генерал.

– Под жидкостями я подразумеваю ‹тик› с одной стороны сокращающие жизнь яды, с другой стороны – продляющие жизнь алхимические ‹так› эссенции. А также вызывающие боль кислоты, травяные отвары, ‹тик› секреты различных животных и всевозможные наркотики. Я хочу ‹так› яд белладонны! Растворённые в спирте опиаты! Валериану, мышьяк, настой мелиссы, жидкий кофеин, эссенцию дурмана! А алхимики ‹тик› должны сварить совершенно новые, обладающие большей силой зелья, которые ‹так› ускоряют смерть и продляют жизнь! Которые ‹тик› вызывают боль. Которые ‹так› снимают боль. Которые во много раз усиливают ‹так› смертельный страх. Которые вызывают ‹тик› в мозгу чудовищный хаос! Я хочу ‹так› зелье, вызывающее истерическое счастье!