Михаил Манакин - Полковая наша семья

• Название: Полковая наша семья
• Автор: Михаил Манакин
• Жанр: Биографии и Мемуары

---

Дом был небольшим. Видимо, второй этаж тоже состоял из двух комнат, а может, из одной. Единственная возможность проникнуть в эти комнаты - по лестнице, о которой я уже упоминал. Эта же лестница вела и на чердак. На какое-то время в доме установилась тишина. Видимо, обе стороны соображали, как же действовать дальше. Еще раз пытаться атаковать по лестнице, думал я, - перестреляют. Попробовать гранатами? Очень сложно. Лестница имела такой изгиб, что бросать гранаты можно было только вслепую, а выскочишь на более удобную позицию - пулю получишь.

Тогда я кричу своему ординарцу:

- Жданов! Слышишь меня?!

- Слышу! - откликается Алексей.

- Судя по всему, потолок под вами не очень крепкий. Пробейте в нем дыру и забросайте фрицев гранатами. Понял?

- Понял! - ответил Жданов, хотя я и не был уверен, есть ли у них гранаты вообще: в горячке боя могли все использовать.

- Тогда давай!

В это время в коридоре взрывается одна граната, затем другая. Инстинктивно бросаемся на пол, хотя мы находимся в таком укрытии, что осколки нам не угрожают. Ага, наши переговоры гитлеровцев бесят! Нервничают они. И как бы в подтверждение моих догадок враги начинают вести огонь из автоматов так, что от старой лестницы только щепы летят да штукатурка со стен валится.

И вдруг немцы затихли. А мы явственно услышали на чердаке тяжелые удары, которые сотрясали весь дом. "Черти! - мелькнуло в голове. - Что они там такое тяжеленное нашли? Чего доброго, вместе с перекрытием завалятся фашистам на голову". А сверху раздавалось методическое: "Гух! Гух!" Это, кажется, выводит гитлеровцев из себя. Со второго этажа послышался испуганный голос:

- Рус! Переговор!

- Сдавайтесь! Хенде хох! - ответил я.

Слышно было, как фашисты о чем-то переговариваются. Наши продолжают бить по перекрытию. И голоса на втором этаже стали громче: похоже, немцы о чем-то спорят. Затем послышалась у нас над головой какая-то возня, раздались две короткие очереди. Затем все тот же голос:

- Рус! Хорошо. Плен. Гитлер капут!

На лестнице, ведущей со второго этажа, показалось шесть немцев. Они шли без оружия, с поднятыми вверх руками.

Поднявшись на второй этаж, мы увидели двух убитых немцев: солдата и офицера. В спине обер-лейтенанта торчала финка. Правой рукой он судорожно сжимал автомат. На лице застыли испуг и удивление.

В ходе допроса пленных выяснилось, что большинство немцев склонялось к тому, чтобы сдаться. Но обер-лейтенант был против. Он же и убил очередью из автомата одного из солдат, который настаивал на сдаче в плен. Но и сам офицер был убит своими подчиненными.

Я не удержался и спросил Жданова:

- Алексей, чем это вы так сильно на чердаке грохотали?

- Да это чугунный котел там валялся! - объяснил со смехом Жданов. Шума много, только потолок мы этим котлом и за два дня не пробили бы.

Быстро таял день. Над Одером и на его западном берегу вставал туман. Небо нахмурилось. Низкие дождевые тучи, подгоняемые холодным северным ветром, ползли тяжело и угрюмо.

На передовой установилась минута затишья. Смолкла канонада. Спокойно догорали дома и деревья, дымились развалины Ной-Глитцена и Ной-Горнова.

Наскоро пообедав, наша рота пришла в первый стрелковый батальон, и вместе мы стали выдвигаться к Фалькенбергу, чтобы перерезать шоссе Хохенфинов - Кетен. Действующие впереди нас батальоны 37-го полка наткнулись здесь на организованную оборону фашистов. После двух безуспешных атак они готовились к третьей, перестраивая свой боевой порядок, и поджидая подкрепления. Нашей штурмовой группе было приказано прорвать вражескую оборону на участке двугорбой высоты и одинокого дома.

Двигались мы уже в сумерках. Когда втянулись в лес, дозорные во главе с гвардии сержантом Рыковым донесли, что впереди нас и в направлении нашего движения идет колонна фашистов. Я удивился, приказал лейтенанту Я. Павлову проверить эти данные и доложить более точно. Не верилось, что между нашими полками могут находиться немцы.

Вскоре командир взвода вернулся и подтвердил:

- Все правильно. Впереди совершает марш колонна фашистских солдат. Человек пятьдесят. Похоже, что они собираются делать привал.

- Похоже или делают?

- Делают!

Остановив роту, я посоветовался с офицерами. Были высказаны разные предположения. Либо немцы выходят из окружения, либо они совершают какой-то маневр, либо просто заблудились. Стрельба идет вокруг. Попробуй разберись, где фронт, а где тыл. Так или иначе немцев надо было перехватить, не то они зайдут в тыл 37-го полка и наделают много бед.

- Вот что, - объявил я свое решение. - Этенко со взводом обойдет фашистов и устроит на их пути засаду. А мы подопрем их с тыла. Задача ясна? Вперед!

Пока немецкие солдаты ужинали, гвардии лейтенант Этенко обошел их бивуак и расположил автоматчиков по обе стороны лесной дороги. Оставшиеся два взвода тем временем тоже вплотную сблизились с фашистами. А те, к нашему изумлению, будто и не было войны, пользовались без всякой предосторожности карманными фонарями, громко переговаривались. Гвардии лейтенант Павлов нетерпеливо посматривал на меня - дескать, пора атаковать.

Однако меня насторожило такое странное поведение противника. Обычно немцы выставляли на привалах секреты, часовых, строго соблюдали маскировку. А перед нами были какие-то другие немцы, и я решил повременить с атакой. Подозвав санинструктора роты гвардии старшину Гончара, который неплохо знал немецкий, поручил ему с двумя автоматчиками подкрасться к гитлеровцам и послушать, о чем они говорят.

- Понял! - ответил он и исчез в наступившей темноте.

Не прошло и пятнадцати минут, как Гончар возвратился, ведя тощего долговязого немецкого юношу. Его короткая шинель была расстегнута, солдат одну руку держал вверх, другой поддерживал брюки.

- Плен, плен, - быстро повторял он, то ударяя себя в грудь рукой, то вновь поднимая ее вверх.

- Гитлер капут? - спросил его Павлов.

- Я-я, капут! Гитлер капут! - обрадованно закивал он головой и, показав туда, откуда его привели, вновь быстро заговорил: - Плен, плен.

Все переглянулись. Если мы верно понимали этого немца, вся их колонна шла сдаваться в плен. Правда это или нет?

- Может, и верно хотят сдаться? - высказал предположение Павлов. Ведь понимают же они, что война проиграна, что Гитлер капут.

- Капут, капут! - повторил пленный.

- А что, товарищи, все может быть, - вмешался в разговор гвардии старший лейтенант Яцура. - Давайте отошлем его обратно. Убежит - не велика беда. Фашисты окружены. А если и вправду они собрались сдаваться? Думается, они сами выйдут колонной и, как принято, сдадут оружие. С немецкой пунктуальностью...

Предложение Яцуры показалось мне разумным.

- Хорошо! Отпустим его. Пусть идет и расскажет все своим! - принял я решение и, обращаясь к долговязому немецкому солдату, сказал: - Гут, иди туда. Веди всех в плен. Ясно? Плен!

Немец сначала не понял, о чем речь, но, когда гвардии лейтенант Павлов показал ему, что надо делать, и легонько подтолкнул, обрадованно закивал, приговаривая:

- Я-я, плен, плен. Аллее, аллее...

Приняв необходимые меры предосторожности, мы стали терпеливо ждать.

Вскоре в стане фашистов послышались резкие, гортанные команды. А еще через десять минут на лесной дороге показалась колонна немцев. Впереди с поднятыми руками - в одной палка с белым платком - офицер, за ним - три унтер-офицера, и лишь потом - солдаты. Все они поочередно подходили ко мне и складывали на землю в ровные ряды автоматы, винтовки, фаустпатроны. Когда процедура сдачи оружия была закончена, офицер вновь скомандовал, и гитлеровцы быстро выровнялись в шеренгах.

Выделив двух автоматчиков, я приказал им отвести пленных к штабу полка и оставить часового возле трофейного оружия. А рота начала вновь выдвигаться на указанный рубеж.

Не хочу кривить душой, не без удовольствия представлял я, как командир полка будет приятно удивлен, когда ему доложат, что рота, которой я командую, пленила столько немцев.

Каково же было мое разочарование, когда на следующий день мы узнали, что три связиста из нашего дивизионного батальона связи под командованием гвардии лейтенанта С. Крылова пленили целый батальон. Об этом была даже выпущена листовка. Потом узнаю, что командир стрелкового взвода гвардии лейтенант А. Е. Алелуев из батальона Илюхина один пленил целую роту немцев. Так что о нашей ночной операции по пленению около полусотни солдат противника вскоре забыли. Немцы сдавались целыми гарнизонами. Но это, правда, несколько позже. А тогда мы все же между собой живо обсуждали это событие: как-никак, а наша рота впервые за всю войну взяла в плен без боя целое фашистское подразделение.

Через день наш полк прорвал вражескую оборону у Кетена и, не останавливаясь, с боями шел до Эберсвальде. Нам показалось, что и вокруг этого города, и в самом городе все горело. Едкий дым низко стелился по земле. Да разве это была земля! Ее поверхность, изрытая воронками от бомб и снарядов, перепаханная военной техникой, израненная, глубокими траншеями, казалась чудовищной картиной из какого-то фантастического мира. Чего только не было на этой земле. Разбитые инженерные заграждения, обломки бетонированных дотов, мотки колючей проволоки. Они, как паутина, обвили эту истерзанную землю. Там и тут лежали обломки погибших самолетов, изуродованные остовы танков, пушек, машин, осколки бомб и снарядов, какие-то детали и куски брони - все это было так перемешано, что оставляло впечатление всеобщего хаоса. Вот к чему привели свой "фатерланд" нацисты.