Сергей Курбанов - История Кореи: с древности до начала XXI в.

• Название: История Кореи: с древности до начала XXI в.
• Автор: Сергей Курбанов
• Жанр: История
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-288-04852-4

Книга представляет читателю историю Кореи с древнейших времен до начала XXI столетия. Работа построена на изучении отечественной, южнокорейской и северокорейской историографии с привлечением материалов первоисточников, а также ряда сведений, почерпнутых из западной научной литературы.

Книга содержит ряд новых трактовок различных вопросов исторического развития Кореи и впервые предлагает читателю систематизированное изложение основных событий истории страны конца 1970 — начала 2000-х годов.

Предназначена для специалистов, а также всех интересующихся историей Кореи.

---

В целом на Корейском полуострове в I тысячелетии отмечают два пика распространения буддизма: в VI-VII вв. и в XI — начале X в. Интересно отметить, что оба пика совпадают с почти аналогичными по времени периодами в истории Кореи. В VI-VII вв. наблюдался максимум военного противостояния между Тремя государствами, закончившийся гибелью двух из них и объединением Кореи под эгидой королевства Силла. В XI-X вв. имел место распад Силла на Поздние Три государства и дальнейшее объединение Кореи под властью новой династии Коре. Иными словами, когда в Корее I тысячелетия появлялась объективная необходимость объединения страны, в качестве консолидирующей религии всегда выступал буддизм.

Несмотря на то что господство буддизма в Когурё, Пэкче и Силла является общепризнанным фактом, это совсем не означает, что в Трех государствах не обращалось внимания и на другие дальневосточные религии. Например, когурёский государь Ёнъян-ван (590-617) интересовался китайским даосизмом. В 625 г. из Когурё в Китай эпохи Тан (618-907) были специально посланы люди для подробного изучения даосизма, который стал в королевстве разрешенной религией наравне с буддизмом. Как сообщает буддийский монах Подок, в 650 г., узнав о том, что в Когурё почитают даосизм и не верят в Будду, он принял решение о необходимости ухода на юг в Пэкче.

Особое место в культуре Трех государств занимало конфуцианство, возвышаясь над всеми религиями и являясь универсальным регулятором отношений в обществе и государстве.

§ 2. Конфуцианство и письменность

Конфуцианство, как известно, является идеологическим учением, которое появилось в Древнем Китае. Основатель учения Конфуций жил в 552-479 гг. до н. э. При жизни он собрал школу учеников, которые записывали высказывания учителя. В результате были составлены труды, авторство которых приписывается или лично Конфуцию, или его последователям. Судьба учения в Древнем Китае была непроста. Нередко его сторонники подвергались гонениям. Однако в конечном итоге конфуцианство покорило не только сам Китай, но и сопредельные с ним государства, в том числе и Корею, став основой идеологии государственного управления.

В принципе, невозможно адекватно изложить суть учения Конфуция в сжатой форме[58]. Однако попытаемся отдельными штрихами обозначить главное, что поможет понять влияние конфуцианства на историю Кореи. И в этом нам помогут некоторые реалии Южной Кореи 1990-х — начала 2000-х годов.

В любом книжном магазине Южной Кореи, как в столичном, так и в самом маленьком провинциальном, всегда продаются конфуцианские классические сочинения. Это прежде всего так называемые «Четверокнижие»[59] и «Пятиканоние». К «Четверокнижию» относятся: «Суждения и беседы» Конфуция (по-китайски — «Луньюй», по-корейски — «Ноно»), «Великое учение» («Дасюэ» — «Тэхак»), «Учение о середине» («Чжунъюн» — «Чунъён») и «Мэн-цзы» (по-корейски — «Мэнчжа»). Мэн-цзы — имя конфуцианского мыслителя IV-III вв. до н.э., являющегося автором одноименного сочинения.

«Пятиканоние» составляют «Книга песен» (по-китайски — «Ши цзин», по-корейски — «Сигён»), «Книга книг» («Шу цзин» — «Согён»), «Записи о ритуалах» («Ли цзи» — «Еги»), «Весны и Осени» («Чуньцю» — «Чхунчху»), «Книга перемен» («Ицзин» — кён»; еще книгу называют по-корейски «Чуёк», т.е. «Чжоуская [книга] перемен»).

Указанные издания содержат как текст на языке оригинала—древнекитайском, так и перевод на корейский язык. На последней странице таких книг нередко печатают так называемые «Три заповеди» (по-китайски — «Саньган», по-корейски — «Сам-ган») и «Пять норм морали» (по-китайски — «Улунь», по-корейски — «Оркж»). Можно сказать, что в этих заповедях и нормах заключена квинтэссенция конфуцианства. В современных южнокорейских деревнях в «Павильонах (для собраний] престарелых» (Ноипчжон) которые есть практически в каждой деревне, в большинстве случаев можно увидеть каллиграфически записанные тексты Трех заповедей и Пяти норм морали. Автором Трех заповедей является китайский конфуцианский ученый эпохи Хань (206 г. до н. э. — 220 г. н. э.) Дун Чжуншу (190 (179?)-120 (104?) гг. до н.э.). Они звучат так:

— сын служит отцу;

— подданный служит государю;

— жена служит мужу.

При этом следует отметить одну важную деталь. Перевод глагола «вэй» (по-корейски — «ви») на русский язык в значении «служить» довольно условен. Глагол заключает в себе и выражение некоей «обратной связи», т. е. взаимной заботы отца о сыне, государя о подданном, мужа о жене.

Пять норм морали заимствованы из текста пятой главы «Мэн-цзы» — одного из канонов «Четверокнижия»:

— государь и подданный имеют чувство долга [в отношениях];

— отец и сын имеют родственную близость [в отношениях];

— муж и жена имеют различия [в отношениях, по своей роли в семье и обществе];

— старший и младший имеют порядок [в последовательности приоритетов];

— друзья имеют веру [в отношениях].

Таким образом, важнейшим в конфуцианстве, по мнению большинства южных корейцев, отраженном в частом воспроизведении Трех заповедей и Пяти норм морали, является идея служения младшего старшему и забота старшего о младшем. При этом такие строго регламентированные отношения строятся не на слепом подчинении одних другим, а на искреннем понимании полезности поддержания рекомендуемого порядка. А если учитывать особое внимание конфуцианства к ритуалу, то становится понятна его положительная роль как в процессе формирования Трех государств, так и в дальнейшем управлении ими.

Конфуцианство начало распространяться в Когурё, Пэкче и Силла раньше буддизма или практически одновременно с ним, но скорее всего — одновременно с проникновением на Корейский полуостров китайской письменности. Письменность невозможно усвоить без изучения текстов, написанных с использованием этой письменности. Старейшими каноническими произведениями в Китае были конфуцианские тексты. Поэтому вместе с иероглифической письменностью в Корею проникало конфуцианство. Такого же мнения придерживаются и отдельные южнокорейские ученые[60]. В китайском историческом сочинении «Старая история династии Тан» («Цзю Тан шу», составлена между 936-942 гг.) сказано, что в Когурё и Пэкче изучали «Пятиканоние», труды Конфуция и китайские классические историописания. Надпись на силлаской стеле, обнаруженной в районе буддийского храма Сокчанса, также гласит, что в Силла изучали «Книгу песен», «Записи о ритуалах», «Весны и осени».

Высшие учебные заведения для наследников престола и высшей аристократии, основывавшиеся в Трех государствах, также строили процесс обучения на конфуцианской классике. В Когурё такое учебное заведение, именовавшееся Тхэхак, было основано в 372 г. В Пэкче в IV в. была придворная должность пакса, что соответствует понятию «доктор наук», указывающая на существование конфуцианской системы высшего образования,

Развитие историописания является еще одним свидетельством особой роли конфуцианства в Трех государствах. Традиция историописания была воспринята Кореей из Китая. В Китае основоположниками классического историописания были сам Конфуций, которому приписывается историческое сочинение «Весны и осени» (или по меньшей мере его редакция), а также Сыма Цянь (145-85? гг. до н. э.), составивший знаменитые «Исторические записки» («Ши цзи»). В этих сочинениях подборка фактов и их трактовка осуществлялись в соответствии с конфуцианскими представлениями о человеке, обществе и т. д.

Тексты исторических сочинений, писавшихся в Трех государствах, не сохранились до наших дней. Однако известно, что в Когурё составлялось историописание «Записи об оставшемся [от прошлого]» («Юги») в 100 томах, которое позднее, в 600 г., доктор высшей школы Тхэхак по имени Ли Мунчжин свел в пятитомное сочинение «Новое собрание [сочинений]» («Синчжип»). В Пэкче доктор Ко Хын в правление государя Кынчхого-вана (346-375) написал исторический труд «Летописные записи» («Соги»). В знаменитой японской хронике «Анналы Японии» («Нихон секи») говорится, что в Пэкче составлялись «Анналы Пэкче» («Пэкче ги») и «Основные анналы Пэкче» («Пэкче понги»).

Несмотря на значительное влияние китайской культуры на государства Корейского полуострова, жители Когурё, Пэкче и Силла старались развивать свою собственную национальную культуру. Так, процесс, который выше был обозначен как заимствование китайской письменности, на самом деле означал заимствование китайского письменного языка вэньянъ, который в Корее стали называть ханмун, что значит «ханьские письмена» (т.е. письмена Китая). Иными словами, в разговорной речи когурёсцы. пэкчесцы, силласцы говорили на своем родном языке, а писали иероглифами по-китайски. Поэтому уже в III в. в Силла попытались приспособить китайские иероглифы для записи силлаского разговорного языка. Учитывая, что китайский и корейский (силлаский) языки принадлежат к разным языковым семьям, можно понять, насколько сложную задачу поставили перед собой силлаские ученые. В результате появился письменный язык иду, что значит «чиновничье письмо» (поскольку писали в те времена в основном государственные служащие). Однако письменный язык иду оказался настолько сложным и неудобным, что со временем вышел из употребления, и корейцы вернулись исключительно к ханмуну. И все же, забегая вперед, хотелось бы отметить, что желание корейцев писать на своем родном языке было настолько велико, что они в XV в. первые и единственные на Дальнем Востоке изобрели собственный буквенный алфавит.