Юрий Верховский - Струны: Собрание сочинений

• Название: Струны: Собрание сочинений
• Автор: Юрий Верховский
• Издательство: Водолей
• Жанр: Поэзия
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-9796--0111-3

В собрание сочинений Юрия Никандровича Верховского (1878–1956) вошли в полном составе прижизненные сборники его стихотворений "Разные стихотворения" (1908), "Стихотворения. Том I. Сельские эпиграммы. Идиллии. Элегии" (1917), "Солнце в заточении" (1922) и "Будет так" (1943), а также неизданные собрания стихотворений "Зимняя весна" и "Иволга", стихотворения, не вошедшие в сборники, рассказы, фрагменты переписки и дневниковых записей, документы. Многие материалы публикуются впервые.

Примечание: Отдел «Стихи, найденные в сети» в бумажном издании «Струн» отсутствует.

---

«Синие тени от желтых огней…»

Синие тени от желтых огней
В бледной улыбке рассвета;
Дым, перед ней и бледней, и нежней, –
Вьется, теряется где-то.

День поневоле подходит к окну,
Жалкой улыбкой кривится;
Дымом прильну я к окну – в глубину,
Где-то, где ночь мне приснится.

В белую кану Иванову ночь
С желтыми в небе кострами.
Сердце, пророчь: сердцу вмочь превозмочь
Свет в фимиаме, во храме.

ФАНДАНГО

1

Вот тебе мое проклятье
Навсегда от сей минуты:
Будь несметно ты богата,
Но – когда лишишься вкуса.

2

Апельсин возьми, дитя,
Что в своем саду сорвал я;
Но не режь его ножом:
Сердце в нем мое томится.

3

Было б тысяча душ во мне,
Сразу б отдал их тебе;
Нет во мне их, – лучше возьми
Тысячу раз одну.

4

Ах, не важничай, сеньора,
Что высокого ты рода:
Ведь и для высоких башен,
А бывают лестницы.

«Всё о том же, всё об одном…»

Анне Ахматовой

Всё о том же, всё об одном
Лепечут мои минуты,
Когда, как в краю ином,
Возносятся легким сном
Томленья тяжелой смуты.

И в этом тончайшем сне
Расширяются плавно крылья,
Воздушной неся волне
Уже не трудную мне
Блаженную боль усилья.

А сегодня ночь – забытью
Моему – иная услада:
Всей грудью дышащей пью
Страдальную песнь твою –
И мне ничего не надо.

Усилья былого нет,
Нет в упругом дыханье боли,
И нездешний воздух и свет
Слезами тихо согрет:
Не в своей, а в твоей я воле.

«Как брызги пенные блистающей волны…»

Анне Ахматовой

Как брызги пенные блистающей волны
Кипят могучею игрой глубинной мощи
И в шелесте листа таинственно слышны
Колеблемые ветром рощи,

Так Божьего певца один простой запев,
Не ведая своей отчизны величавой,
От мира вышних сил на землю отлетев,
Нам дух поит хвалой и славой.

АННЕ АХМАТОВОЙ

1. «Я не знаю, я не знаю, как…»

Я не знаю, я не знаю, как
Подойти к тебе и молвить слово.
Всё, что я скажу, тебе не ново,
А двоим ведь слово – тайный знак,
Вещий знак сознания иного.

И в моем сознании ночном
За тебя болею и тоскую:
Как выносишь ношу ты такую?
Иль мое страданье об ином,
Что немого сна не расколдую?

2. «Ах, мне пусто; я не знаю, как…»

Ах, мне пусто; я не знаю, как
В жизни дальше маяться, слоняться.
А уснешь, а грезишь как чудак,
Золотые же – и те не снятся.

Впрочем, сон привычный мой: цветут
Вековые липы в тесном парке;
Меж аллей так луговины ярки,
И тропинки легкие бегут;

Всё сбегают вниз – туда, где пруд
(Смутно помню) вольно разлегался,
Вдруг весной поднялся и прорвался
Сквозь плотину утлую, ушел;
Поросло дно тучное; остался
Тихий ручеек и влажный дол.

СТИХОТВОРЕНИЯ РАЗНЫХ ЛЕТ

СОНЕТ

Безмолвен и угрюм, уснул дремучий бор,
Овеян темнотой и сумрачными снами,
И только иногда таинственный убор
От ветра зыблется прохладными волнами.

И с пасмурных небес созвездий ясный взор
Вдруг упадет к земле спокойными лучами,
И звезды озарят сквозь лиственный узор
Тревожно-спящий лес бесстрастными очами

И снова скроются в тумане облаков…
А на земле, в лесу, – мерцая робким светом, –
Как будто устыдясь земных своих оков,

Но жаждая небес и полные приветом –
Для сонма дальних звезд призывом и ответом –
Дрожа, горят огни пигмеев-светляков…

СФИНКСЫ НАД НЕВОЙ (Из «Песен о каменном городе»)

Когда тревожно спит столица,
И только пленная царица –
Нева томится и грустит,
И только трепетные волны,
Тоской неведомою полны,
Со стоном бьются о гранит, –

На берегу тогда не дремлют
Два сфинкса – и глядят, и внемлют:
Глядят на пышную Неву
И внемлют плеску, внемлют шуму
И, погрузившись тихо в думу,
Как будто грезят наяву.

И край родной – родные Фивы
И Нила желтые извивы,
Пустыни властного царя,
И храм безмолвно-величавый
Со всей немеркнущею славой,
И жизни дивная заря –

Всё перед ними воскресает…
Но их подножия лобзает
Не полновластная волна,
Не нежит их горячей лаской,
Не тешит их волшебной сказкой.

Не здесь отчизна – их святыня –
И раскаленная пустыня,
И необъятные пески…
Всё спит… Не слышат ветров люди…
И сжались каменные груди
От сожаленья и тоски…

ВАЛЕРИЮ БРЮСОВУ (На книгу «Все напевы»)

Познавший грез, веков, народов
И перепутья и пути,
Испытанный среди рапсодов,
Свою нам песню возврати.

Еще не все, не все напевы
Родная слышала земля,
Что слали яростные девы
Во след пришельца-корабля –

Где к мачте трепетной привязан,
Ты расширял бесстрашный слух,
Где в тайноведцы был помазан
Пытливый и крылатый дух.

«Ты мудрости хотела от меня…»

Лишь с фимиамом песнопенья

Падет к стопам твоим поэт.

Фет

Ты мудрости хотела от меня –
Пытливого и важного сомненья;
А дождалась – восторгов песнопенья,
Веселого и ясного огня.

Когда над нами ярко солнце дня,
Я не хочу ни ночи, ни затменья.
Но в пламени спокойного горенья
Мой фимиам плывет, мольбу храня.

Его приемлет тихая лазурь.
У сердца нет Ливана, злата, смирны.
Мои напевы радостны и мирны,

Не ведают ни слез, ни гроз, ни бурь.
Порыв души восторженной, воскресни
И загорись на жертвеннике песни.

1907

«Я слышу ласковую трель…»

Иннокентию Анненскому

Я слышу ласковую трель –
Пришел, пришел апрель.
Звучит ли в сердце, на дворе ль
Апрель, твоя свирель?

Не знаю. В мир и в сердце лей
Всё легче и светлей
Напевный дух твоих полей
Белей ночных Лилей.

3.IV.1909. Царское Село

ЦАРИЦА

На сцене тусклого театра
Холодной куклой восковой
Лежит немая Клеопатра,
Склонясь венчанной головой.

Над ней грустят живые лица,
Расширив тихие зрачки,
И ждут – не вспрянет ли царица,
И знают – не избыть тоски.

Навстречу жуткому покою
Звучат железные слова –
И не исполнены тоскою
Без алтаря, без божества.

Но нет! Насмешкою железной,
Как шпага, тонок и остер,
Над этой куклой бесполезной
Гремит трагический актер.

Была ли ты? Была ль царицей
Жестокосердая жена?
И ты ль отомщена сторицей,
Печатью смерти сожжена?

При плесках светлого театра
С живою прелестью лица
Встает из гроба Клеопатра
В сиянье царского венца.

В БИБЛИОТЕКЕ

А.А. Веселовскому

Как сладостно следить в пустой библиотеке
Признанья тихие желтеющих страниц
И жить вне временных, условленных границ –
В минувшем, может быть, но полном жизни веке.

Предавшись добрых сил целительной опеке,
В теченье медленном знакомых верениц
Тебя ласкающих, тобой любимых лиц
В тиши мечтать о нем, о близком человеке.

И сладостно узнать, что жизнь его душа
Другая, близкая твоей душе, следила –
Душа учителя. Вот – книга сохранила

Пометы легкие его карандаша –
Привычные черты. Как внове хороша
Мечты и памяти связующая сила!

1910

ТАЙНЫЕ СОЗВУЧИЯ