Сергей Нечаев - Десять загадок наполеоновского сфинкса

• Название: Десять загадок наполеоновского сфинкса
• Автор: Сергей Нечаев
• Издательство: Рейттаръ
• Жанр: История
• Год: 2003
• ISBN: 5-8067-0007-0

Написанная в увлекательной форме, книга содержит изложение некоторых не очень традиционных версий известных исторических событий, так или иначе связанных с Наполеоном. Загадочная смерть адмирала Вильнёва и императрицы Жозефины, странное “предательство” маршала Мармона и, конечно, истории о двойниках императора, еще долго будут привлекать внимание читателей.

---

Но давайте посмотрим, что это за почести, которыми Бурбоны «осыпали» Мармона?

После отречения Наполеона в июне 1814 года Мармон был назначен капитаном 6-й роты телохранителей короля и стал пэром Франции. При этом он даже не был отмечен орденом Святого Людовика, который Бурбоны в 1814 году на радостях раздавали налево и направо. В частности, командорами и кавалерами этого ордена стали маршалы Бертье, Виктор, Журдан, Лефевр, Макдональд, Мортье, Ней, Ожеро, Периньон, Сульт, Сюше и Удино. Келлерманы же был удостоен, ни много, ни мало, Большого креста ордена Святого Людовика.

Кстати, кавалером ордена Святого Людовика стал в 1814 году и генерал Суам, открыто перешедший на сторону Бурбонов. А сразу после Ста дней он был произведен в генерал-инспекторы пехоты. Интересное продолжение карьеры, не правда ли?

Звание пэра Франции в 1814 году не было чем-то, из ряда вон выходящим. Пэрами стали маршалы Бертье, Келлерманн, Лефевр, Макдональд, Монсей, Мортье, Ней, Периньон, Сен-Сир, Серрьрье, Сюше и Удино, то есть практически все.

Теперь — должность капитана королевских телохранителей. Было ли это назначение чем-то выдающимся, выделявшим Мармона среди прочих маршалов за его особые заслуги перед Бурбонами? Конечно же, не было. Точно таким же капитаном 5-й роты телохранителей короля стал маршал Бертье.

Не менее престижные военные назначения получили после отречения Наполеона и многие другие маршалы. Виктор, в частности, стал губернатором 2-го военного округа, Мортье — губернатором 16-го военного округа, Ней — губернатором 6-го военного округа, Ожеро — губернатором 19-го военного округа, Сюше — губернатором 5-го военного округа. 60-летний маршал Периньон стал председателем комиссии по аттестации офицеров, а совсем уже старик Келлерманн — королевским комиссаром в 3-м военном округе. Дальше — больше: Макдональд стал членом Высшего военного совета и губернатором 21-го военного округа, Удино — государственным министром, командиром королевских пеших гренадер и егерей, а затем губернатором 3-го военного округа, Сульт — губернатором 13-го военного округа, а через полгода военным министром, сменив на этом посту Байленского неудачника генерала Дюпона.

Из приведенного перечня «почестей Бурбонов» видно, что Мармон был отмечен за свое «предательство» не только не больше других, оставшихся «верными» императору, но и даже меньше. Во всяком случае, термин «осыпали» гораздо больше применим к Макдональду, Удино или Сульту.

Таким образом, получается, что Мармон получил от Бурбонов после отречения Наполеона чуть ли ни меньше всех других маршалов, а следовательно логика, основанная на количестве полученных сребреников, здесь дает осечку.

Можно попробовать другую логику, ведь предатель, по сути, останется предателем при любых обстоятельствах. Изменивший раз, не остановится перед изменой и дальше.

Проанализируем последующее поведение Мармона, может быть его «предательская сущность» еще покажет себя там?

Во время Ста дней после бегства из Франции Людовика XVIII Мармон не перебежал вновь в лагерь Наполеона, как это сделали многие его товарищи по оружию. Напротив, верный новой присяге, он отправился с королем в бельгийский Гент. 10 апреля он был исключен Наполеоном из списка маршалов.

После окончательного падения Наполеона Мармон вернулся во Францию и стал государственным министром (1817), губернатором Парижского военного округа (1821) и членом Высшего военного совета (1828).

В 1824 году Людовик XVIII скончался, и место на троне занял его брат Карл X. После Июльской революции 1830 года, отречения и отъезда в Англию короля Карла X Мармон не примкнул к свергнувшему его Луи-Филиппу, сыну герцога Орлеанского, и тоже эмигрировал из Франции. После этого он 22 года находился в изгнании, пока не умер в Венеции 3 марта 1852 года.

Где же здесь искомая нами «предательская сущность» Мармона? Аккуратный и последовательный во всем, он лишь верно служил тем, кому давал присягу, не бросая своих повелителей в трудную минуту. Ведь в этом, собственно, и состоит долг настоящего солдата.

Посмотрим теперь, как повели себя некоторые другие маршалы.

Начнем с того, что ни один из маршалов не захотел разделить с Наполеоном его изгнание. Каждый из них попытался вписаться в новую систему ценностей. С режимом Бурбоновской монархии смирились все, кроме маршала Даву, отправившегося в добровольное изгнание. Кому-то это решение далось с трудом, а кто-то примкнул к белому знамени быстро и с большим рвением. Ставший военным министром Сульт, желая показать свою лояльность новому режиму, даже попытался провести в жизнь декрет об изгнании из Парижа некоторых пробонапартистски настроенных генералов.

С военной точки зрения, до начала Ста дней все наполеоновские маршалы, кроме Даву, стояли на службе у Бурбонов, то есть успели дать им присягу. Вновь перебежали к Наполеону, нарушив данную присягу, маршалы Журдан, Брюн, Мортье, Сульт, Сюше и Ней, причем последний сделал это, несмотря на то, что за несколько дней до этого похвалялся, что привезет преступника в Париж в железной клетке.

Маршал Мюрат, сначала выступивший против Наполеона, тоже вновь переметнулся на его сторону, но был разбит австрийцами при Толентино (2–3 мая 1815 года) и бросился в бега. После этого этот дважды изменник был арестован и расстрелян 13 октября 1815 года. «Умер как шут», — сказал, узнав о смерти Мюрата, ссыльный Наполеон.

Кто-то сказался больным, кто-то спрятался у себя в имении. Проявили принципиальность и последовали за королем в Бельгию лишь Мармон и Бертье, при этом последний погиб 1 июня 1815 года, выпав из окна своего замка в Бамберге при невыясненных обстоятельствах.

После окончательной Реставрации Мармон вернулся с королем в Париж. И тут же рядом оказались «верные долгу» Виктор, Сен-Сир и Периньон. Вскоре рядом появился Удино, а за ним и другие. В этом деле поражает воображение лишь быстрота, с которой меняли свои взгляды эти люди. Поистине, она является беспримерной в истории!

И посыпались награды. Сен-Сир возглавил военное министерство (1817–1819) и стал маркизом. Виктор прекрасно проявил себя в роли охотника за своими же бывшими друзьями, признанными изменниками. Он тоже стал военным министром (1821–1823) и членом Высшего военного совета (1828–1830). Старик Периньон стал Парижским губернатором (1816) и маркизом (1817). В свое время потерявший в Испании свой маршальский жезл, Журдан возглавил военный трибунал, судивший маршала Нея. За это ему был пожалован графский титул (1816), а затем он стал губернатором Дома Инвалидов (1830). В этот трибунал входили также бывшие боевые товарищи Нея маршалы Массена, Мортье и Ожеро. Маршал Сульт после амнистии вновь стал военным министром (1830–1834), а затем председателем Совета министров, Макдональд — генералом королевской гвардии и государственным министром (1815), Мортье — членом Высшего военного совета (1828), послом в России (1830), военным министром (1834).

Каков же вывод? А вывод очень печален. Получается, что Наполеону изменяли все: и женщины, и ближайшие родственники, и придворные, и лучшие военачальники. Но самое ужасное заключается в том, что он сам, предавая своих верных друзей и, в прямом и переносном смысле, идя по трупам, создал эту систему фальшивых ценностей, в которой все легко изменяли всем, обнаруживая при этом удивительное умение приспосабливаться к новым обстоятельствам и находить этому красивые объяснения.

И маршал Мармон, герцог Рагузский, явно не был в этой не самой приятной компании наиболее достойным ярлыка предателя, по очень сомнительным и спорным обстоятельствам прилипшего к нему почти на две сотни лет.

Тайна смерти императрицы Жозефины

После отречения Наполеона испугавшаяся за свою судьбу Жозефина с дочерью Гортензией укрылась в своем охотничьем домике в Наварре. Через две недели адъютант русского царя нанес ей визит и сообщил о предложении вернуться назад в Мальмезонский замок.

Из этого Жозефина сделала вывод, что врагов ее бывшего мужа можно не опасаться. Особенно русского царя Александра I, у которого стареющая Жозефина, которую бросили ради более молодой и родовитой супруги, вызывала чувство рыцарского сопереживания. Ему приятно было стать ее другом и защитником; именно благодаря ему, к неудовольствию всех роялистов, бывшая Императрица получила миллионную пенсию и право на пользование всем своим имуществом, а Гортензия с детьми — пенсию в четыреста тысяч франков. По словам Ги Бретона, царю Александру было лестно прибавить «к победе коалиции над Францией маленькую личную победу над бывшей женой Наполеона».

Жозефина обосновалась в Мальмезоне. И вновь замок охватило то оживление, которое было свойственно самым прекрасным дням Консульства и Империи. Многочисленные кареты и коляски стали появляться перед его воротами. По словам Рональда Ф. Делдерфилда, «визит к Жозефине стал обязательным для всех влиятельных и малозаметных принцев, способствовавших падению Наполеона».