Автор неизвестен - Медицина - Жизнь ничего не значит за зеленой стеной: записки врача

• Название: Жизнь ничего не значит за зеленой стеной: записки врача
• Автор: Автор неизвестен - Медицина
• Издательство: ИнтелТек
• Жанр: Публицистика
• Год: 2004
• ISBN: 5-98157-020-2

Автор книги честно, без прикрас описывает хирургию такой, какая она есть на самом деле, показывая всю жестокость и опасность хирургической специальности как для того, кто лежит на операционном столе, так и для того, кто стоит за ним. Несмотря на то, что текст насыщен медицинскими терминами, книга будет интересна не только представителям мира медицины, но и широкому кругу читателей.

---

Я получил достаточно много информации и ни одного определенного ответа, завязнув в болоте политики и бюрократии. Паутина распространилась дальше, чем я предполагал. Я знал, чего ждать от нескольких людей, стоящих по обе стороны конфликта, только вот беда, я не видел впереди просвета.

Вайнстоун не сдался и отказался увольнять меня. Он понимал, что после моего увольнения его собственные дни будут сочтены.

В своем дневнике я записал: «Сорки напоминает Саддама Хусейна, говорит, как Саддам, и ведет себя подобно ему. Он угрожает, измывается над людьми и шантажирует всех вокруг. Подобно Саддаму, он всегда выживает, успешный психопат. Мы надеялись, что он побежден и справедливость восторжествует. Пока все не так. Кто победит на самом деле? Год назад, когда мы не приняли его родственника в резидентуру, он пообещал избавиться от нас. Как он будет действовать дальше?»

Глава 19. Падение

Одна из причин, почему академические конфликты так дики, в том, что ставки очень низки.

Артур Бауэ

18 февраля 2000 года

Сегодня первая полоса в «Нью-Йорк Репорт» посвящена нейрохирургу из Нью-Йорка, он стал предметом расследования ОНПМД. Государственный уполномоченный по охране здоровья заявляет: «После предварительного расследования я убежден, что существует определенный серьезный риск для пациентов в госпитале Шор-Айленд в связи с хирургической деятельностью данного хирурга. Поэтому его лицензия на практику временно приостановлена до конца расследования».

Этот хирург временно отстранен, в то время как Манцур и Сорки продолжают оперировать. Тайна, которую следует разрешить.

Я связался по электронной почте с Джейн Розенберг, корреспонденткой, написавшей статью в «Нью-Йорк Репорт». Она ответила: «Если у вас есть серьезные документальные подтверждения и вы хотите обсудить их со мной, я с радостью с вами встречусь».

Делиться с ней данными было еще рано и рискованно, но канал в «Нью-Йорк Репорт» может пригодиться, если наша ситуация станет критической. Мой друг Дэниел из Далласа так не думал, я получил его сообщение чуть позже:

«Может показаться, что этот случай с нейрохирургом подарок для тебя и позволяет тебе „брить чужую бороду“. Опубликовать такую историю — просто потрясающий шаг для послужного списка репортера и для влиятельности газеты. Чистая копия твоей ситуации!

А теперь поставь себя на место Ховарда, читающего „Нью-Йорк Репорт“, хотя это и трудно представить, имея в виду его активную половую жизнь. Он узнает о большом скандале, одной из самых серьезных шумих, с которой может столкнуться частный госпиталь: глава нейрохирургического отделения в полном дерьме, серия неудачных случаев, намек на давнюю вражду, персональная месть и в результате большой штраф. Действительно, хуже не бывает.

Сравнение с историей Сорки и Манцура очевидно. Ховард покупает все последующие выпуски „Нью-Йорк Репорт“, ожидая увидеть, как президент госпиталя публично делает харакири. Но, к своей радости, он с удивлением обнаруживает, что репортер влиятельной газеты берет интервью у врача и, гляди-ка, они сухими выходят из воды.

Президент госпиталя защищает своих врачей, показывая, как они тщательно расследовали все случаи. Госпиталь предстает перед нами как маленькое учреждение, стремящееся к лучшему. Конечно же, не обходится без проблем, как и везде, но они строят новые корпуса, вкладывают ресурсы, привлекают таланты с Манхэттена, ведь они хотят только хорошего. Заголовок такой, что в глазах общественного мнения госпиталь начинает благоухать, как роза. Именно такое впечатление останется после чтения статьи. Нет трудных вопросов от репортера, никаких длинных цитат, много информации на отвлеченные темы.

А в это время Ховард или кто угодно другой, Сусман, к примеру, сидит и думает: „Что же это значит для меня?“ Ответ прост — не придавать слишком большого значения твоим потенциальным угрозам о том, что ты пойдешь в газету и расскажешь свою историю, если тебя уволят. Для них теперь это не такая уж и серьезная угроза. Да, это может быть немного неприятно, но в целом дело замнется, потому что эти чертовы журналисты сами не знают, какое дерьмо они лепят. Я пытаюсь сказать тебе, чтобы ты и такой поворот принял в расчет.

Ну а если после всех этих сообщений на первых страницах ситуация обернется к лучшему и Шор-Айленд закроют, главный администратор будет уволен, тогда твой „козырной король“ вне госпиталя должен оказаться тузом. И еще, когда пойдешь к газетчикам, не обращайся к Джейн. Найди другого, серьезного репортера, способного к расследованию, или иди в другую газету».

* * *

Ховард и Фарбштейн встретились с Вайнстоуном на очередном совещании. На этот раз выступал Ховард:

— Ларри, наверно, мы слишком круто с вами обошлись. Мы хотим, чтобы вы продолжали работать в качестве председателя и директора программы. Гинекологи покидают прилежащие офисы — вы займете их пространство. Наймите сосудистого специалиста, найдите нового шефа торакальной службы и сформируйте травматологическое отделение. Манцур уже стар, все время жалуется на боли в спине. Сколько ему? Семьдесят? Он катится под гору — много осложнений. Почему бы вам не подвергнуть проверке его деятельность и не избавиться от него? Ларри, зачем вы привлекли доктора Дика Келли? Он звонил мне вчера. Я дал ему понять, что это внутренние вопросы и они его не касаются. Я знаю, что вы опять встречались с Кардуччи, в этом ваша ошибка. Раск может остаться, если он вам нужен, но Зохар должен уйти, от него одни неприятности. Мы не можем держать его…

Несколько дней спустя Вайнстоуна вызвали в офис Фарбштейна. По пути он остановился возле моей двери, его красное лицо блестело от пота.

— Марк, если они велят тебе убираться, не возражай, не лезь на рожон, просто спроси, в чем причина и будь спокоен.

Он явно вообразил, что пришел мой конец.

Возвращаясь от Фарбштейна, Вайнстоун застал меня с Чаудри. Он был как выжатый лимон.

— Марк, скорее всего я пойду на компромисс с ними, я не могу просто так все бросить. Они согласны держать тебя до января 2001 года, если ты подпишешь заявление об увольнении сейчас.

— Вы думаете, что я сумасшедший? С какой стати я должен увольняться? Я что-нибудь не так сделал? Забудьте об этом…

Вайнстоун опустил глаза.

— Марк, мне кажется, стоит подумать о том, чтобы подписать заявление. До января все может измениться, к тому времени Сорки, возможно, уйдет, и твое заявление не будет иметь значения. Если ты не подпишешь его, они найдут административные причины — сокращение штата или что-нибудь вроде этого. И тогда уж тебе придется уйти немедленно. Подписав заявление, ты выиграешь время.

Я не хотел грубить председателю в присутствии Чаудри и отвечал как можно вежливее:

— Я не могу ничего подписать, не вижу для этого никаких причин.

Тон Вайнстоуна сделался более официальным:

— Возможно, тебе надо побеседовать с адвокатом, у меня есть один на примете — не очень дорогой, но достаточно толковый. Я прибегал к его услугам, когда уходил из Джуиш-Айленд…

— Минутку! — взорвался я.

Мне уже было наплевать, что рядом Чаудри. Открыв свой кейс, я достал копии документов, которые мы отдали Кардуччи девять месяцев назад.

— Вы видите это? Мы готовили это и отдали Кардуччи вместе с вами.

Я вытащил из кармана дискету.

— А это вы помните? На ней то, что вы надиктовали мне о Сорки для Кардуччи. Так-то, уважаемый профессор, что бы вы ни решили, мы в одной лодке. Неужели вы хотите от меня отделаться?

Я взглянул на Чаудри. Похоже, он был доволен происходящим. Кто решится разговаривать с руководителем хирургического отделения в таком тоне?

Я не мог остановиться, продолжал по инерции, как тело, получившее ускорение.

— Вы хотите, чтобы я подписал это проклятое заявление? Ладно. Хотите сделать меня козлом отпущения? Хорошо, но вы должны мне заплатить. Давайте, заплатите мне миллион, и я подпишу заявление и оставлю это место. Вы думаете, только мне нужен адвокат? Нет — нам нужен адвокат. Если вы не хотите быть вместе со мной, я уйду, используя свои методы. Первым делом я обрадую Фарбштейна и Ховарда, показав им эти документы и дискету, и добавлю, что это вы заложили Сорки. И еще я скажу им, что завтра же утром все провалы Сорки и Манцура будут в Интернете, со всеми цифрами и именами, так что вся Америка узнает, как все выгодами покрывали этих убийц.

Вайнстоун даже не моргнул.

— Марк, успокойся, присядь, я не заставляю тебя подписывать заявление. Тебе нужен адвокат. Они могут уволить тебя по административным причинам, при чем тут Сорки?

Меня разобрал смех, в это время вошел Бахус, по истеричному тону моего смеха он сразу определил, что попал в самое пекло.