Леонид Сергеев - Летние сумерки

• Название: Летние сумерки
• Автор: Леонид Сергеев
• Издательство: БПП
• Жанр: Современная проза
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-901746-09-7

Прозу Леонида Сергеева отличает проникновенное внимание к человеческим судьбам, лирический тон и юмор.

Автор лауреат премий им. С. Есенина и А. Толстого, премии «Золотое перо Московии», премии журнала «Московский вестник», Первой премии Всероссийского конкурса на лучшую книгу о животных 2004 г.

---

Присмотревшись, мы различили далеко внизу, у подножия гор, на ровном зеленом островке среди леса серебристую змейку речки, два крохотных домика, над одним из них завис столбик дыма.

— Это «Фишт»! — сияя, произнес Игорь.

Тропа с перевала была как на ладони: вначале тянулась по хребту, потом среди камней петляла по склону и, наконец, резко уходила в лес. Говорят, спуск труднее подъема, но мы спускались значительно резвее, чем поднимались. Может быть, появилось второе дыхание, а скорее всего нас подстегивал приют.

С перевала казалось, что до приюта можно добраться за полчаса, но оказалось, расстояние в горах обманчиво. Мы довольно долго шли по склонам, еще дольше брели в сыром редколесье, потом прыгали по скользким замшелым валунам, минуя бурный пенистый ручей, продирались сквозь частокол высохших лиственниц, среди зарослей высоких трав и только после всех этих преград вышли к речному перекату с деревянным мостком, за которым стояли дома. Кроме двух строений приют располагал времянкой без окон — контрольно-спасательной службой, где, как мы узнали позднее, обитали три альпиниста, и парусиновой палаткой — на случай непредвиденных гостей, внеплановых туристов. Конечно, были обеденные столы, волейбольная площадка, огромное кострище с арматурой для котлов и лавками для вечерних посиделок.

Как только мы вступили в приют, нас окружили туристы и, узнав, что еще утром мы были в Ходжохе и за день отмахали такое расстояние, чуть не зааплодировали. Представляю, какой у нас был вид: обросшие, мокрые от пота, ноги сбиты, руки в ссадинах, на лицах — жалкое подобие улыбок, но все-таки мы победили, доказали, что можем сделать то, что под силу не каждому спортсмену.

— Позовите начальника, — тревожно произнесла длинноволосая брюнетка, полагая, что мы вот-вот хлопнемся в обморок.

— Им надо подзаправиться, — профессионально сказал мускулистый парень. — Как раз к ужину поспели.

Подошел начальник приюта, затрапезного вида низкорослый толстяк с хитроватым взглядом.

— А ну, ребята, на ужин! Снимай котлы, рассаживайся, — отдал он команду строгим тоном, потом повернулся к нам, представился Аршотом и пригласил в радиорубку.

— Я о вас знаю, — сказал Аршот, когда мы сели в тесной комнатушке. — Мне Колотов сообщил по рации, но я думал, вы заночуете на Армянском… Молодцы, хорошо идете. Этак и до Турции дойдете через Батуми, — Аршот расплылся в улыбке, обнажая кривые желтые зубы. — Значит так. Щас группа сядет ужинать, и вы с ними.

— Да не беспокойтесь, — вставил я. — У нас есть консервы.

— Слушай меня, — Аршот выкинул вперед ладонь. — Поужинаете с ними, потом ложитесь. Хотите здесь со мной, — он кивнул на широкий лежак, — хотите в палатке. Одеяла дам.

— У нас есть спальники, — сказал Игорь.

— Слушай меня, — Аршот снова выбросил руку. — Здесь по ночам ноль градусов. Изморозь. Высота-то тысяча шестьсот, соображать надо. Так что одеяла не помешают.

За ужином мы уминали все подряд. Некоторые туристки отдавали нам свои блюда, а компота налили в такие огромные банки, что, если бы мы их опорожнили, нас могло бы разорвать.

— Мы все готовим сами, — похвалилась рыжая девушка, когда мы хорошо отозвались об ужине.

— А компот сварили из диких яблок, — сказала длинноволосая брюнетка, которая опасалась за наше состояние. — Вы, наверное, москвичи? Сразу видно. А мы из Горького, из Воронежа. Я из Пензы. Второй раз покупаю сюда путевку; некоторые наши девушки — третий. Правда, тут красиво?

После обильной трапезы мы еле вылезли из-за стола. И тут же к остаткам пищи налетели местные длиннохвостые воробьи. Парни отправились играть в волейбол, а девушки схватили котят, бегавших под столами, потащили их «греться» к костру. Позвали и нас, а заметив, что мы закурили, попросили:

— Угостите и нас сигаретами.

— Разве туристкам положено курить?

— Вот еще! Вы нас за школьниц принимаете, а у нас у многих дома мужья и дети, верно, девочки?!

Раздался смех.

— Почему же мужья не с вами? — поинтересовался Игорь.

— А у нас разные интересы. Им нужны женщины, умеющие печь пироги и немного шить, а мы и это умеем и еще любим горы…

Наше напряжение постепенно спадало, тело охватывала приятная усталость, тепло.

— Знаете, считается, горы не для женщин, — сказала рыжая девушка. — А по-моему, именно для женщин. Ну, не альпинизм, конечно, а вот такие походы. Женщины ведь более терпеливые, чем мужчины, не согласны?

Мы одновременно кивнули, давая понять, что в этом вопросе, бесспорно, первенство за женщинами.

— А я считаю, что женщинам нужно не только ходить по горам, но и занимать руководящие посты, — заявила брюнетка. — Женщины более прямые и честные, чем мужчины, тем более сейчас, когда мужчины изоврались и вообще стали слабаками.

— Вы нам нравитесь, мы хотим с вами познакомиться, — откровенно сказала девушка, этакая романтическая мечтательница: до этого она смотрела на нас робко и задумчиво.

Мы представились, девушки вразнобой назвали свои имена, и «мечтательница» продолжила:

— Вы настоящие мужчины, сейчас таких мало. Столько пройти вдвоем!.. А знаете, почему мы ходим в горы? Потому, что испытываем потребность в самоутверждении, подсознательно ищем свою «сцену», где могли бы себя проявить. Я живу в Чебоксарах. Что там у нас? Ресторан, пошлость. В театре идет одно и то же. А здесь природа, новые люди.

К костру подошел Аршот, некоторое время потоптался, как бы не решаясь нарушить субординацию между собой и туристами, потом все же подсел к нам.

— Вы это… небось думаете, здесь можно хорошо устроиться? Нет! Тут одни проблемы. Вот сегодня одна группа пошла на ледник Фишт, — он показал на островерхую гору, за которой скрылось солнце, — так одна девушка сломала ногу, а у парня — сотрясение, ударился. Вызвал на завтра вертолет… В костер дровишки надо? Готовить надо? А где взять дрова? У меня площадь вон от того камня до мостка. Дальше заповедник. Туда не сунься! Дров не дают, изворачивайся как хочешь. Говорят: «Браконьерствую, кабанов бью». А где кости? Да у меня даже ружья нет. Недавно наведались, приехали на лошадях, с милицией. Все выслеживали, вынюхивали, говорили: «Будем делать обыск». А я им: «Не имеете права»… Глупые люди. Не понимают, что ружье-то я мог спрятать в камнях, — он так долго оправдывался, что я заподозрил его в неискренности.

— Вот хотите, — он привстал, — покажу вам. Вон там отбросы, там каждую ночь медведь приходит, все переворачивает. Я его давно мог хлопнуть, будь у меня ружье. Я же его не трогаю…

Он явно хитрил, выворачивался; медведь был лишь своеобразной ширмой. Зачем убивать его, когда вокруг есть кабаны?

Туристки негромко затянули песню. Аршот снова сел и вновь нудливо забормотал:

— Они, заповедные, сами браконьерствуют. Почему они хотят закрыть маршрут? Отвечу: мы им как бельмо на глазу. Идет группа, может увидеть их делишки. А без нас они развернулись бы ого как!

— Хорошую аттестацию дал нам Колотов, если этот Аршот так оправдывается, — сказал я Игорю, когда мы укладывались в палатке. — Думает, мы нагрянули с инспекцией. И что они не могут все мирно уладить, соседствовать по-человечески, не понимаю. Это смахивает на склоки в коммунальной квартире.

— Копай глубже, — хмыкнул Игорь. — Здесь столкнулись ведомственные и личные интересы. Вообще-то не мешало б накатать статейку о здешней экологической проблеме.

Игорь уже и в самом деле почувствовал себя представителем всемогущей центральной прессы. «Надо же, как среда меняет людей», — подумал я, натягивая поверх спальника аршотовское одеяло.

Утром Фишт выглядел нереальной картиной: идеально ровная ложбина, обрамленная слоем тумана, за которой уходили ввысь лиловые от восходящего солнца и густо-синие в тени горы; прозрачная студеная река, округлые камни на ее дне, и воздух холодный, искрящийся. Кое-где на горах лежали ночные облака.

После завтрака одна группа отправлялась на ледник, другая — в двадцатикилометровый переход до турбазы «Бабук-Аул». Во время завтрака мы сказали Аршоту, что пойдем вслед за второй группой.

— Как, без отдыха? — удивился он, подозрительно посмотрел на нас и, помедлив, добавил:

— Ваше дело, конечно. Но идите с группой. Путь не близкий. Инструкторы и те тропу теряют. Хотя туман только здесь, а там, наверху, чисто. Дойдете. Если встретите заповедных, в пропуске на группу я укажу, что есть еще двое. Хотя вам это и не надо, — он многозначительно закатил глаза.

Мы вышли на тропу спустя полчаса после выхода группы, но догнали ее не скоро.

— С хорошей скоростью идут, — сказал Игорь, когда мы наконец увидели разноцветную цепочку на склоне. — Молодые, резво начали, но скоро выдохнутся.

Так оно и случилось на Белореченском перевале. Выйдя на него, мы увидели, что вся группа лежит пластом, положив ноги на рюкзаки.