Леонид Сергеев - Летние сумерки

• Название: Летние сумерки
• Автор: Леонид Сергеев
• Издательство: БПП
• Жанр: Современная проза
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-901746-09-7

Прозу Леонида Сергеева отличает проникновенное внимание к человеческим судьбам, лирический тон и юмор.

Автор лауреат премий им. С. Есенина и А. Толстого, премии «Золотое перо Московии», премии журнала «Московский вестник», Первой премии Всероссийского конкурса на лучшую книгу о животных 2004 г.

---

Много лет мы с Игорем ходим на байдарках, но однажды подумали: а не пришло ли время изменить привычным путешествиям?

— В нашем возрасте пора объездить полмира, — сказал Игорь. — Но поскольку мы не можем этого сделать, давай хотя бы отправимся на Кавказ, познаем жизнь южан, окунемся в море — я уже забыл, как оно выглядит. Как ты на это смотришь?

Я семь лет не был на юге, а тут еще дождливое лето в Москве, короче, мы тогда же решили махнуть в горы, перевалить через Кавказский хребет и несколько дней отдохнуть на побережье. Мы наметили доехать до Армавира, затем на автобусе до Майкопа, а дальше сто пятьдесят километров отмахать пешком и на попутных машинах, благо на нашей старой карте горы пересекала автодорога. Впоследствии оказалось, что никакой дороги на самом деле нет, что на карту ее нанесли умышленно — на старых картах это делалось для дезориентации разных шпионов. Но мы в дорогу поверили и в один холодный сентябрьский день сели в поезд на Армавир, причем, как у нас заведено на транспорте, билеты достали с трудом, хотя состав оказался полупустым.

Поезд прибыл в Армавир во второй половине дня; привокзальную площадь затопляло солнце, повсюду сновали говорливые загорелые южане в пестрых одеждах. Нам повезло: автобус на Майкоп шел через час и у нас было время пообедать. Наметанным взглядом Игорь окинул местность и показал на раскидистые каштаны, под которыми дымили мангалы. Под шашлыки взяли бутылку вина и, для дегустации, крепких местных сигарет. Когда подошел автобус, у нас было настроение — лучше нельзя придумать.

Часа два автобус бежал по извилистой дороге, в череде холмов и ложбин и редких убогих сонных селений. К вечеру въехали в тихий, довольно чистый городок со множеством троллейбусов пяти маршрутов, которые непонятно где пролегали, поскольку мы насчитали всего две центральные улицы. На одной из них по совету таксиста сели в автобус, который шел до окраины Майкопа.

Что поражало на окраине городка, так это обилие отделанных фигурной плиткой одноэтажных домов. За каждым домом стояли плодовые деревья, а перед фасадом — непременно изгородь из листового железа. На большинстве изгородей висели предупреждающие таблицы: «Осторожно, злая собака!». Кое-где для большего устрашения красовался бездарно намалеванный «наш брат меньшой». Но на некоторых домах виднелись красные звезды — как и в подмосковных деревнях, этот знак означал, что в семье кто-то погиб на войне.

Мы вышли на развилке пустынной дороги и принялись голосовать, показывая в сторону предгорья, которое уже четко обозначилось на фоне заходящего солнца.

Километров десять нас подбросил шофер пустого допотопного автобуса, затем притормозил «Москвич» с местным номером.

— Забирайтесь! — услышали мы. — По трояку дадите, и порядок.

За рулем машины восседал мужчина нашего возраста, рядом полулежал светловолосый парень.

— На турбазу, что ли? — бросил мужчина, рванув с места.

— Мы не совсем в курсе, — начал Игорь, — по карте турбаза в Каменномостском?

— Нет, в Ходжохе. Там все одно, разберетесь… У нас ведь все шиворот-навыворот. Нарочно, что ли, дурят головы?! Там, наверху, кто все это придумывает, им тоже надо чем-то заниматься. Зарплату получают. И побольше, чем наш брат… Вот и меняют названия. То городу дадут имя какого-нибудь деятеля, а потом деятеля снимут, прежнее название восстановят. Народ смеется…

Мужчина говорил, мы с Игорем поддакивали, парень, развалившись, молчаливо смотрел на дорогу. Быстро темнело, незаметно холмы превратились в горы. Миновав несколько освещенных селений, «Москвич» въехал в Ходжох.

— Здесь мы сворачиваем, а турбаза там, пять минут ходьбы, — мужчина показал в сторону.

Мы с Игорем полезли в карманы, чтобы расплатиться, но парень вдруг принял нормальную позу и, обернувшись, спросил:

— Сами-то откуда?

— Из Москвы.

— Ого! — мужчина покосился на нас и присвистнул. — Небось проверять чего едете, а я тут разговорился. Ладно, не надо мне ваших трояков. Пока!

Мы вскинули рюкзаки и двинули по узкой улочке с редкими фонарями.

Над нами уже было густое темное небо с мерцавшими крупными звездами, но поселок не спал. Фонари высвечивали прохожих, стариков и детей перед домами, улицу перебегали собаки и кошки, раза два мимо нас с оглушающим грохотом пронеслись на мотоциклах подростки.

Турбаза называлась «Горная»; ее мы разыскали по громкой музыке, доносившейся с танцплощадки.

— Где здесь начальство? — спросили у одной туристки.

— Все уехали в город. Здесь только старший инструктор Геннадий. Он в баре.

Бар находился за танцплощадкой и представлял собой отделанное деревом помещение с оленьими рогами у стойки. За столами местные черноволосые парни активно обхаживали туристок, в основном девушек славянок — как мы узнали позднее, это была группа из поволжских городов. Кто-то указал нам на Геннадия, мужчину неопределенного возраста в белом костюме; он ходил от одного стола к другому, расточая улыбки, по его нетвердой походке и бессвязным репликам было ясно, что он навеселе. Нас он встретил приветливо, даже радостно; мы объяснили, что путевок не имеем, но хотели бы переночевать на турбазе, а утром с какой-нибудь группой отправиться в горы. В доказательство, что перед ним серьезные люди, а не проходимцы, мы протянули журналистские билеты.

Удостоверения произвели на Геннадия обескураживающее впечатление — он моментально протрезвел, нервно сглотнул, вытянулся и стал похож на алтарный образ в храме. Тихим голосом доложил, что рад «таким самодеятельным туристам», что «свободные места на турбазе есть» и сейчас он «все устроит». Похоже, Геннадий решил, что мы непременно из центральной газеты, хотя Игорь работает всего-навсего редактором в научном журнале, а я вообще к журналистике имею косвенное отношение — делаю иллюстрации в детском ежемесячнике. Ни Игорь, ни я за свою жизнь не написали ни одной статьи, но Геннадий явно посчитал, что мы явились в его вотчину неспроста и отчет о его работе будет известен всей стране.

Нам выделили вполне приличную комнату с двумя аккуратно застеленными кроватями. Перед сном мы выпили в баре по чашке кофе и проконсультировались у Геннадия насчет маршрута. Он подробно объяснил и добавил:

— Туристы из разных городов и всех возрастов. Бывают постарше… — он хотел сказать «вас», но осекся и тут же вывернулся: — Бывают семейные, но детей до шестнадцати лет на маршрут не пускаем… Две трети в группе, как правило, девушки. Недавно, умора, объявились две девицы… в положении. Одна на пятом месяце, другая на шестом. «Вы что, с ума сошли?» — говорю им, а они — «пройдем!». Ну, конечно, снял их с маршрута… А некоторые покупают путевки, потому что в них указан отдых у моря. Приедут сюда и, как узнают, что топать по горам семьдесят пять километров, поворачивают назад и поездом через Белореченск вокруг гор добираются до моря.

— Семьдесят пять километров?! — растерянно переспросил я, прикинув наши не такие уж неисчерпаемые силы.

Мы с Игорем предполагали пройти не более тридцати.

— Но на карте есть автодорога, — недоуменно вставил Игорь.

— Хм, дорога, — Геннадий рассмеялся. — От следующей турбазы ходят лесовозы километров десять, а дальше тупик.

Укладываясь спать, мы с Игорем не проронили ни слова — предстоящий трудоемкий поход вселял некоторое уныние.

Проснулись от хриплого голоса, в рупор созывали всех на зарядку. Выглянув из своей обители, мы изумились красоте пейзажа: турбазу обрамляли каштаны с гроздями колючих плодов и высоченные белесые платаны, восходящее солнце золотило верхушки лесистых гор. Ополоснувшись под умывальником, мы налили в столовой термос чая и плотно позавтракали из запасов, которыми обзавелись еще в Москве.

Через час туристы собрались на линейку. Геннадий, уже в спортивном костюме, подтянутый и серьезный, отчитал нескольких туристок, у которых до утра остались местные сердцееды, дал последние наставления группе, уходящей в тренировочный поход, и объявил, что инструкторы могут начать «минуту прощания».

Мы думали, туристы пожелают друг другу счастливого пути, но вдруг услышали, как они хором стали выкрикивать:

— Чтоб вам ноги промочить! Не добраться до приюта!

— Чтоб вас осы покусали! Забодали туры!

— Чтоб вам руки поломать! Не увидеть моря!

— Чтоб вам в речке утонуть, заблудиться в чаще!

Группы устроили некий спектакль. Только теперь я заметил, что на турбазе во всем ощущалось присутствие юмора: на клумбе дощечка: «Не правда ли, красиво? Не стоит топтать, верно?», у бара щит: «Если вы не любите душистый крепкий кофе, прохладительные напитки и музыку, к нам не заходите». И повсюду: на корпусах столовой и душевой виднелись надписи, вроде такой: «Тот, кто не улыбается хотя бы один раз в день, нам не товарищ».