Журнал «Если» - «Если», 2012 № 01

• Название: «Если», 2012 № 01
• Автор: Журнал «Если»
• Издательство: Издательский дом «Любимая книга»
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2012
• ISBN: ISSN 1680-645X

Кристин Кэтрин РАШ. СОВЕТ УБИЙЦЫ

«Тебе нужно было просто вышвырнуть его за борт через шлюз…»

Александр ЯБЛОКОВ. КАНАТНЫЕ ДОРОГИ: ДЕНЬ ПОСЛЕДНИЙ

Этой необычной профессии приходит конец даже в альтернативном мире.

Джек МАКДЕВИТТ. ПРОЕКТ «КАССАНДРА»

Давайте же определимся: были на Луне инопланетяне или нет?

Эдуарде Дельгадо САИНО. НАДЕЖДА НА СПАСЕНИЕ

Умирая последней, его надежда вновь воскресает и опять уходит в смертельное небытие.

Норман СПИНРАД. МУЗЫКА СФЕРЫ

Оказывается, есть мелодии, которые мы не слышим. Ну, а если постараться?

Джерри ОЛШЕН. ШАРЛАТАН

Сойтись в поединке приглашены ученый-медик и гомеопат. Истина обнаруживается там, где ее никто не искал…

Стивен БЁРНС. ЖДИ!

Даже когда отношения радикально меняются, отголоски старых могут быть весьма живучими.

Майк РЕЗНИК. ВОЗВРАЩЕНИЕ ДОМОЙ

Подлинной привязанности не помеха любое обличье.

Вандана СИНГХ. СУТРА МЛЕЧНОГО ПУТИ

Можно ли влюбиться в человека через полторы тысячи лет после его смерти?

Тимофей ОЗЕРОВ. ЛЕОНАРДОПАНК

Давнишняя история в новейшей инкарнации.

Александр РОЙФЕ. НЕЧТО И НИЧЕГО

Эволюция фильма как результат эволюции общества.

Аркадий ШУШПАНОВ. ФЭНДОМ КИНО

Фэны, гики и прочие — новые герои кинематографа?

Дмитрий БАЙКАЛОВ. НЕ ТРОГАЙТЕ КУБИНСКИХ ЗОМБИ!

Обзор фантастических премьер грядущего полугодия.

ВИДЕОРЕЦЕНЗИИ

Что важнее — идея или ее воплощение на экране?

Глеб ЕЛИСЕЕВ. ГИГАНТСКАЯ КНИГА О ГИГАНТАХ

Эту НФ-эпопею автор знаменитого реалистического творения «Берлин. Александерплац» считал своим главным творческим свершением.

РЕЦЕНЗИИ

Наши рецензенты неутомимы в чтении. Чего и вам желают.

КУРСОР

Президентская награда нашла героя.

Вл. ГАКОВ. СЛЕЗНАЯ МОЛИТВА УОЛТЕРА МИЛЛЕРА

Не так уж много прозаиков, кто закрепился в литературной истории, написав, по сути, всего один роман.

ПЕРСОНАЛИИ

Правила очень просты: задача писателей — создавать миры, наша — обустраиваться в них и ждать новых.

---

С помощью наушников и мониторов Марио и Кэролайн могли видеть и слышать то же, что люди на берегу. Конечно, Марио понимал, что его затянувшийся аккорд едва ли приведет аудиторию в восхищение. Он уже представлял себе требовательный топот и хлопки недовольной публики.

Но начинать выступление без китов все равно бесполезно.

И наконец, выдержав паузу, показавшуюся Марио бесконечной, киты ответили мощной инфразвуковой нотой «до». Музыкант убрал ее из аккорда. Несколько мгновений спустя нота вернулась — без его участия.

Ее выпевали киты, гармонично; дополнявшие аккорд. Один, другой, третий — и вот уже десятки китов повернулись к берегу, нарушив свое веками сохранявшееся построение. А со стороны скал донеслись аплодисменты.

Марио убрал ноту «ми». Ничего. Затем «соль». Киты вновь проигнорировали его.

Похоже, они реагировали лишь на одну ноту — среднее «до».

Гиганты направлялись к нему, словно слушатели в концертном зале. Вскоре они стали настоящей публикой — остановились и расположились полукруглыми рядами вокруг плота.

Настало время исполнить то, ради чего они собрались. Или, вернее, то, что Марио собирался сыграть.

Зазвучали первые ноты «Мелодии тишины».

* * *

Затаив дыхание, Кэролайн Кох слушала игру Марио, передававшуюся китам в более низкой тональности. Ей уже не раз доводилось слышать эту композицию: довольно приятную для слуха, но вовсе не гениальную и не примечательную ничем, кроме нескольких моментов. Однако вокруг их плота собрались, казалось, сотни серых китов, замерших в восхищении, и даже для ученого, посвятившего их изучению всю свою жизнь и претендующего на Нобелевскую премию, это казалось настоящей магией.

Достижения Кэролайн меркли по сравнению с тем, чего смог добиться Марио Рока. Из глубин ее памяти всплыла строчка какой-то песни, как нельзя лучше подходящая к ситуации: «Всю свою жизнь я ждала, когда этот день придет…»

* * *

Марио Рока сыграл «Мелодию тишины» до конца и стал ждать ответа китов. Несколько мгновений под водой и на берегу царило безмолвие. Потом отклик пришел.

Гиганты, выстроившиеся по параболе, образовали виртуальный динамик, куда более мощный, чем тот, что использовал Марио. Китовый хор издал неслышимую для людей инфразвуковую ноту «до» с такой громкостью, что поверхность моря до самого побережья покрылась волнами с частой 8,15 герц.

С точки зрения музыки они исполнили лишь монотонное гудение, единственную ноту, на пять октав ниже среднего «до». В доступном человеку диапазоне это походило на довольно приятную мантру — ничего более.

Однако оборудование Кэролайн распознало несущую частоту и выделило настоящую песню, в которой ее воспринимали киты и дельфины. На экранах началось завораживающее действо.

Изображение опускалось от поверхности моря все ниже и ниже в глубокую бездну, до самого дна океана, пульсирующего, словно сердце.

Только ритм этой пульсации напоминал плавно вздымающуюся и опадающую волну, возникающую на пять октав ниже среднего «до» и неизмеримо ниже поверхности воды.

Киты плавно, будто в замедленной съемке, качались на этой волне, тем самым делая ее видимой. Затем появились косяки рыб и невероятное множество китов во всем своем разнообразии. Серые киты, усатые киты, кашалоты — все они катались на гигантской волне. Картинка стала уменьшаться, и вот они уже превратились в крошечные фигурки, в клетки крови, циркулирующие по переплетению вен и артерий. Вскоре они уменьшились настолько, что вовсе скрылись из вида, а сеть, образованная инфразвуковой нотой, предстала в виде плавно вращающегося шара.

Звуковая сердечно-сосудистая система самой планеты, путеводные нити китовых миграций, главный мотив их песен, не «Мелодия тишины», а «Музыка сферы», музыка самой планеты Земля.

Изначальная нота.

Как планета могла производить звук?

Марио не особенно разбирался в геологии, но знал, что континенты и морское дно представляют собой огромные плиты, плавающие по расплавленному океану, под которым на невообразимой глубине скрывается железный шар. Все это находится в непрерывном бурлящем движении, плиты сталкиваются, ломаются, трещат, порождая непредсказуемые колебания и разнообразные волны: звуковые, электромагнитные, возможно, даже гравитационные.

Как в этом хаосе могла родиться идеальная нота «до»?

Ученые будут спорить об этом до посинения, а Марио Рока вдруг понял, что ответ кроется в кульминации представления, показанного китами.

Музыкант осознал, что суть не в самом вопросе, поставленном с ног на голову и вывернутом наизнанку: Дело не в том, как очевидный диссонанс мог порождать идеально чистую, гармоничную ноту «до». С точки зрения музыки этого и не происходило.

Производимый звук гармонировал с душой, являлся основой для многих созданных человеком музыкальных шкал, направлял миграции китов и дельфинов, а также, насколько знал Марио, еще и перелетных птиц. Вибрация взаимодействовала с самой биосферой, потому что являлась песнью планеты.

Если бы биосфера имелась на Марсе, она могла бы резонировать с нотой «ми» или «си-бемоль». Юпитер мог бы откликаться на «соль» или «фа», Венера — на «ре-диез», Сатурн — на «ля».

Киты умолкли. Да и что еще они могли сказать?

Гиганты замерли, ожидая ответа.

Даже если их поняли правильно, чего они ждут?

Марио Рока считал себя музыкантом на пороге великой славы и гордился этим. Теперь же он понял, за что, возможно, все-таки удостоится Нобелевской премии по музыке. Кто знает? А вдруг ее создадут специально для него?

Но его самомнение все же небезгранично. Марио понимал, что не сможет сымпровизировать ничего подходящего. Поэтому он начал играть произведение композитора, которого мог бы назвать своим кумиром.

Киты, столь неожиданно нарушившие сохранявшийся веками порядок, развернулись и поплыли прочь, чтобы продолжить свой подводный танец под оду «К радости» Бетховена.

Переведенную в «Музыку сферы» — на пять октав ниже среднего «до».

Перевел с английского Алексей КОЛОСОВ

© Norman Spinrad. The Music of the Sphere. 2011. Печатается с разрешения автора.

Рассказ впервые опубликован в журнале «Azimov's SF» в 2011 году.

Кристин Кэтрин Раш Совет убийцы

Иллюстрация Игоря ТАРАЧКОВА

Шестнадцать минут. За шестнадцать минут просто невозможно подготовиться к подобному нашествию. Если бы его предупредили сразу же после сеанса космической связи, все было бы в порядке. Но никто и не подумал известить Хансейкера.

Конечно, ребята с «Президио» не виноваты — они едва успели отбить единственное сообщение, мол, нужна помощь и они вот-вот причалят, как аппаратура накрылась. Нет, это все отдел ремонта и обслуживания.

Какой-то идиот забыл передать Хансейкеру, что его курорт будет набит под завязку.

Хотя «Курорт и казино Ваадум» не такое уж и приятное местечко. Так, на всякий случай, на худой вариант. Если вы летите через звездную систему Коммонс (а большинство так и летает), захотели передохнуть и вам невмоготу ждать еще несколько дней, чтобы добраться до «Звездных курортов Коммонса» — а это, кстати, настоящие курорты на полноразмерных станциях, — вот тогда вы и попадете в «Курорт и казино Ваадум».

Хансейкеру нравится считать Ваадум своего рода приятной неожиданностью. Первоначально это был форпост Ваадум, лет на двести старше станции Коммонс и до сих пор выглядит соответственно. Маленькие и тесные жилые помещения. Стыковочное кольцо, к которому не может причалить большинство современных кораблей. Ремонтная мастерская с ограниченными возможностями. Склад снабжения и пополнения запасов, которому время от времени требуется снабжение и пополнение. И, разумеется, сама зона отдыха.

Когда Хансейкер его купил, курорт был маленьким обшарпанным мотелем, которым заправляли техники из ремонтной мастерской. Эти ребята смекнули (случайно, как гласит предание), что периодически кораблям с неисправностями или другими проблемами на борту приходится высаживать пассажиров. И лучше размещать их в платных номерах, чем на столах в кафетерии.

Хансейкер сам встал за конторку администратора, потому что шестнадцать минут не могли возместить тех шести месяцев, в течение которых ему было лень обновить систему автоматической регистрации. Номера он тоже полгода не убирал — по крайней мере, не все. Да и системы жизнеобеспечения не проверял.

Весь штат собственно отеля — целых два человека — он отправил сметать пыль, менять постельное белье и налаживать, чтобы во всех номерах были кислород и относительно нормальная температура, а сам занялся уборкой вестибюля, стараясь придать ему приличный вид.

Парни из ремонта и обслуживания сказали ему, что на «Президио» двенадцать пассажиров и четыре человека экипажа, поэтому ему понадобятся минимум восемь номеров, но лучше иметь наготове шестнадцать.