Николай Долгополов - Ким Филби

• Название: Ким Филби
• Автор: Николай Долгополов
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-235-03501-0

Западные специалисты считают Кима Филби (1912–1988) наиболее известным из советских разведчиков. Британский аристократ, выпускник Кембриджа, он в 1934 году связал свою судьбу с советской разведкой, по ее заданию поступил на службу в СИС — разведку Великобритании. Карьера, которую сделал советский разведчик в рядах этой спецслужбы, поражает: в 1944 году он руководил отделом, занимавшимся борьбой с советской разведкой на английской территории, в 1949–1951 годах возглавлял в Вашингтоне миссию по связи СИС и ЦРУ. В итоге, по свидетельству одного из ветеранов американской разведки, «все чрезвычайно обширные усилия западных разведок в период с 1944 по 1951 год были безрезультатными. Было бы лучше, если бы мы вообще ничего не делали». Филби даже являлся одним из кандидатов на должность руководителя СИС.

В исследовании историка разведки Николая Долгополова, известного читателям по книге серии «ЖЗЛ» «Абель — Фишер», не только раскрывается ряд малоизвестных страниц жизни самого легендарного разведчика после его бегства в 1963 году из Бейрута в Москву, но и подробно рассказывается обо всей «Кембриджской пятерке», в состав которой входил Ким Филби. Специально для этого издания Служба внешней разведки предоставила ряд уникальных рассекреченных документов, ранее не публиковавшихся.

---

Потом была встреча с Юрием Владимировичем Андроповым. И она, если не ошибаюсь, пусть всего и единственная, многое изменила. Жаль, произошло это не сразу после приезда.

Его стали привлекать к консультированию по линии активных мероприятий, и Ким был этим очень увлечен. Давали сложные вещи на рецензирование, и Филби писал свои точнейшие рекомендации. Однако годы уже катились ко второй половине 1970-х, и сколько же лет потрачено впустую.

Чуть позже специальным распоряжением Андропова его приравняли по содержанию к старшему офицеру, насколько знаю, к полковнику (а потом и к генералу. — Н. Д.). А он всю жизнь считал себя аттестованным офицером КГБ. Но никогда им не был. Могу здесь, конечно, ошибаться. Пенсия требовалась не только ему. Это чтобы потом, после ухода, была хоть как-то обеспечена жена Руфина, которая, отказавшись от всего ради мужа, была с ним постоянно. Но все шло медленно, не сразу.

Филби как-то на лекции для высшего руководства Первого главного управления обронил с сарказмом: у меня были официальные пропуска в штаб-квартиры семи ведущих спецслужб мира. Наконец, после сорока трех лет службы советской разведке я проник в восьмую по счету — мою родную.

К этому моменту он — уже 14 лет в Москве. Да, с ним поступили так. Выкручивайся, как можешь.

Насколько известно, Гай Бёрджесс закончил печально. А Дональд Маклин нашел себя: писал книги, научные работы, лекции… Помню, когда мы учились в специальном заведении, изучали его изданную в Москве монографию «Внешняя политика Англии после Суэца». Маклин сумел всё преодолеть! Превратился в крупного ученого и под псевдонимом С. П. Мадзоевский создал немало ценного. Мог бы проявить себя и такой яркий, исключительно талантливый человек, как Бёрджесс. Ведь в ту пору Англия с точки зрения политологии была изучена у нас слабо, мало кто исследовал английскую политику. Я писал диссертацию по англо-американским отношениям в Институте США и Канады в 1980-е годы и по собственному опыту знаю, насколько мало специалистов по этой стране, как немного политологической литературы о Британии у нас тогда издавали.

Хотя какая европейская держава может быть важнее Англии? Еще Суворов говорил: «Англичанка гадит». И на протяжении веков Британия оставалась, остается и останется главным нашим антиподом в Европе.

Начались затем у Филби поездки за границу. Болгария с Венгрией и ГДР беспокойства не вызывали, туда спокойно добирались на поезде. Но вот в 1978 году они с Руфиной отправились на Кубу. Это было уже сложнее: пассажирский теплоход делал остановки в «неприятельских портах». Самолет исключался с самого начала. В конце концов — поплыли на сухогрузе без остановок, прямо до Гаваны.

У Филби в Москве, к счастью, появились новые увлечения. Он, всю жизнь болевший за лондонский «Арсенал», приобщился к нашему футболу и хоккею. Ходил — правда, с сопровождающими — на стадион. В 1978-м встречался с победоносной хоккейной сборной СССР — проникся незнакомой раньше игрой. Потом был на встрече с «Динамо», где с ним беседовали тренер Юрзинов, великие игроки Мальцев, Васильев. Ясно, что болел за динамовцев — а за какую же еще команду? Он рассказывал молодым ребятам какие-то понятные им эпизоды из своей жизни, желал удачи. Хорошо, стали его использовать хоть так.

А до этого: хочешь поехать в Ярославль? Давай, поезжай, мы и экскурсию организуем. Но он-то — человек любознательный, но совсем не турист, не любитель праздных экскурсий. Считал, что мог бы многое дать людям своей профессии.

Существуют мнения, будто недоверчивому отношению к Филби есть определенные объяснения. В военные годы, да и после войны, возникали в личных делах Филби и его друзей некие записи. В войну его, давшего точные данные о грядущей битве на Курской дуге, вдруг упрекнули в снижении активности и результативности. В 1943-м вообще заподозрили в Филби агента-двойника. Люди серьезные писали рапорты! Даже Зоя Рыбкина-Воскресенская, известная наша разведчица, затем писательница… И не одна она, была и другая дама с польской фамилией — майор ГБ Елена Модржинская. Доказывала со времен войны, что агенты из «Кембриджской пятерки» — подставы, и докладывалось это наверху. А раз докладывалось, то, значит, всё копилось и лежало. Ставили на контроль. Но вскоре всё возвращалось на свои места, с контроля снимали.

Наверное, не было разведчика, особенно перед войной, которого бы не подозревали то ли в предательстве, то ли еще в чем. Раздражала постоянно меняющаяся информация о дате нападения Гитлера на СССР Ведь сколько было получено сообщений! Сроки действительно разные, однако изменялись в зависимости от обстоятельств. Поди разберись в той предвоенной жутчайшей каше. И в работе Филби тоже случалось, что не всё точно, в указанный день.

Учитывайте и менталитет, в те годы господствовавший: подозрительность тотальная, да еще сообщают не кто-нибудь — англичане. А они же наши заклятые…

В «Автобиографии» Филби есть один совершенно потрясающий маленький момент, точно воспроизводящий всю существовавшую паранойю. Где-то в 1930-е годы Филби встречается со своим оперативным руководителем Теодором Малли. И тот его спрашивает: правда ли, что погиб знаменитый английский разведчик Лоуренс Аравийский? Этот вопрос задается спустя несколько лет после смерти Лоуренса. Почему? Все же абсолютно очевидно. Но вопрос советского разведчика, работавшего с Филби, типичен: нам не верится… Филби объясняет, что Лоуренс разбился на мотоцикле, похоронен там-то. И снова вопрос: а это правда, что он похоронен?

Паранойя — на этот раз наша по отношению к англичанам, которые «способны на всё». Хотя, уверяю с неменьшей гарантией, что точно такая же паранойя у англичан по отношению к нам. Меня они, к примеру, как-то спросили: «А что, жена у вас тоже полковник спецслужб?» Они до сих пор не верят, что я уже давно не в разведке. И, знаете, почему? Потому, отвечают, что и Филби в своих мемуарах, и Гордиевский в написанной с Кристофером Эндрю книге так вас хорошо характеризовали, что не могли вас отпустить из органов. А один знакомый отставник из европейской спецслужбы, с которым мы контачили по бизнесу, с ужасом рассказал: «Ты не поверишь, у них в черных списках полно ваших покойников, то есть тех советских (российских) разведчиков, о смерти которых официально сообщалось!»

Об этом еще писать и писать. Со времен Ивана Грозного — взаимное недоверие. Они боялись большущей России, старались ее раздробить, разделить. Англичане — выдающиеся прагматики, исходя из своих национальных интересов вступают в самые неожиданные альянсы, в том числе для того, чтобы нас придушить. Хитрят, пытаются дурить.

Ну какой из Филби двойной агент?! Он — на редкость целостная натура. Человек порядочный, честный. Еще до войны дал клятву работать на коммунизм и клятве этой не изменил до конца. Уже после того попал в английскую разведку. Хочу подчеркнуть: сначала — наша разведка, потом вскоре — клятва верности нам, затем — их разведка, а не наоборот! (В этой связи вызывают отвращение попытки «косить под Филби» Олега Гордиевского, который присягал на верность одной стране, СССР, а потом переметнулся на другую сторону.) Кое-кто из друзей Кима, работавший на СССР вместе с ним, тот же Энтони Блант, со временем сошли с дистанции — 1945 год, война закончилась, и они честно заявили: мол, помогали победить общего врага — фашизм, а теперь — всё, штык в землю. Филби же оставался с нами всегда. И когда до войны из-за сталинских репрессий чуть не полтора года не было связи «пятерки» с Центром. И когда его считали двойным агентом — он всё равно продолжал служить своему делу.

В 1963-м в возрасте уже за пятьдесят Ким приезжает в Москву. Видит и понимает всё. Да, с горя стал пить. И потом, когда слышал все эти брежневские «дороггггие товааррищи» и видел затяжные лобзания генсека с соратниками, он, по словам Руфины, чертыхался. Но не отрекся. Застой, брежневщина — и Филби определяют чуть не в диссиденты. Но правда всегда пробивается, пусть кто-то хочет, кто-то нет, но Ким Филби уже стал легендой, он — герой. И совсем не британский, а наш и только наш. Его ноша была тяжела, и Ким до конца пронес ее с достоинством.

Ким неплохо воспринял «перестройку», еще больше воспрянул духом, однако уходила эпоха, которая была и его эпохой. И он ушел с ней. Это чисто английское качество. За преданность, за упорство и веру англичан любят у нас еще со времен диккенсовских романов. Или если не любят, то уважают: есть в них эти принципиальность, честность, джентльменство. Эти качества помогли ему прожить жизнь так, как он хотел.

Он не предавал соотечественников. Очень многие на Западе считают Филби предателем. Но Филби никогда не работал против Англии. И нас он учил работать не «против Англии», а «по Англии». Филби повторял, что ни один англичанин, подчеркиваю — англичанин, не погиб по его вине или в результате его действий. Он работал «по Англии» — это все пропускают мимо ушей. У него был другой подход к разведке.